— Антисмотрящие! — смело заявил ничуть не смутившийся напарник. — Как в любой религии, Бог и диавол.
— Вы это о чем, молодые? — с интересом приблизился к нам Георгий Петрович. — Про Смотрящих я уже кое-что понял, а дьявол тут при каких?
— Да так, потом расскажем, версия, — отмахнулся я.
Черт, Гоб исправно продолжает читать мои мысли — может, в прошлой жизни мы были близнецами? Я тоже как-то размышлял над подобным раскладом: есть Хорошие Космические Парни, в контре им — Плохие Космические Парни… А Гудвин, Великий и Ужасный — это наш Сотников собственной персоной. Версия не версия, а обсудить ее стоит. И не в таком кругу.
— Никаких версий! — Сомов почти искренне возмутился. — Раз есть Добро, значит, должно быть и Вселенское Зло. Которое Добро регулярно ставит на правило и правит хорду. Кстати, командир, радиация в норме. Пока.
— Добро, зло… Много вы в этом понимаете, молодые! Простые, как семечки: черное вверху, белое внизу, — Григорий Петрович охотно начал философствовать.
Вот что значит постоянное ожидание удара! Привыкли люди к неизбежному. Только что упал метеорит, чуть не с Тунгусский размером, а он готов говорить на вечные темы.
— Это для людишек грешных да неразумных есть добро и зло. А уровнем выше все иначе — одни что-то строят, другие это ломают. Причем не суть важно, что именно строят. Если ваши Смотрящие занимаются строительством, пусть и неизвестно каким и чего, то обязательно должны найтись силы, желающие все поломать. Баланс!
На горизонте, набирая силу, полыхало зарево пожара.
— Оставить фантазии, экипаж, на юг смотрите!
В той стороне, где должен был находиться Майкоп, творился настоящий ад.
Даже если допустить, что метеороид упал не на сам город, а где-то рядом, нетрудно представить — там не осталось ничего живого. Пятно вывала строений и деревьев определилось не одиночным взрывом, а взаимодействием двух волн: той самой баллистической и взрывной ударной. Это огромный овал вскипевшей земли.
После страшного удара из-за мощной световой вспышки и потока раскаленных газов возникли лесные и городские пожары, в радиусе пары десятков километров остатки посадок и растительный покров сожжен полностью. Фантазия? Дай бог, такого и врагу не пожелаешь.
Я прикрыл глаза и на минуту представил, как метались обезумевшие люди и животные, видя приближение чудовища…
А потом грохот, свист — и все. Разбор по молекулам.
Как можно привыкнуть к такому? Только что на моих глазах погибла уйма людей.
Приходится привыкать. В заднице я видел такие командировки.
— Ну что, ребятки, путь на юг нам закрыт, через Майкопский узел к Хадыжам не подберемся, — вздохнул взмокший от волнения Чуприн, доставая из кармана пятнистых штанов огромный носовой платок.
В точку.
Те участки дорог, насыпи которых подмыло весенними паводками или проливными дождями прошлых лет, оставшись без ухода, не выдержат, асфальтовую ленту в таких местах просто сорвет с подушки — видели уже появившиеся провалы под полотном… А мосты? В Хадыженске после похожего удара мост уцелел, но он был удачно расположен, волна верхом прошла. Тот самый автомост, возле которого я повстречал ушлого рыбачка-консультанта, теперь лежит в русле взбесившейся Белой чудовищной плотиной…
В горах прошли сели и оползни. Дождя нет, так что пожары какое-то время еще будут выжигать все вокруг.
Приплыли.
Я повернулся к группе.
— И что теперь делать будем, золотая рота?
На том месте, где мы еще совсем недавно обозревали окрестности, «егерь» задержался на одну минуту. Природный амфитеатр, на котором вольготно расположилась станица Саратовская, пережившая за свою историю множество трудных времен, ее же и погубил, встретив ударную волну словно грудью.
— Краснодарцы поедут осматривать?
— Думаю, поедут, — после паузы ответил мне Чуприн. — Их земли… Остатки людей собирать будут, к себе вывозить.
— А в Белевцах как?
Григорий Петрович задумался.
— Ангары смотрят точно на север, волна пришла с юго-востока. Ослабла по степи. Да устоят, родные!
Вот Горячий Ключ точно уцелел, — так его и горы повыше прикрывают.
Сука, ну как можно жить в мире, постоянно ожидая падения с небес огненной смерти! Им надо что-то делать. Стремиться выяснять, что происходит, находить истину, пытаясь из элементов пазла сложить цельную картину, искать закономерности и создавать прогнозы, пусть самые примитивные. Наверное, еще можно оживить какие-то спутники, обеспечить передачу данных… Ну хоть какой-нибудь мониторинг! Не знаю, поднять высотную авиацию, чтобы посмотреть за бесконечные серые облака!
Только для этого нужно объединиться. Прекратить грызню.
Как это сделать, если с раннего утра по дорогам катаются «Тунгуски», а вся авиация заканчивается штурмовыми вертолетами?
— Может, все-таки вдоль берега моря? — осторожно предложил Гоблин, когда я через пару километров остановил машину возле уцелевшего придорожного магазина.
Опять нужна пауза, а то качу куда глаза глядят.
Пустынная федеральная трасса М-4 по-прежнему будила воображение. Дорога на юг. На курорт! Я попробовал уловить ауру былого восторга, когда после долгого пути и душной ночевки в плохом мотеле ты подъезжаешь к берегам Черного моря, и не смог.
— Да как морем, Миш? Сказали же, что где-то возле Ольгинки трасса разрушена напрочь! Давай выйдем, подумать надо.
— Вояки там стоят? — продолжил Сомов уже возле машины. Хлопнула дверь, Григорий Петрович тоже выбрался наружу.
— Ну.
— Загну! Вполне может быть, что они уже восстановили.
— Ага, разбежались.
Тут в разговор вмешался проводник, как человек местный, имеющий свое представление о перспективах дальнейшего движения группы.
— Вояки — оне воякам рознь, молодые! Даже если восстановили и катаются туда-сюда от безделья, нам-то какая радость? А ну как затормозят под стволами, да и в кутузку кинут песни тюремские спевать грустным хором? Кто вам, скажите мне, мудрому да старому человеку, пообещал, что солдатики-морячки примут нас с калачом и квасом, а стратегический груз оставят в неприкосновенности? Они там что, особенно добренькие? Кто вы для них такие вообще, как и я, впрочем? Я скажу! Непонятные личности с подозрительным заданием, вот кто! А то и обыкновенные мародеры.
— Шпионы, — подсказал я.
— Во! Самолетные двигатели везете! А кому? Грузинам? Абхазам?
— Туркам, и допрос с пристрастием, — уже становлюсь суфлером, зашибись!
Безнадега какая-то.
— Вас вообще куда несет, коллеги, на? — нехорошим голосом осведомился заводящийся в азарте Гоблин. — Какие турки, на? Надо пробовать, договоримся как-нибудь, мужчины с мужчинами всегда договорятся!