— Вы запомнили ее номерной знак?
— Да, — редактор порылся в бумажнике, вынул из него клочок бумаги и передал Санк-Марсу.
— Это не тот номер, который мы ищем, — сказал он.
— Так вы знали его номер? — воскликнул редактор столь гневно, что от звука его голоса слабо звякнули выстроенные в ряд рюмки для вина.
— Мы установили его недавно, но проследить номер не удалось. Наш объект может ставить на машину собственные номера, зарегистрированные на несуществующих людей.
— Получается, он время от времени сам может менять себе номера?
Санк-Марс почесал за ухом.
— Может быть, — сказал он, но по тону было ясно, что такая возможность представляется ему весьма сомнительной. — Что привлекло ваше внимание к этой машине?
— Во-первых, машина ехала в восточную часть города. Вы уж меня простите, но в тех местах таких машин просто не бывает. Во-вторых, водитель оставил автомобиль прямо на улице, и я припарковался чуть дальше на той же стороне. А оставлять там без присмотра такую машину — предприятие рискованное. В-третьих, я потом пошел за этим малым пешком. Он был один. Хорошо одет. Больше ничего определенного сказать не могу.
— Продолжайте.
— Он прошел пешком пять кварталов — целых пять. Потом зашел в какой-то подъезд, а я остался ждать на улице. Смотрел на окна, ждал, пока где-то включат свет, чтобы определить его квартиру, но свет нигде не загорался.
Гаро Богосян очень увлекся своим отчетом. Он стоял, скрестив руки на груди, переводил взгляд с одного гостя на другого и сиял как начищенный самовар.
— Это все? — спросил его Санк-Марс.
Лицо хозяина перекосилось, будто он съел кусок лимона. Богосян понял, что, увлекшись собственным рассказом, забыл о самом главном.
— Нет, не все. Потом я вернулся к машине, чтобы ехать домой. По дороге прошел мимо того места, где он оставил машину, — ее там не было. «Инфинити» и след простыл. Простите меня, но я не понимаю, как это могло случиться. Кто станет парковаться в пяти кварталах от нужного ему места, заходить в здание через парадное, больше из него не выходить, не включать свет ни в одной квартире, потом каким-то образом добираться обратно до своей машины другой дорогой и тут же куда-то уезжать? Кто так может поступать? Ни один нормальный человек на такое не способен.
Действительно, в этой истории было что-то загадочное.
— Мы так и не определили, чья это машина, — напомнил ему Санк-Марс. — Единственное, чем мы располагаем, это номера, которые могут быть либо настоящими, либо фальшивыми.
— Вы можете прокачать эти номера, или что там еще полицейские делают. Если только он окажется женатым бухгалтером, который решил по секрету от жены навестить даму сердца и случайно принял меня за ее разгневанного мужа, тогда понятно, тогда все можно легко объяснить. Но это еще не конец рассказа, детектив.
— Случилось еще что-то?
— Я говорил вам, что ехал за ним от центра. Машину я засек, когда она выезжала из подземного гаража на Маунтин. Это не общественная стоянка, понимаете, «Q45» выехала со стоянки жилого дома на улице Маунтин. Дом я запомнил. Либо этот малый сам там живет, либо у него там друзья. Думаю, есть шанс, что он туда вернется.
Заметив возбуждение, охватившее его двух спутников, Санк-Марс не смог сдержать улыбки.
— Господин Богосян…
— Пожалуйста, зовите меня просто Гаро.
— Хорошо, Гаро, тогда вы меня зовите просто Эмиль. Расскажите поподробнее о его номерном знаке. Сейчас ведь очень сыро, все улицы как ручьи, ветровые стекла у всех забрызганные. Ночью асфальт блестит, по ветровому стеклу постоянно бегают дворники, и номер разглядеть непросто. Вы без труда разобрали, что на нем написано? Может быть, вы ошиблись? Вы хорошо его рассмотрели? — Санк-Марс напряженно искал ключ к разгадке.
— Да, конечно, вы правы, рассмотреть его было непросто. Мне не хотелось подъезжать к нему слишком близко. Отсветы на мокром асфальте действительно очень мешали.
— Мне кажется, Эмиль хочет знать… — попытался вмешаться Бойл.
— Нет, Окиндер, не надо ему подсказывать. — Репортер смущенно смолк.
— Послушайте, — запальчиво сказал Богосян, видимо решив, что его считают ненадежным свидетелем, — в одном месте у меня не оставалось выбора. Мы одновременно затормозили на красный свет на Шербруке. Мне не оставалось ничего другого, как встать прямо за ним. Там-то я и перепроверил его номер.
— И тогда же вы его записали?
— Да, так я и сделал.
— Вот тогда-то он вас и засек.
— Простите, не понял.
— Тогда он понял, что вы за ним следите. Такой человек, как он, всегда обращает внимание на водителя, который едет сзади. Вот почему он совершил эту прогулку — ему надо было избавиться от хвоста.
— Господи, святые угодники!
— Значит, вы хорошо разглядели номера…
— Прямо в свете моих фар. Это было особенно важно, потому что лампочка освещения номера у него не горела.
Санк-Марс бросил беглый взгляд на Бойла, а тот улыбался до ушей — хоть завязочки пришей. Они оба понимали, что зеленые «Q45» в городе редкость, они здесь почему-то не прижились. На скольких из этих машин освещавшие номер лампочки могли перегореть или специально быть вывернутыми? Скорее всего, только на одной. Когда Бойлу не удалось разглядеть номер стоявшей на улице машины, он приписал это обстоятельство тому, что лампочка над номерным знаком не горела.
— Хорошо, — принял решение Санк-Марс. — Гаро, я хотел бы попросить вас последить за домом на улице Маунтин, пока я не пришлю вам сменщика. Какая у вас машина?
— Синий пестренький пикап «субару».
— Пестренький?
— Да, от пятен ржавчины.
— Хорошо. Вас сменят через пару часов. Я хочу, чтобы мой человек хоть немного поспал. Тем временем я отвезу Окиндера в другое место. Мне нужно, чтобы он пробыл там до рассвета. Потом я вернусь обратно и прослежу, чтобы вас сменили. У вас есть сотовый телефон?
— Да.
— Давайте, обменяемся номерами. Мне не важно, на стоянке сейчас эта машина или нет. Мне нужно, чтобы вы сообщили мне, когда она приедет, либо поехали за ней, если она выедет со стоянки. В любом случае, позвоните мне на сотовый. Мне очень жаль, Гаро, что с вашим племянником случилось такое несчастье. Я глубоко соболезную вашей семье за причиненные страдания. Обычно я не в восторге, когда штатские начинают играть в полицейских и воров, но в данном случае вы отдаете долг памяти вашему племяннику.
— Спасибо вам.
— Ладно, выкатываемся, — прервал его Окиндер Бойл.
— Нет, нет и еще раз нет! Выкатываться мы не будем. Давайте, лучше будем делать наше дело достойно, с высоко поднятой головой. Гаро, мы можем перелить этот кофе в термос?