Алина не знала, сколько прошло времени, настолько ее захватила игра. Мальчик и вправду оказался очень талантливым и эмоциональным. Он, похоже, окончательно забыл, что перед ним актриса столичного театра, которую он вначале побаивался, но теперь решительно перестал тушеваться и выдавал реплики Ромео с таким жаром и пылом, словно и впрямь вел диалог со своей любимой.
…Прости, прости. Прощанье в час разлуки
Несет с собою столько сладкой муки,
Что до утра могла б прощаться я, —
произнесла она последние слова Джульетты в этой сцене, а ответная реплика Ромео потонула в аплодисментах, и Алина недоуменно оглянулась на зал. Зрителей в нем значительно прибавилось.
Максим взял ее за руку, и они подошли к краю сцены. Поклон, аплодисменты, снова поклон и снова аплодисменты…
Ее будущие коллеги улыбались. Сергей Марков, подняв над головой сцепленные в замок руки, вдохновенно тряс ими, а Зоя Аркадьевна что-то возбужденно говорила Собецкой, кивая при этом на сцену. И – надо же! – глаза обеих дам сияли. Алина поняла, что победила! И чтобы это случилось так быстро? Чтобы сразу – и в яблочко? Нет, такого с ней еще не бывало! Конечно, Алина допускала, что это временная победа, к ней еще долго будут присматриваться, прислушиваться, перешептываться за спиной и комментировать ее ошибки. Но главного она добилась: две откровенные злыдни искренне ей аплодировали.
Со своего места поднялся Карнаухов. Алина бросила быстрый взгляд на его соседей слева и справа. Серпухов буквально расцвел от счастья, а Цуранов, наоборот, сидел хмурый и глядел исподлобья.
– Все! Все! – приказал Карнаухов и, подняв руку, строго выкрикнул: – Работаем дальше! – и сел, что-то быстро сказав при этом Цуранову.
Марков стремительно направился к сцене и повернулся лицом к залу:
– Сегодня прогоняем все эпизоды, где занята Джульетта. – И повернулся теперь уже к сцене. – Как вы, Алина Вадимовна? Готовы к марафону?
Она пожала плечами:
– Какие вопросы? Я настроилась на работу.
– Прекрасно! – обратился снова к залу режиссер. – Все, кто не участвует в этих сценах, могут быть свободны. Репетиция завтра, как всегда в десять. Прошу не опаздывать.
Алина перевела взгляд на зал, оказывается, он почти опустел, остались только с десяток актеров и актрис, среди них Галина Собецкая и Артем Полуянов, а также Зоя Аркадьевна и Карнаухов в компании Серпухова и Цуранова. Последний несколько оживился и довольно бойко обсуждал что-то с Карнауховым, который, поймав ее взгляд, попросил:
– Алина Вадимовна, можно вас на пару минут?
Она заметила, как недовольно поморщился Марков, и вполголоса сказала:
– Я быстро! Не стоит ссориться с сильными мира сего, – и подошла к Карнаухову.
– Слушаю вас, Геннадий Петрович, – сказала она, мило улыбнувшись Цуранову и Серпухову.
– Присаживайтесь, присаживайтесь, Алина Вадимовна, – засуетился Карнаухов. Глаза его возбужденно блестели. – Я только что рассказывал Михаилу Романовичу и Юрию Борисовичу, что в семнадцатом веке «Ромео и Джульетта» была из тех книг, которую в библиотеках держали на цепи. А особенно сцену на балконе зачитывали до дыр.
– Знаете, я где-то слышала, – опять улыбнулась Алина, – что в Верону до сих пор приходят письма Ромео и Джульетте, где-то до десятка в год.
– Потрясающе! – Серпухов молитвенно сложил ладони и закатил глаза. – Вы потрясающе сыграли, Алина Вадимовна! Я уверен, этот спектакль станет событием года в Староковровске.
