— Быстро вы всё решаете, — начал я и не договорил, мое внимание привлекли разложенные веером на столе цветные фотографии. — Скажите, что будет с базой в Карпатах? — спросил я, разглядывая ближайший ко мне снимок.
— Уже заметили? — спросил генерал, продолжая смотреть в окно, а потом небрежно бросил через плечо: — Возьмите…
Я не знаю, что произошло на базе, но, выражаясь языком моего друга Саши Саблина, «она имела бледный вид». Фотографии бесстрастно свидетельствовали о происшедшем там грандиозном погроме. Внутренние помещения представляли собой полуразрушенное пепелище с невероятным количеством мусора, выломанными дверьми и покрытыми черной гарью стенами. Кое-где лежали трупы боевиков. Со всех сторон свисали обрывки разорванных проводов от систем электропитания и видеонаблюдения. Это было внутри. Снаружи, если не считать рухнувших от взрывной волны сводов главного туннеля, подмявших под себя какой-то автомобиль военного типа, все было так же, как и четыре дня назад.
Я отложил в сторону снимки и изумленно посмотрел на Старкова. Он по-прежнему стоял ко мне спиной. Наконец, возможно ощутив на себе мой пристальный взгляд, директор ФСБ обернулся.
— Похоже на диверсию. — Я кивнул в сторону фотографий.
— Похоже на тридцать два сработавших одновременно заряда, — уточнил генерал-полковник, отошёл от окна и сел на стул рядом со мной. — Вот так, Валерий Николаевич, замечательно работала ваша служба охраны, что позволила заминировать все основные помещения базы прямо у себя на глазах. Хотя… я припоминаю, что в это самое время лично вы находились в отпуске. В Юрмале. Значит, прозевал ваш заместитель, как его…
— Кто он был? — Я не мог не задать столь очевидный вопрос. — Кто из боевиков работал на вас? И как ему удалось незаметно организовать взрывную сеть?
— А ведь вы его о-о-очень хорошо знаете, я бы даже сказал — лучше, чем все остальные! — Старков был явно доволен. Он потер ладони, искоса взглянул на меня, а потом сменил тему разговора: — Давайте вернёмся к вам, Валерий Николаевич. Ну так как насчёт Кипра? Заманчиво, правда?
— Вполне, — я пожал плечами и потянулся за сигаретой. — Тем более если жена согласна… — В моей правой руке вспыхнуло желтое пламя зажигалки. — Но вот только об одном вы, товарищ генерал-полковник, забыли. — Я трижды глубоко затянулся и посмотрел прямо в зеленые глаза Старкова. — О том, что…
В этот момент в дверь кабинета тихо постучали, затем она отворилась, и я заметил дока. Это был он и не он. Я впервые видел его в идеально сидящей на нем новенькой форме капитана СБ. Так вот кто такой этот невидимый диверсант, сначала незаметно заминировавший, а потом поднявший на воздух всю базу, вместе с боевиками!
— Заходите, Красавицкий, — генерал жестом пригласил дока пройти в кабинет, но тот только молча кивнул куда-то в сторону коридора, давая понять, что пришёл не один.
— Давай, давай, заходи, не делай мне здесь сквозняк! — крикнул Старков, а сам, лукаво прищурившись, смотрел на меня. Спустя секунду я услышал чуть приглушенные ковровым покрытием шаги, и у меня к горлу подступил комок. Господи, неужели?..
— Здравия желаю, товарищ генерал-полковник! Майор…
— Заходи, заходи! Мы тебя уже заждались, честное слово! — В этот момент седой генерал вовсе не походил на директора одного из самых могущественных в России секретных ведомств. Он как-то смягчился, расслабился и, сев на свое место за столом, откинулся на широкую спинку высокого кожаного кресла. Только его глаза — цепкие, внимательные — оставались живыми и никак не сочетались с внешним обликом пожилого, уставшего от жизни человека.
— Саша?.. — Я чисто машинально встал со стула и тремя большими шагами пересек просторный кабинет. — Чёрт бы меня побрал!
— Здравствуй, командир. — Саблин, высокий и сильный, крепко сжал протянутую мной руку. — Вот и встретились… Через четыре с лишним года после твоих похорон. — Не ограничившись рукопожатием, мы обнялись, а потом начальник охраны «Золотого ручья», слегка отстранившись, сказал: — Ну давай, встречай невесту…
Я резко повернулся в сторону входной двери.
