– Да, да, повелитель! – с горячностью отвечала девушка, бросившись эжину в ноги.
– Что ж, это меня не удивляет. Где бы я ни был, обязательно что-то такое происходит. Ох уж эти женщины! Впрочем, я ничем не могу тебе помочь, Создатель не наделил тебя теми прелестями, которые могут взволновать меня…
Туртюф закончил омовение, сам облачился в свои необычные одежды, кинул смуглянке монетку и покинул купальни. Только он вышел, как из укромной ниши появилась Каруду. Она была разгневана.
– Глупая, ты не оправдала мои надежды и будешь строго наказана!
– Прости меня, Каруду, я не смогла!
– Отлично, посмотрим, сможешь ли ты обслуживать матросов в портовой акелине. Сегодня же поговорю с Жуфисмой. Ты знаешь, что она прислушивается к моему мнению.
Буроволосая люцея упала на колени и залилась слезами: «Пощади!»
Некоторое время спустя Туртюф в своих великолепных одеждах и тяжелых драгоценностях прогуливался по полуоткрытым мраморным залам торгового форума Яриадской общины. Он заходил то в один гомонокл, то в другой, везде его знали и встречали самым приветливым образом. Негоциант был настроен весьма благодушно, даже шутил, что случалось с ним крайне редко. За его спиной маячили две высокие мрачные фигуры – его телохранители, вооруженные морскими рапирами.
Вокруг шумели фонтаны, изливались водопады, музыканты играли на лючинах и флейтах, из ближайшей кратемарьи тянуло жареным мясом, приправленным зузукой. Две прирученные мартышки, не поделив угощение, с визгом сцепились, и вокруг драчунов собралась любопытная хохочущая толпа.
В одном из ювелирных гомоноклов Туртюф присмотрел золотой браслет с крупными изумрудами и вот уже некоторое время торговался с хозяином. Тот, приводя бездну доводов, просил пятнадцать инфектов, эжин, в свою очередь, настаивал на десяти и не собирался платить больше. В самый разгар торга здесь неожиданно появилась стремительно вошедшая женщина, покрытая с головой белой накидкой, и бросилась к Туртюфу.
Телохранители попытались остановить ее, но она умоляюще воскликнула:
– Выслушай меня, рэм!
– Каруду? – изумился авидрон и жестом показал охранникам, что беспокоиться не о чем. – Как ты здесь оказалась, чего ты хочешь?
– Тебя обманывают самым бесстыдным образом. Если ты позволишь, я расскажу тебе обо всех преступных низостях, которыми отвечают на твою безграничную доброту и чрезмерную доверчивость.
– Говори же!
Каруду вздохнула полной грудью и выпалила скороговоркой все, что хотела сказать. Она так волновалась, что сбилась на яриадский язык, выдавая свое истинное происхождение, однако опытный мореплаватель всё понимал, внимательно и спокойно слушал, поигрывая в руке еще не купленным браслетом. Женщина рассказала о том, что Андэль неоднократно посещал воин Белой либеры, что Жуфисма этому потворствовала и что сама авидронка преисполнена к телохранителю Инфекта весьма глубокими чувствами, в чем неоднократно и признавалась в тайных беседах.
– Почему ты всё это мне рассказала? – спросил Туртюф, когда Каруду закончила.
– В благодарность о том счастливом времени, когда я была для тебя желанной! – отвечала люцея.
– Что ж, твой поступок смел, хотя мне очень горько слушать твои слова. Ты не побоялась открыть мне правду, несмотря на свое подневольное положение.
Туртюф уже потемнел лицом, а в глазах у него появился стальной блеск. Задумавшись о своем, он собирался было выйти из гомонокла, но тут его окликнул хозяин, интересуясь покупкой браслета.
– Какой браслет? Ах, этот – десять инфектов, – решительно повторил эжин.
– Хорошо, рэм. Я теряю на этой сделке, но готов понести убытки во имя твоего ко мне расположения.
Туртюф расплатился и протянул драгоценность Каруду.
– Ты заслужила, возьми.
– Я твоя раба навсегда, мой господин! – воскликнула восхищенная женщина…
Когда после стычки в кратемарье ДозирЭ узнал, что Арпад самым наглым образом был выставлен из «Двенадцати тхелосов», он поклялся немедля расправиться с «гнусным мусаком» – содержателем этого заведения. Идал удержал друга от опрометчивого шага и поспешил отправиться к доверителю, распоряжающемуся торговыми делами отца. Молодой человек попросил его приобрести «Двенадцать тхелосов», а когда тот любезно отказал, намекнул, что собирается в скором времени оставить Белую либеру и, согласуясь с предсмертным онисом отца, вступить в управление всем имуществом. При этом, конечно, понадобится опытный смотритель за всеми делами, а Идал не видит на этом место никого другого, кроме прежнего доверителя – старого и верного друга семьи. Понятливому управляющему приведенные доводы показались вескими, и он, почесав затылок, отдал распоряжение о покупке кратемарьи, сколько бы за нее ни попросили. Тем же способом Идал посоветовал нового человека на должность содержателя «Двенадцати тхелосов» – некоего Арпада, и доверитель, тяжело вздохнув, записал в денежную книгу имя нового работника.
Уже на следующий день Арпад вступил в управление кратемарьей. Он гордо вернулся в нее в качестве ее содержателя, с годовым жалованьем в пятнадцать инфектов, а его обидчик отправился работать последним слугой.
Некоторое время спустя, в день Божественного, ближе к ночи, ДозирЭ, Идал и Арпад вышли из «Двенадцати тхелосов» весьма сытые и довольные. Они направились пешком в сторону центра, хотя у Морской Библиотеки их пути должны были разойтись: ДозирЭ спешил вовремя поспеть в казармы, чтобы заступить на стражу, Идал торопился в Старый город, к себе домой, а Арпад просто провожал своих новых друзей и рассчитывал еще вернуться в кратемарью, чтобы заполнить денежную книгу и подвести итоги прошедшего дня. Сзади шли Кирикиль и Эртрут. Слуги были друг с другом в ссоре и поэтому держались на расстоянии.
ДозирЭ много и весело шутил и в конце концов предложил переименовать «Двенадцать тхелосов» в «Двенадцать белоплащных». Однако Идал отнесся к предложению друга вполне серьезно и стал живо обсуждать с Арпадом, как новое название повлияет на дело. Пока прошло всего одиннадцать дней с тех пор, как кратемарья приобрела новых владельцев, но многое уже изменилось: тхелосы, ранее отдававшие предпочтение этому месту, в ужасе разбежались, зато залу наполнил несдержанный гомон телохранителей Инфекта, Вишневых, воинов гарнизона и гиозов. То же самое произошло и с постояльцами. Сорок жилищ, которые ранее занимали на редкость тихие горожане и приезжие, быстро освободились, и в них тут же заселились разные военные и ветераны, путешественники – в большинстве своем люди шумные и требовательные, но несоизмеримо более богатые, чем их предшественники. Во всем этом некоторую роль сыграл взбалмошный Кирикиль, который со скоростью голубиной почты распространил среди слуг в казармах Белой либеры весть о покупке Идалом кратемарьи, которая, к слову сказать, находилась совсем недалеко от Дворцового Комплекса. Теперь каждый белоплащный считал своим долгом зайти в «Двенадцать тхелосов», особенно памятуя о вроде бы практикуемом здесь обслуживании в долг. Так что доходы кратемарьи увеличились вдвое по сравнению с прежними, и Арпад был вынужден нанять больше слуг и всем (даже бывшему содержателю) увеличить годовую плату до двух инфектов.