– Не будем загадывать, – постаралась умерить его пыл Алина. – Сыграна всего одна сцена, но Максим, скажу вам, Геннадий Петрович, очень талантливый актер.
– Я рад, что вам понравился Ромео. С Максимом мы связываем большие надежды. – Карнаухов расплылся в улыбке. – Вы не против, если мы посмотрим репетицию до конца?
– Ради бога, – пожала плечами Алина.
– Надеюсь, наш договор по поводу контракта остался в силе? – спросил Цуранов. – В той части, что касается оплаты?
– Как мне помнится, – Алина посмотрела на Серпухова, – Юрий Борисович что-то там заикался о поощрении талантливых молодых актеров. Думаю, Максим Аксенов – кандидат номер один.
– Я от своих слов не отступаю, – важно произнес Серпухов. – Если вы помните, я обещал доплачивать не только молодым и талантливым, а и тем актерам, кто постарше возрастом, но много сделал для театра. Мы обсудим этот вопрос с Геннадием Петровичем, – и посмотрел на Карнаухова, – в смысле, кому и сколько.
– Спасибо, – Алина прижала ладонь к груди. – Я очень рада, что мы достигли взаимопонимания в столь щепетильном вопросе.
– Алина Вадимовна, – Цуранов мрачно посмотрел на нее, – вы намеренно обходите меня вниманием? Но я тоже внесу свой вклад в развитие театра. Я думаю учредить стипендию для особо одаренных молодых актеров, а ветеранам доплачивать по две тысячи к пенсии. Это немного, но все-таки лучше, чем ничего.
Алина покачала головой:
– Я потрясена. Это не просто лучше, это отлично! Надеюсь, вы сообщите актерам о своем решении сразу же после репетиции. Приятное известие, безусловно, подогреет их энтузиазм. – Она посмотрела на Маркова. Тот оживленно жестикулировал ей со сцены. – Все, мне нужно бежать. Режиссер уже нервничает. Обговорим все детали позже. – И послала воздушный поцелуй уставившейся на нее троице. – До встречи, господа!
Сергей Марков подал ей руку, и Алина поднялась на сцену.
– Прогоняем сцену первого появления Джульетты! – выкрикнул Марков. – Акт первый, сцена вторая. Заняты: Галина Собецкая – синьора Капулетти, Мария Леонидовна – кормилица и Артем Полуянов – слуга. Давайте за кулисы!
Алина набрала полную грудь воздуха и с силой его выдохнула, наблюдая, как к сцене направляются Собецкая, Артем и незнакомая ей пожилая актриса. Процесс пошел! Она снова на сцене. И это означает, что жизнь продолжается! И в этой жизни будет гораздо больше счастья и везения, чем это случалось прежде!
Дни пролетали мгновенно. Алине казалось, что она видит удивительный сон, и только боялась проснуться, чтобы чудо, в котором она пребывала, не закончилось неприятным пробуждением. И это при том, что она крутилась как белка в колесе. Обязанностей домработницы с нее никто не снимал, поэтому она спала в сутки не более четырех часов – в два часа ночи ложилась, в шесть утра просыпалась, готовила обед и ужин для охранников, наводила порядок на кухне. Уборку дома она оставила на последний перед возвращением Луганцева и Ильи день. И затем мчалась в город, чтобы повидать детей и тетушку. Если удавалось, заезжала к Ольге, на скорую руку делилась с ней новостями или обсуждала те или иные события. Выпивала чашку кофе, выкуривала сигарету и ехала в театр на репетицию. В четыре пополудни возвращалась домой, перебрасывалась несколькими словами с Полиной, если та успевала вернуться из музыкальной школы, подбадривала тетушку, которая при виде племянницы привычно ахала и возмущалась, что Алина вконец загнала себя, и снова ехала в особняк Луганцева к привычным уже заботам и хлопотам. По дороге она заглядывала на рынок или в магазин, чтобы купить продукты, и часам к шести, редко к семи была уже на рабочем месте, чтобы накормить ужином охранников.