— Вот и мне непонятно, — несколько превратно расценил его удивление чекист. — Чем же его могли соблазнить? Как загнали в эту грузинскую задницу? Ведь, что не говори, это всего лишь прокол наших "сердюковских соколят", что твои однополчане ушли оттуда живыми и невредимыми, могло вовсе даже наоборот обернуться. Что могло? Должно было быть наоборот! И он, как профи, должен был это понимать. Должен был четко соображать, что это не прогулка за пряниками и в итоге, вполне можно с нее не вернуться… Так чем же его, такого благополучного и устроенного по жизни, зацепили, а?
Севастьянов отрицательно мотнул головой, показывая, что тоже внятного объяснения предположить не может, хотя на самом деле, лично для него, в поведении Грома не было ничего непонятного. Все та же неистребимая любовь к щекочущим нервы ощущениям, что заставляла его и раньше влезать в любые, даже абсолютно не касавшиеся его заварухи, конечно. Любой, знавший Грома лично, мог с уверенностью сказать, что предложи ему сколь угодно опасную авантюру, он немедленно согласится, ничуть не задумываясь о возможных последствиях, если, конечно, не будет в этот момент занят какой-нибудь более перспективной, в плане возможности свернуть себе шею, темой. В умении и желании всюду переть исключительно на красный свет с Громом мог бы поспорить разве что выставленный на корриду бык. Да и то, быка-то специально дразнят, доводят до исступления, понуждая броситься на верную смерть, а вот Грома никогда не требовалось раскачивать на очередную выходку. Он всегда был готов к риску и, казалось, сам выискивал по жизни опасные ситуации…
— Короче, ладно, тут можно долго гадать и все без толку будет… проживает Валерий Андреевич в собственной квартире в центре стольного града Киева. Контактов у него масса, и все они весьма своеобразные… Коммерсанты, бандиты, менты, частные охранники и прочие в этом же роде… Но есть одна интересная деталь. Имеется у Валерия Андреевича более-менее постоянное увлечение довольно забавной девицей.
Щелчок мыши и экран монитора высветил женское лицо, так и дышащее холодной недоступной красотой снежной королевы, неестественной, наверняка рукотворной, созданной немалыми стараниями косметологов и пластических хирургов. Внимательный и надменный взгляд красавицы окинул убогую обстановку кабинета и заморозился, замер в презрительном ступоре. Фотографировал ее истинный мастер, полная иллюзия живого человека, заглядывающего в наш мир, через жидкокристаллический экран. Да, это тоже было в духе Грома, красть так миллион, иметь, так королеву, он всегда придерживался этого девиза. И вот теперь, как видно добился своего — наличие у него искомого миллиона только что признал более чем осведомленный чекист, а женщина глядящая с монитора вполне тянула на королеву. Снежную, не живую, но все же…
— Анастасия Валерьевна Гришко, столичная дама полусвета, как сказали бы в начале прошлого века. Куртизанка, авантюристка, — смачно крякнув, охарактеризовал любовницу Грома Петр Максимович и вздохнул не то завистливо, не то сожалеюще. — Охотница за олигархами, причем достаточно выделяющаяся из толпы себе подобных бесспорным умом, блестящей образованностью и аристократическими манерами. Уж не знаю, где она все это приобрела, судя по нашей информации, детство Анастасии Валерьевны прошло в обычном рабочем квартале, причем в довольно неблагополучной семье. Однако теперь мадемуазель этот факт тщательно скрывает, предпочитая о своих молодых годах не распространяться. На данный момент Гришко поддерживает близкие отношения с несколькими влиятельными политиками и крупными бизнесменами одновременно, надо сказать балансирует меж ними с искусством канатоходца, как-то умудряясь получать деньги, услуги и подарки от каждого, но при этом избегать приступов ревности и попыток полностью прибрать ее к рукам. Чрезвычайно ловкая особа. С Вашим бывшим сослуживцем скорее просто играет, держит его, как запасного туза в рукаве на случай необходимости силового прикрытия какой-то из интриг. Несколько подобных случаев нам, кстати сказать, известны. Сам Громов при этом, похоже, серьезно влюблен и даже страдает от неверности объекта обожания, хотя и старается не показывать этого. Возможно, причины участия Громова в грузинской авантюре нужно искать с этой стороны, он вполне мог ввязаться в эту заваруху по просьбе любимой женщины, или, скажем назло ей, стремясь что-то доказать…
Севастьянов невольно отрицательно мотнул головой. Вот такого наверняка случиться не могло. Сколько он помнил, Грому никогда не нужно было лишний раз доказывать свою крутизну, ее и так прекрасно видели и чувствовали на интуитивном уровне все окружающие, она, вульгарно выражаясь, из него так и перла. Разве что Валерка совсем радикально изменился за прошедшие с их последней встречи годы. Впрочем, это как раз вряд ли…
— Ладно, не важно, оставим это… — нетерпеливым жестом остановил уже готового возразить вслух Севастьянова чекист. — Адреса и телефоны как Громова, так и его любовницы Вы, разумеется, тоже получите. Так же имеется небольшое досье на Гришко, не слишком полное правда, так с миру по нитке надерганное, но для составления первичного представления об этой особе, вполне хватит. Вот собственно и все, что мы можем предоставить Вам для работы.
— Не густо, прямо скажем, — проворчал себе под нос Севастьянов.
— Что делать, мы тоже не всесильны… — улыбаясь с притворным раскаяньем развел руками Петр Максимович. — Теперь чисто технические вопросы. Завтра же напишите в части рапорт на отпуск по семейным обстоятельствам с выездом в Украину. Повод — тяжелая болезнь тестя. Внезапный инфаркт…
— Что? — Севастьянов не смог сдержать удивления. — Но мой тесть сроду не жил на Украине…
Тесть Севастьянова действительно проживал в городе Омске, если еще не сподобился переселиться в лучший мир по старости лет, или болезни. С бывшей женой, студенткой педагогического института выскочившей замуж за курсанта еще Севастьянова по большой любви, отношения давно и благополучно закончились. Еще до окончания ею института. И если в первые несколько лет после такого же скоропалительного как и брак развода они еще принужденно поздравляли друг друга с днями рождения и прочими праздниками, а то и перезванивались изредка, то на настоящий момент Севастьянов не имел сведений о бывшей супруге уже лет десять не меньше, соответственно ничего не знал и о ее родителях. Да и не интересовался этим вопросом, если честно…
— Ошибаетесь, Виктор Сергеевич, ошибаетесь… — злорадно ухмыльнувшись сладким голосом пропел Петр Максимович. — Тесть Ваш проживает как раз в городе Киеве, вот теща, увы, умерла несколько лет назад. Так что старикан совсем одинок и помочь ему сейчас можете только Вы и, конечно же, Ваша супруга, это и укажете в рапорте. Мы позаботимся, чтобы командир части удовлетворил Вашу просьбу об отпуске без лишних проволочек.
— Подождите, подождите… — непроизвольно вздрогнул начавший смутно что-то подозревать Севастьянов. — Вы сказали, я и моя супруга? Так что же, я поеду не один?
— Конечно нет, — расплылся в широкой улыбке Петр Максимович. — Было бы странно, согласитесь, если бы на помощь больному тестю бросились один Вы, а его родная дочь преспокойно осталась сидеть дома… Так, извините, не бывает… Родная кровь, знаете ли, очень многое значит…