– Ты отравила моего любимца! – закричала балерина.
Я начала бестолково все объяснять, рассказывая про ветеринара, лекарство…
Маня сбегала в комнату и вернулась, держа ампулу.
– Мусик, – спросила девочка, – а почему ты купила раствор? Смотри, в рецепте четко сказано – в таблетках.
– Какая разница, – пожала я плечами, – таблеток не было, я решила: лучше так, чем никак. Неужели врач прописал отраву?
– Да нет, – усмехнулась Маня, – лекарство само по себе хорошее, только сделай милость, лизни краешек ампулы.
Машинально я повиновалась. Рот моментально наполнился слюной, от нестерпимой горечи из глаз полились слезы.
– Вот видишь, – довольно заметила Маруся, глядя на то, как я, высунув язык, дышу с открытым ртом, – только чуть-чуть попробовала, а какой эффект! Представляешь муки Фредди, ему досталась целая ложка!
– Как можно выпускать подобную дрянь, – еле-еле сумела вымолвить я.
– Это предназначалось для уколов, – пояснила Маша, – а таблетки специально производят в сахарной оболочке. Так что впредь никогда не покупай ампулы, если прописан прием внутрь.
– Пойдем, котик, мама тебе пирожное даст, – защебетала Алиска, обнимая мартышку.
Фредди покорно дал себя увести. Я побрела следом за ними: несчастный примат, представляю, как он испугался и намучился.
Ночь провела опять без сна. Лопнула последняя тоненькая ниточка, связывавшая меня с разгадкой. Это похоже на полное поражение, я не знаю теперь, где найти Верочку…
Машинально взяла с тумбочки шоколадку. Укусила, и моментально резкая боль пронзила нёбо. Оставшуюся часть ночи бестолково полоскала рот всеми доступными средствами, но в четыре утра поняла, что, если сейчас же не поеду к зубному врачу, просто скончаюсь. В памяти всплыл адрес – Красносельская.
В огромном зале понуро сидели возле кабинетов товарищи по несчастью. Бесконечно повторяющийся визгливый звук бормашины действовал всем на нервы. Говорят, барон Монтинье, поджидавший в телеге своей очереди на гильотину, бросился к палачу, отпихивая тех, кто оказался в зловещей очереди впереди него.
«Пустите меня, – кричал барон, – лучше смерть, чем ее ожидание».
Сейчас я очень хорошо понимала французского аристократа: скорей бы в кабинет! Наконец дверь распахнулась, и молоденькая медсестра сказала:
– Следующий.
На мягких ногах я доковыляла до кресла, устроилась на кожаных подушках, разинула рот и закрыла глаза. Будь что будет, выбора все равно нет.
– Вот это встреча! – раздался голос.
Я тихонько приоткрыла глаза и увидела Лиану Сундукян.
– Что случилось? – улыбнулась женщина, потом изучила мои зубы и предупредила: – Больно не будет. Лена, приготовь там что нужно, это моя знакомая.
Примерно через полчаса мы сидели в задней комнате за кофе. Вернее, ароматным напитком наслаждалась Лиана, я же тихо радовалась: у Лианы оказались волшебные руки, боли не ощутила совсем.
– Никогда не приезжайте на Красносельскую ночью, – посоветовала Сундукян, – лучше кое-как до утра дотерпеть и к своему стоматологу записаться. Здесь у нас, к сожалению, человека со стороны не всегда квалифицированно лечат!
Хорошо ей предлагать: потерпите. Вспомнив про Фредди, я вздохнула: пока сам не испытаешь, не поймешь. Наверное, каждому врачу следует хоть раз оказаться на месте пациента. Хирургу – на операционном столе, стоматологу – в кресле, онкологу – попробовать курс химиотерапии. Может, сострадания к больным прибавится.
Моя близкая подруга Оксана, великолепный хирург и знающий врач, загремела в больницу. Больше всего ее там обижало поведение медсестер. Девчонки, шурша халатами, влетали в палату, совали пациентам мокрые градусники и швыряли таблетки горстями прямо на тумбочку…
Выписавшись, Ксюта моментально велела девушкам в своем отделении вытирать термометры, а пилюли раскладывать по пластмассовым лоточкам. Те подивились на каприз заведующей, но приказание выполнили.
– Как там Нина? – поинтересовалась я. – Отошла от «своих» похорон?
Лиана вздохнула:
– Нинель у нас со странностями, витает где-то в облаках, поэтесса. Правда, иногда совершает такие поступки – не знаешь, что и думать.
– Например?
– Представляете, в прошлую субботу я встречала подругу. Поезд прибывает в шесть утра, мерзну на перроне, вдруг вижу – Нинелька. Я чуть с платформы не рухнула. Никогда ведь раньше двенадцати не встает. И, прикиньте, в каком виде – юбка почти до пят, голова в тюбетейке. И с мужиком. Ну я не удержалась и крикнула: «Нинуша, познакомь с кавалером». Она очень нехотя бормочет: «Это, Сережа, моя сестра». А провожатый возьми и ляпни: «Вот здорово, вместе, значит, на молебен поедем!» Нина его толкнула, он и заткнулся. Представляете себе – Нинель на молебны ходит!
Я сидела как громом пораженная. Разгадка оказалась под носом. Нинель сначала была пациенткой Людмилы, затем они подружились… Выходит, Сундукян – член секты. Крайне подходящая для этого личность. Женщина романтического склада, с неустроенной жизнью, к тому же обладательница двух квартир…
– Скажите, Лиана, а где можно приобрести стихотворения Нинель?
– Да зачем вам? – засмеялась врач. – Это не стихи, а чтиво.
– Ну все же.
– Последний раз в журнале «Орбита» печатали.
Едва дождавшись одиннадцати утра, я порулила в Лыков переулок, где расположилась редакция. Должен же там быть архив!
Главный редактор, импозантный мужчина лет пятидесяти, а судя по одежде и маникюру, плейбой и бонвиван, повертел в руках мой французский паспорт и любезно пропел:
– Что привело в нашу скромную обитель столь прекрасную даму?
– Всего лишь скучная служебная необходимость, – в тон ему ответила я и принялась самозабвенно врать.
Работаю в Париже, в издательстве «Пингвин». Хотим сделать сборник современной российской поэзии, желательно женской, нельзя ли…
– Конечно, конечно, – не дослушал редактор и крикнул: – Ксения Львовна, проводите гостью в библиотеку.
Примерно через час я держала в руках ксерокопию. Доехала до «Макдоналдса», купила биг-мак, кофе, сладкий пирожок и углубилась в чтение.
Фонарей падал свет,