– Я? Стреляла? – на мгновение я потеряла дар речи. – Но я точно помню, пистолета у меня в руках не было.
Дед, хмыкнув, смерил меня насмешливым взглядом и, не переставая дымить, поднялся с камня и направился к лошадям. Отвязав притороченный к седлу «сидор», он перебросил его мне.
– Глянь! – приказал он. – И патроны посчитай! Три пули выпустила!
Руки мои дрожали от волнения, когда я, наконец, запустила руку в мешок. Пальцы коснулись холодного металлического предмета. Я вытащила его на свет божий. Точно! «Макаров»! Я бы узнала его из тысячи, как близкого родственника, как друга. Я вытащила магазин. Трех патронов не хватало!
– Та-а-ак! – Я посмотрела на деда. – Ты мне никогда не врал. Но я ничего, абсолютно ничего не понимаю! Отчего такое случилось? Откуда этот странный звук, огни, костры… Как я нашла Поганкину Марь, если сроду там не бывала? Но самое главное, что ты делал на болоте ночью?
Дед снова присел на свой валун и, закряхтев, вытянул ноги в сапогах.
– Что-то притомился я, – он зевнул и вопросительно посмотрел на меня. – Может, доберемся до метеостанции да передохнем пару часиков? Да и живот с голодухи подвело!
– С чего вдруг тебя на метеостанцию потянуло? – я с подозрением посмотрела на Шихана. – Туда же добрых километров десять. Я не могу терять время. Сам говорил, начальство меня обыскалось…
– Перебьется твое начальство, – дед спрятал кисет на груди и с кряхтением поднялся. – Не хочешь, и ладно! – Он из-под руки посмотрел на солнце. – Часа через три будем дома.
– Начальство не перебьется, – проворчала я и направилась к своей лошади. Проверила, не набило ли ей спину под седлом, подтянула ослабшую подпругу.
Дед, взгромоздившись на коня, молча наблюдал за мной.
– Мне голову открутят, – продолжала я сердито. – И за то, что стреляла, отвечать придется. Как ни крути, а я покушалась на твою жизнь. С перепугу, конечно, но теперь придется объяснять, при каких обстоятельствах… Думаешь, мне поверят?
– А ты не объясняй, – глаза деда сверкнули из-под капюшона, и, как мне показалось, совсем недружелюбно. – Я Севку и этого мужика, Замятина, кажись, предупредил, чтобы не болтали лишнего.
– Ну, ладно, про болото можно не рассказывать, но как объяснить, почему я стреляла?
– Дам я тебе патроны, – дед отвернулся и последние слова бросил уже через плечо. – Завалялись у меня как раз штуки три или четыре…
– Завалялись? – изумилась я. – С каких это щей у тебя завалялись боевые патроны?
– С таких! – буркнул Шихан, не поворачивая головы, и направил свою лошадь вверх по тропе. – Все тебе расскажи-доложи!
– А мне интересно, – я заставила свою лошадь прибавить шаг и нагнала деда. – Может, у тебя и пистолет завалялся?
Шихан резко натянул поводья и остановил лошадь.
– Марья, – усы его грозно шевельнулись, и он пробуравил меня взглядом, – ты хоть в тайге про протоколы свои забудь! Года два назад охотников я возил на гольцы. Так у одного из них пистолет был. С пластинкой на рукоятке. Именной, значитца. С приятелем он самогона моего надрался, по банкам стрелял. И рассыпал патроны. В коробке они у него хранились. Вот несколько штук между половиц в зимовье и закатились. Я их в прошлом годе случайно нашел. Половица сгнила, я ее начал менять, а там эти, патроны… Я их и подобрал. Или, скажешь, выбросить надо было!
– Их надо было сдать, – буркнула я.
Шихан хитро прищурился:
– И кто б тебя тогда выручил? Вишь, как пригодились!
– Вон как ловко вырулил, – я усмехнулась. – Мало того, что иду на должностное преступление, так еще и тебе по гроб жизни обязана!
– Ничего, сочтемся, – дед снова обвел меня взглядом. – По-суседски! Давление когда придешь смерить или лицензию на отстрел медведя подсобишь достать. В прошлом годе мне отказали…
– Да уж, – покачала я головой, – давление я тебе и так измеряю, а насчет лицензии – не жирно будет за три патрона-то?
– Три патрона? – усмехнулся дед. – Забирай выше, Марья. Я ведь и проговориться могу! Севка твой уже подкатывался…
– Так ты меня шантажируешь? – у меня даже перехватило голос от возмущения. – Что стряслось? Сколько раз я тебе помогала? И что? За ответные услуги?
– Ладно, закипела, как самовар! – Дед вновь направил свою лошадь по тропе. – Пошутить нельзя! Вон, как кошка, когти выставила.
– Дед Игнат, – покачала я головой, – все равно что-то не так. Раньше из тебя при посторонних слово клещами не вытянешь, а тут то шутишь, то сказки сказываешь! Что случилось?
– Езжай ужо, да помалкивай! – Дед махнул кнутовищем в сторону Таштыка. – Вишь, тучи в кучку сбиваются. Того и гляди снова ливанет.
Я посмотрела в том же направлении и ничего, кроме сизой дымки, не заметила, но если Шихан говорит, что скоро пойдет дождь, то непременно так и случится.
– Поспешай, – прикрикнул дед на меня, – а то перевал закроется! Придется в камнях ночевать…
Я решила не перечить. У меня еще будет время разобраться со странными отклонениями в повадках Шихана.
К своему дому я, как тать в ночи, пробиралась огородами, чтобы не вызвать ненужных расспросов. Соседи у меня зоркие, сразу отметят, что я одета в чужую, не по размеру одежду. Через час это станет известно всему селу, известие обрастет такими подробностями, что только диву будешь даваться полету народной фантазии.
Я спешилась у околицы, передав Шихану поводья. Он понял меня без слов, лишь посоветовал вечером принять баню и хорошо попариться, чтобы изгнать простуду. Меня действительно лихорадило, да и могло ли быть иначе после того, как я почти голышом носилась в дождь по тайге.
Мне предстояло встретиться с Мордахиным и узнать, по какому поводу меня разыскивали.
Я благополучно перелезла через плетень, отделявший огород от леса. Кажется, никто меня не заметил. Пригнувшись, я миновала грядки с морковкой и первой зеленью, отметив по ходу, что их нужно срочно прополоть, и подошла к дому со стороны бани, двери которой были почему-то распахнуты настежь. Возможно, я забыла их плотно прикрыть, такое случалось, и не раз, и их просто отворило ветром. Но тут я бросила взгляд на окно дома, которое как раз выходило в огород, и даже запнулась от неожиданности. Оконную раму кто-то выставил, и теперь она валялась на земле. Сорванная занавеска втоптана в грязь. И кому она помешала?
Я осторожно приблизилась к окну. Несомненно, кто-то побывал здесь в мое отсутствие. Следов, и явно мужских, вокруг было множество, правда, дождь хорошо поработал над ними. Все же я разглядела: неизвестный злоумышленник, вернее – злоумышленники носили резиновые сапоги этак сорок третьего размера. В некоторых местах отчетливо просматривались оттиски рифленых подошв, но с разными узорами. Из чего я сделала вывод, что преступников как минимум двое. Сапоги были новенькими – рисунок просматривался довольно четко. Но в таких сапогах ходят почти все мои односельчане – первейшая обувь в сезон дождей.