– Да уж, – покачала головой Алла, – нет в тебе окаянства. Знаешь что, хоть это, конечно, и глупо звучит, но, кажется, все-таки к Игорьку не ты шлялась.
– Вот видишь! – возликовала я. – Главное, скажи в милиции, а то, понимаешь, меня посадить могут.
Аллочка поскучнела.
– Все-таки во время пожара ты была, к тому же и голая… Лучше вообще ничего говорить не стану…
Я влезла в «Вольво». Больше всего мне хотелось газануть изо всей силы по глубокой луже и облить противную свидетельницу ледяной жижей.
Домой я приехала довольно поздно, злая и замерзшая. В доме светилось несколько окон: свет горел в столовой и в кабинете. Очевидно, Кеша работал, а остальные спали. В столовой я обнаружила абсолютно остывший чайник да Хучика, забившегося в груду пледов на диване. Я поднялась в кабинет.
В комнате, освещенной лишь торшером, слишком близко друг к другу сидели Кеша и Нюся. Я с возмущением отметила, что рука девушки лежит на плече Аркадия. Услышав тихое поскрипывание двери, сын вздрогнул и с виноватым видом оглянулся. Такое поведение не понравилось мне еще больше, и поэтому я излишне резко спросила:
– Сумерничаете?
– Угу, – пробормотал Кеша, – в столовой телик сломался, а мы хотели комедию поглядеть, присоединяйся!
Я села в кресло и оглядела пейзаж. Да! На маленьком столике бутылка виски и содовая, тарелочка с крошками от пирожных, шоколадные конфеты и деликатесный сыр с плесенью. Что-то я сегодня своим приходом всем ломаю кайф. Сначала Аллочке, теперь этим голубкам.
– Где Зайка?
– Пошла в спальню, – пробормотал Кешка, – она же телик не любит.
Это еще одно небольшое разногласие между сыном и невесткой. Ольга не большая поклонница голубого экрана и предпочитает перед сном читать. Аркашка с удовольствием шарит по всем каналам и притаскивает в дом горы видеокассет. И вот теперь оказывается, что Нюся разделяет его увлечение. К тому же Зайка настоящая сова: норовит лечь спать попозже, зато, когда может, и встает около одиннадцати. Аркашка – классический жаворонок: поднимается в семь и, как правило, завтракает в одиночестве. Но в последнее время, как донесла мне Ирка, Нюся тоже повадилась появляться к утреннему кофе вместе с ним. Свеженькая, бодренькая… Интересно, что могло случиться с новым теликом в столовой?
Я спустилась вниз и попыталась включить наш «Филипс». Так… Ни звука, ни изображения, просто моргает белый экран. Заглянув за аппарат, я сразу уточнила причину столь странного поведения телевизора – из гнезда выдернута антенна. Именно выдернута, выпасть сама она никак не могла: штекер входит туго, кто-то очень постарался, устраивая «поломку». Зачем? Очень просто. Столовая – огромная залитая светом комната. Тут у нас не предусмотрены всякие бра и торшерчики. И потом сюда шляются все кому не лень. Только войдут в дом и бегут к столу, так что организовать интим в такой обстановке крайне трудно. Другое дело – кабинет. Здесь редко зажигается люстра. Чаще всего включаем настольную лампу или напольные светильники. И домашние заглядывают в кабинет реже. Самый частый гость там Кешка, ну еще я, когда вожусь со счетами и выдаю прислуге деньги. Именно там в укромном месте расположен сейф. Окончательно рассердившись, я вернулась назад и довольно бесцеремонно прервала воркование:
– Очень поздно, всем пора спать.
– Да-да, – тут же откликнулась Нюся и ужом проскользнула в приоткрытую дверь, – спокойной ночи.
После нее в воздухе остался знакомый аромат. Я настороженно принюхалась: «Аллюр» от Шанель. Да, быстро обучается скромная провинциалка. Небось глупая Зайка, не подозревая ничего плохого, презентовала нахалке флакон дорогих духов.
– Мать, – возмутился Кеша, – нельзя так!
– А что? – прикинулась я идиоткой.
– Ты же выгнала Анечку!
Услышав, как сын называет Нюсю Анечкой, я рассвирепела окончательно:
– Имей в виду, донжуан, другой невестки в этом доме не будет. У вас двое детей, и я не позволю проводить в семье рокировки. А если ты готов бежать за юбкой – пожалуйста, только Ольга останется здесь. Кстати, она не только твоя жена, но и моя лучшая подруга…
– Ну ты даешь, – только и сумел вымолвить Кеша, – сама четыре раза замуж выскакивала. Я тебе когда-нибудь замечание сделал?
– Нет.
– Вот видишь. А на меня налетела ни за что. Ну и глупости приходят тебе в голову! Мне никто не нужен, кроме Зайки, просто Нюся очень несчастна, круглая сирота, и жить ей негде. Квартира-то продана, а деньги негодяй увез. Ну не выгонять же девочку на улицу. Не спорю, кажется, я ей немного нравлюсь, но это так по-детски…
Я молча глядела на Аркадия. Знал бы ты, простофиля, сколько семей разбили несчастненькие, влюбленные простушки. Нюся просто талантливая актриса, и гнать ее надо в три шеи, только куда? Выставить прямо так совесть не позволяла.
– Кстати, телевизор в столовой в полном порядке, просто выпала антенна.
– Да? – удивился наивный сын. – Сам не видел, а Нюся сказала, будто он поломался, вот мы и устроились в кабинете.
Ага, она же небось и штекер вытащила.
– Ладно, мамуся, – принялся подлизываться Кеша, – ничего криминального, ей-богу. Главное, Зайку не заводи, а то насвистишь ей в уши ерунду… Она последнее время постоянно дуется…
– Хорошо, – пообещала я, и повеселевший Аркадий побежал в спальню.
Я отломила кусок остро пахнущего сыра и принялась жевать, тупо уставившись на экран. Там молодой человек смешил компанию, громко пукая и икая. Мне стало тошно, и палец сам нажал на кнопку. Фильм оборвался. Ладно, потерплю еще несколько дней, а потом займусь судьбой Нюси. Скорее всего придется купить негодяйке новую квартиру в Верми. Зайкино спокойствие стоит любых денег.
На следующий день я первым делом позвонила Надежде Фоминой домой. Трубку снял мужчина и весьма приветливо сообщил:
– Надюша приедет через недельку.
– А где она? – поинтересовалась я.
– В Эмираты поехала, – также любезно объяснил мужчина.
Решив не сдаваться, я принялась набирать номер, полученный от Анжелики. Понеслись длинные мерные гудки. Наконец в ухе прозвучало:
– Алле!
– Объявление вы давали?
– Да, – просипела бабуля, – мы.
– Как бы встретиться?