Прислонившись к стене, там стояла Рамона. В облегающем голубом платье, подчеркивающем все прелести ее тоненькой изящной фигурки, она была просто прекрасна. Рамона нервно теребила в руках маленькую белую сумочку и с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться. Боже, как же много всего произошло с момента нашей последней встречи! Целая жизнь!
Я подошел к любимой женщине и, чуть наклонившись, нежно прижался своей, трое суток небритой щекой к ее гладкой загорелой коже. И сразу же ощутил ни с чем не сравнимый запах подаренных мной Районе всего неделю назад французских духов «Клима».
— Ты моя маленькая проказница. — Я ласково поцеловал её в самую мочку уха. — Где ты была, когда я звонил тебе? В Москве? И что же ты здесь делала?
— Встречала тебя, — не моргнув глазом, нашлась Рамона.
— Ну и как тебе нравится предложение господина генерала о бессрочном отдыхе под пальмами? По-моему, вы и без меня уже неплохо обо всем договорились…
— А ты? Разве ты не договорился? — Рамона с надеждой взглянула на меня, я немедленно утонул в этом бездонном голубом океане.
— И не думай об этом. Я никуда не хочу ехать. Даже если мне предложат посмертно заменить самого султана Брунея.
В этот год лето выдалось особенно жарким. Солнце вот уже одиннадцать недель подряд палило просто нещадно, и столбик термометра не опускался ниже тридцати пяти градусов даже ночью. Примерно в это же время в большинстве восточно-европейских стран на небе висели огромные грозовые тучи и без конца лил дождь. И неудивительно, что сорок из пятидесяти мест, имеющихся в моем маленьком отеле на берегу Средиземного моря, были заняты туристами из Польши, Прибалтики и России. Большинство из них впервые покинули границы своей страны и пребывали сейчас в состоянии, близком к экстазу.
Я сидел под солнцезащитным козырьком возле бассейна и отрешенно наблюдал, как где-то на самой линии горизонта медленно проплывает большая океанская яхта. Рядом со мной, на белом пластмассовом столике, стоял уже успевший нагреться коктейль из мандаринового сока с водкой и лежал не подававший целых два часа ни звука маленький радиотелефон «Нокиа». Уже ровно неделю я постоянно ношу его с собой.
Из всех, в данный момент отдыхающих в отеле туристов, сейчас остались только двое. Остальные или уехали на экскурсию, или, взяв напрокат открытый джип, укатили в столицу острова, Никосию, где, в отличие от сонной и жаркой Ларнаки, кипела «настоящая» жизнь с многочисленными клубами, ресторанами, шикарными дорогими магазинами и тысячами автомобилей. И все это, несмотря на суету и взмывающие в небо многоэтажные «коробки» из стекла и бетона, просто утопало в зелени. Когда-то я удивлялся, видя спокойно растущие в самом центре города мандарины, лимоны и апельсины. Когда это было?..
Я достал из кармана шорт чистый носовой платок и вытер выступившие на лбу капельки пота. От жары не спасали ни солнечный навес над головой, ни приятная прохлада кондиционера, пробивающаяся сквозь открытые стеклянные двери отеля, рядом с которыми я сидел. Но в этом году удивляла не только жара. В конце концов, это все-таки Кипр, а не Москва и даже не Сочи. Средиземное море было на удивление соленым. Неизвестно, с чем связано такое явление, но все отдыхающие уже испытали его на себе. В первый же день после приезда они шли купаться на пляж, но потом возвращались, мылись под душем и все оставшиеся до окончания тура дни предпочитали принимать водные процедуры не в Средиземном море, а в расположенном прямо перед отелем двадцатипятиметровом открытом бассейне, где вода была не только идеально чистой и совершенно пресной, но и на несколько градусов холоднее, что тоже немаловажно, учитывая показания термометра. Сейчас бассейн был практически пуст, если не считать парочки — пятидесятилетнего российского бизнесмена с молодой подругой. Бизнесмена звали Андрей Лифшиц, он владел нефтеперерабатывающим заводом где-то в Сибири. Незадолго до его приезда я уже знал о нем больше, чем он сам…