– Ехал бы ты себе, Абубакар. Мы с Наби поговорим без тебя.

Эти вежливые слова возмутили племянника Наби. Он схватил с обочины камень и поднял руку, чтобы запустить этим камнем в фару Хагену. Но Хагену вовсе не хотелось, чтобы по его фарам кто-то кидался камнями. Он перескочил через шлагбаум и выбил из рук племянника камень. Камень он отбросил в сторону, а племянника он слегка толкнул, так, что тот улетел в кусты. Конечно, Хаген одной рукой мог пришибить его на месте, но он помнил, что Джамал послал его мириться, и понимал, что ему будет трудно примириться с Наби, пришибив его племянника.

После этого Хаген повернулся, чтобы идти к своей машине, но тут он услышал крик:

– Стой!

Он повернул голову и увидел племянника Наби, который стоял возле кустов и целился в него из пистолета.

У Хагена на пистолеты был безусловный рефлекс. Он развернулся, и еще раньше, чем он закончил разворот, он выхватил «стечкин» и выстрелил. Первая пуля вошла племяннику точно в лоб, а вторая пуля вошла точно в первую.

После этого Хаген опустил пистолет и увидел, что на него смотрит Наби Набиев. Уполномоченный по правам человека, которого предупредила охрана, как раз вышел из дома навстречу Хагену, и он, конечно, не ожидал увидеть то, что он увидел. Хаген понял, что помириться с Наби в сложившихся обстоятельствах вряд ли получится, вскочил в джип и уехал.

Тут надо сказать, что пистолет у племянника Наби был с резиновыми пулями: но Хаген-то этого не знал.

* * *

В двенадцать часов три минуты сработала рация, и ровно через сорок секунд Булавди Хаджиев увидел вылетевший из-за поворота кортеж. Три «мерса» и микроавтобус.

Рука Булавди легла на кнопку.

И в это мгновение с другой стороны селя из-за широких камней взмыл стрелок с гранатометом. Булавди, несомненно, заметил бы его раньше, но вышло так, что этот человек и его люди подошли к месту засады с другой стороны просеки, оставленной селем, и так как они были люди тоже бывалые, они шли осторожно и миновали дозор, выставленный Булавди, и бойцы не видели их до последней секунды, – а стрелок не видел его и сейчас, поскольку Булавди лежал в своем укрывище уже несколько часов.

Булавди мгновенно узнал человека. Это был Дауд Казиханов. В ту же секунду Ади выпустил по поднявшемуся человеку короткую очередь из трех пуль.

Ади промахнулся. Дауд повернулся к ним, и секунду Булавди смотрел прямо в раздвинутую пасть «Мухи». Краем глаза Булавди видел, как головная машина поравнялась с фугасом.

Он не успевал сделать ничего.

Булавди нажал на кнопку.

Мгновением раньше, чем во взрывной машинке замкнулись контакты, водитель головного «мерса» резко нажал на газ. Шеститонная машина рванулась вперед, словно из катапульты.

В ту же секунду раздалась новая очередь. Строчка пуль прошила Дауда, он подломился, рухнул и выстрелил.

Граната разорвалась о ствол дерева в пяти метрах от Булавди. По ушам ударило кувалдой, сверху посыпались иглы и щепки.

Фугас взорвался точно под вторым «мерсом», и через секунду в огненный шар влетела третья машина.

Справа от Булавди что-то сверкнуло, микроавтобус распух в желтый оранжевый шар, и покатился вперед, роняя куски железа и ломти жареной человечины. Это стрелял младший брат Ади. По плану он должен был подбить замыкающую машину, и он выполнял план. Скорее всего, он даже не понял, что там за пальба слева.

С другого края каменной реки ударил автомат, кто-то вскрикнул, пуля прошла у уха Булавди, он перекатился, схватил автомат и выстрелил. К расселине выскочили еще двое моджахедов, и стали стрелять длинными очередями.

Дауда на камнях уже не было.

«Мерс» и микроавтобус пылали. Второй «мерс» тоже горел, но он стоял на обочине, и из него катился черноволосый человек в пестром горном камуфляже.

Последняя уцелевшая машина кортежа уже летела по нижней петле серпантина. Ей оставалось двести метров до кустов и неровных камней. Булавди схватил лежавшую рядом «Муху», прицелился и выстрелил.

Граната влетела в багажник «мерседеса» и через мгновение разорвалась прямо в салоне. Стекла так и брызнули, как лужа, по которой попало камнем. От удара по касательной машину развернуло, и Булавди увидел, как бронированный «мерседес» кормой завис над пропастью, взорвался и рухнул вниз.

Снизу ударил автомат. Это наверняка были братья Салимхановы. Больше всего на свете, после Джамала, Булавди хотелось достать этих двоих. Но он не знал, какого черта в лесу потерял Дауд, и как быстро к федералам придет подкрепление.

– Уходим, – крикнул Булавди.

Глава четырнадцатая
Легко в бою

Хаген Хазенштайн был очень расстроен тем, как обернулось дело в Шамхальске. Ведь Джамал послал его мириться с Наби, и такого еще не было, чтобы Хаген ослушался прямого приказа Джамала.

Хаген понимал, что Джамал будет не очень-то доволен тем, как обернулось дело с примирением. К тому же на пути в Шамхальск Хаген насчитал восемь федеральных постов, и что-то подсказывало начальнику АТЦ, что он выбрал не самое подходящее время для того, чтобы застрелить человека.

У Хагена был очень приметный белый «порше-кайенн», и он понимал, что этот «порше» наверняка попадется, как сом в сетку. Он бы не удивился, если бы федералы получили приказ не задержать его, а расстрелять. У Хагена даже родилась мысль вернуться обратно и подстрелить Наби, но это вряд ли бы было просто сделать. Если бы он хотел застрелить Наби, нажимать на курок надо было сразу после племянника.

Поразмыслив, Хаген заехал на своем белом «порше» в лес и позвонил оттуда на «Снегирь». Ребята со «Снегиря» сразу уяснили, в чем дело. Они взяли такой же белый «порше», сели на него и поехали в Шамхальск кружной дорогой через Зеленый Мысок. Хаген дал им подробные инструкции, и на первом же блокпосту на выезде из Торби-калы они нарочно остановились так, чтобы привлечь к себе внимание. Они немного пособачились с блокпостом, и кончилось тем, что на блокпосту с них содрали штраф и даже выписали квитанцию, в которой указали время и номер машины.

Ребята объехали по перевалу Шамхальск и поехали на «порше» в Торби-калу, и как и следовало ожидать, их тут же остановили. Их вытряхнули из машины и положили лицами в грязь, а вскоре к ним подъехал Наби с отрядом спецназа, пнул того, который был повыше, и черные волосы которого были скрыты под десантным беретом, и сказал:

– Ну все, Ариец, ты сядешь на двадцать лет.

Задержанный поднял голову, и Наби увидел, что это не Хаген.

– Эй, а куда вы дели Арийца? – закричал Наби.

– Мы не видели Арийца, – ответил боец.

– Или ты расскажешь мне, куда ты дел Арийца, – закричал Наби, – или ты сядешь на десять лет, как соучастник убийства моего племянника! Потому что ты сидел в этом «порше», когда его расстреливали, и вся моя охрана это подтвердит!