— Старается. Но я боюсь форсировать события. Надо, чтобы все вызрело.
— Хорошо, можем и подождать немного. Мне звонил Этнер, хочет отозвать в Берлин. Возможно, получится взять тебя с собой. Я это понял по его намекам.
— Что-нибудь серьезное? — забеспокоился Бютцов. Ему страшно не хотелось оставаться сейчас здесь одному, без поддержки шефа и учителя.
Бергер встал и завел патефон, поставив первую попавшуюся пластинку. Оркестр заиграл вальс Штрауса «Сказки Венского Леса».
— Очень серьезное, — подойдя почти вплотную к штурмбанфюреру, тихо ответил он. — Поэтому не стоит торопиться. Сам группенфюрер тоже, как я сумел уловить, предпочитает выждать, но… сославшись на меня.
— В чем дело? Стряслось что-нибудь?
— Кажется, рейхсфюрером затевается покушение на Черчилля, — наклонился к самому уху Конрада Бергер. — А у меня, честно говоря, нет никакого желания играть в такие опасные игры.
— Почему именно на него, а не на Сталина или калеку Рузвельта? — съежился в кресле Бютцов.
Оберфюрер редко ошибается в своих прогнозах, и если он сейчас прав, то лучше всего держаться от сомнительной истории с покушениями подальше. На этом можно заработать кучу почестей и не меньшее число неприятностей в случае неудачи, от которой никогда никто не застрахован.
— Возможно, и на них, — выпрямился Отто. — Пока удалось выторговать отсрочку, но кто знает, надолго ли? Этнер с нетерпением ждет нашего доклада об операции и, ознакомившись с ним, будет окончательно решать. Думаю, сверху его постоянно подгоняют. Доклад предложено доставить лично мне. Придется немного повозиться с бумагами.
Бергер вернулся на свое место за столом и, усевшись в кресло, тихонько начал насвистывать мелодию вальса, вторя оркестру на пластинке.
Пожалуй, все не так плохо — город заперт на замок, и русским инспекторам, прибывшим по заданию своего Центра, не удастся уйти в леса, если он этого не захочет. Люди начальника СС и полиции начнут прочесывать квартал за кварталом, отыскивая притаившихся чужих разведчиков. Нет, никто не станет пересчитывать жителей по головам, обыскивать квартиры или устраивать облавы. Зачем? Просто придет в действие вся сеть шпионов и доносчиков, расползутся по городу соглядатаи, перекроют любые подозрительные места — никто и шагу не ступит без ведома тайной государственной политической полиции и службы безопасности рейха.
Активируются и специально подготовленные провокаторы, готовые дать прибывшим с той стороны фронта нужные им сведения — не полностью, упаси Господь от этого, чтобы не вызвать у тех никаких подозрений, — а так, фрагментами, из которых сложится нужная оберфюреру картина. И в довершение всего он подарит русским лакомый кусок на прощание, а после их можно и отпустить с миром восвояси. Пусть несут добытое своему руководству.
Здесь все обстоит нормально. Больше беспокоил разговор с группенфюрером — его довольно прозрачные намеки вызывали глухую тревогу и заставляли искать выхода из сложившегося положения. Обнадеживало одно: сам Этнер непременно станет союзником Бергера и фон Бютцова по увиливанию от приготовленной для них наверху жуткой «дезы» с покушениями. Вряд ли он кровно заинтересован в работе, что может стоить ему головы. А что русских двое, даже прекрасно — хоть один, да непременно наткнется на нужного человека в городе, а когда ищут ответа на вопросы двое, то шанс такой встречи неизмеримо повышается.
— Выше нос, мой мальчик, — покровительственно улыбнулся Бергер уныло сосавшему сигарету за сигаретой Конраду. — Здесь мы хозяева, и старый Отто не даст себя провести. Переверните, пожалуйста, пластинку, я хочу дослушать вальс.
* * *
Новая квартира Волкову сразу понравилась — почти в центре городка, но тихо, кругом зелень старых деревьев и кустов, а рядом маленькие, узкие, запутанные улочки с проходными дворами. А хозяева — молчаливые пожилые люди, не проявляющие излишнего любопытства. Разговаривал он с ними на польском.
Старого гробовщика звали Брониславом, а его жену — Барбарой. Аккуратные, седые, в одинаковых вязаных кофтах, удивительно похожие друг на друга, они весь день хлопотали по хозяйству: Бронислав трудился в мастерской, размещавшейся на первом этаже, а Барбара — на кухне. Антону отвели маленькую угловую комнату с двумя окнами — светлую, чистенькую, пахнущую свежими стружками и ванилином. Завтракали и ужинали вместе, а обедал Волков вдвоем с Барбарой — хозяин днем питался в мастерской, не поднимаясь наверх. Жена относила ему пищу в кастрюльке.
— Много работы? — доедая тушеную капусту, спросил вечером Волков. — Немцы дают большие заказы?
— Хватает, — вытирая застиранной салфеткой седые усы, лаконично отозвался гробовщик.
— Обслуживаете и госпиталь? — решил не отставать Антон.
— Бывает, случается и такое.
— Ваш… — майор немного замялся, подбирая нужное слово, — ну, товар, отвозите сами или они забирают? И как часто?
— Эсэсманы не любят, когда в замке появляются чужие, — ответила вместо мужа Барбара. — Они заказывают то, что им нужно, а потом приезжают на грузовике. Хоронят и солдат, тогда приезжают из частей, тоже на машинах. Пан хочет еще что-нибудь спросить?
— Да, — не унимался Волков. — Хочет. Где и как хоронят казненных?
— Не знаю точно, — Бронислав почесал мизинцем бровь, — я для них ни разу ничего не делал. Пан слышал про старый ров в Калинках? Кому там нужен мой «товар»?
— То Калинки, а если здесь, в городе или в тюрьме?
— Тогда в мешках, — авторитетно пояснил гробовщик. — Отвозят на старое кладбище, — знаете, которое за варшавским шляхом? — и в яму.
— Всех в одну?
— Вряд ли. Помнится, Вацек однажды рассказывал, что ему заранее приказывали вырыть несколько могил. Он, на случай всякий, ведет учеты, так, для себя.
— Вацек? — недоуменно посмотрел на старика Волков. — Кто это?
— А-а, — пренебрежительно махнула рукой Барбара, прибиравшая со стола. — Проше пана, то кладбищенский сторож. Дурной человек, если занят таким делом. Мой муж помогает отправлять на тот свет немцев, чтоб им… Вацек отправляет своих.
— Помолчи, — буркнул гробовщик. — Этим тоже должен кто-то заниматься. Пану нужен Вацек?
— Нет, — протянул Антон, — но я буду весьма признателен, если вы мне заранее сообщите о прибытии машины из какой-нибудь расквартированной вне города части или госпиталя. Грузите вы сами?
— Сам, а то соседи помогают, — старый гробовщик встал. — Немцы не любят моего «товара». Спокойной ночи. Мне завтра рано вставать.
— А я пройдусь, — сообщил хозяевам Волков.
— Пусть пан не забудет, что скоро полицейский час, — в спину ему сказала Барбара…
Спустившись по лестнице черного хода во двор, Антон немного постоял, любуясь теплым вечером и раздумывая, куда повернуть: в проходное парадное или податься в переулок? Выбрав переулок, он пошел к костелу — сегодня очередная встреча с Ниной.