— А велик ли у вас запас пуль и пороха? — спросил Строганов.
— Пуль много. Юнга их из убитых туземцев выковыривает. После второго штурма пришлось таким варварским способом пополнять запас. С порохом дела обстоят гораздо хуже. Еще пятьдесят-шестьдесят выстрелов, и ружья превратятся в дубины.
— Значит, туземцев больше, чем вы способны уничтожить?
— Гораздо больше. Но мы умело фехтуем. И стены прикрывают, а сверху ведь рубить сподручнее. Да и в рукопашном бою они нам сильно проигрывают.
— И что вы думаете делать дальше? Ждать у моря погоды? Надо спасаться. Боже мой, опять не везет! Опять злобные дикари! Давайте починим мою лодку и вместе тронемся в путь. Сегодня же! — предложил Строганов. Его не прельщала перспектива воевать с превосходящими силами разъяренных туземцев.
— А как же раненый? — возразил Поль. — Пусть он спокойно умрет, это последнее, что мы можем для него сделать. С провиантом туго. Кур с собой не увезешь, свиней тоже. Сохранять мясо нечем. Соль кончилась месяц назад. У вас соли нет, граф? Ну вот, и у нас...
— Чем же вы питаетесь, господа? От вас, однако, пахнет чем-то покрепче, чем вода! Что пьете? С приключениями и развлечениями, как я понял, здесь все в порядке, досуг проводите с пользой для души и тела...
— Едим местную дичь: поросят и мелких кур, фрукты и овощи — все, что бог пошлет. А вот пьем коньяк и мадеру. Этого добра до конца дней хватит. На берег выбросило двенадцать бочек коньяка и пятнадцать бочонков вина. Уж не знаю, кто нам их послал — бог или дьявол, — ответил Поль.
— Что я слышу?! Мадера?! Bay! Коньяк?! О-о-о!
— Что толку восклицать о-о-о?! Мы эти бочки так и не сумели закатить в форт. Они лежат на берегу, там, где прячутся дикари. Каждая вылазка к ним сопровождается кровопролитием. Потери с обеих сторон. За одну бутылку спиртного приходится уложить несколько папуасов. Так что стоимость бутылки — две-три человеческие жизни. Чаще это жизнь туземца, а порою и своего брата-француза, если не повезет. Эти негодяи с острова теперь вовсе не уходят, постоянно сидят наготове. Они смекнули, что нам необходима выпивка, сами туземцы коньяк не пьют, не догадались отведать, черти! Но зато устраивают засады и каверзные ловушки. К спиртному пробиться не просто, нужно провести вначале разведку. Туземцы то яму замаскируют ветками, на дне которой заостренные колья торчат, то змею ядовитую подложат между бочонков. Черти, а не люди!
— Так чего мы тут расселись, как на курорте? Парень ведь ваш все одно вот-вот Богу душу отдаст. Это его возле бочек подстрелили?
— Верно, он самовольно отправился, в одиночку, не дошел метров десять, там его и ранили. Мы с трудом Огюста отбили у дикарей! — подтвердил Анри.
— Туземная шайка принялась нас преследовать, но мы тоже научились устраивать ловушки на пути отступления. У дикарей нет обуви, они бегают босиком, вот мы и бросаем на землю сотни острых шипов, битое стекло, а отступив на безопасное расстояние, стреляем в попавших на эти «зубы дракона», чтобы долго не мучились, бедняги, — хохотнул Гийом.
— И вот что любопытно. Как только мы застрелим несколько дикарей, а их соплеменники убегут прочь, из леса тут же появляется враждебная им банда, которая и уносит раненых и убитых. А потом жарят, жрут их, пляшут, визжат! — воскликнул Анри. Лицо его выражало удивление и ужас одновременно. — А люди из того племени, которое потеряло воинов, вопят и плачут, убиваются по своим, значит.
— Не понял. С вами что же, воюют разные племена? — изумился Сергей. — Идет великая колониальная война?
— Да-да! К счастью, жители каждого острова враждуют с соседями! — подтвердил слова товарища Поль. — Если бы они объединились, то нам бы несдобровать. Нам повезло, что помимо неприязни к нам еще более жгучую ненависть аборигены питают друг к другу. Земля, на которой стоит крепость, — нейтральная территория. В том смысле, что ничейная. Сюда туземцы регулярно приплывают воевать, но ни одно племя не может осесть на острове. А мы для них просто дичь, вернее, пища.
— Французские моряки приплыли, воюют со всеми племенами и вроде как внесли некий баланс, уравняли шансы племен. Помогаем дикарям биться до полного взаимного истребления. Ха-ха-ха! — громко рассмеялся канонир.
— Но нас осталось очень мало, и скоро аборигены совсем доконают колонию, — в голосе Гийома слышалось плохо скрываемое отчаяние, он не сдержался, из глаз его потекли слезы.
— Хватит болтать и нюни распускать, теперь я с вами. В атаку! За мной! — воскликнул Сергей.
— С чем в атаку, месье? — развел руками Поль. — Прикажете, сударь, выкатить пушку и дать последний залп?! Прощальный, так сказать...
— У меня есть оружие! Вот это ружье нового образца, оно называется автомат Калашникова и стреляет подряд много раз. За мной, вперед, солдаты революционной Франции! За мной, карбонарии-якобинцы!
— Что за бред вы несете? — встревожился Анри.
— Пока не спрашивайте. Я все объясню после боя, после победы! — ответил Сергей и решительным шагом направился к складу. — Коньяк в бой зовет, а затем в морской поход! С новыми силами.
И черт с ними, с французами! Серега доберется до склада в одиночку, будет, словно ресторанный сомелье, дегустировать вина и угощать себя, любимого! Пройдя сотню шагов, Строганов оглянулся. Французы тащились сзади, они шли с трудом, неся на руках умирающего товарища, не стали бросать его одного. «Правильно поступили, по-нашему, а то налетят стервятники, заклюют живьем. Или дикари на котлеты пустят», — оценил Серж поступок этих людей.
— Эй, ребята! Прикройте меня с тылу, — крикнул он французам. — За мной, канальи! — Строганов вспомнил мотив «Марсельезы» и, насвистывая его, ускорил шаг. Жалко, что этим французам ни ее слова, ни мелодия не знакомы. Парадокс, но он поет гимн их страны, а они его и не слышали.
На свист из кустов высунулась коричневая, раскрашенная татуировками башка, с перьями в шевелюре и в ушах. Строганов без лишних слов, как настоящий ветеран колониальных войн, пустил пулю прямо в медный лоб бойца потешной армии банановой республики. Дикарь рухнул, а из глубины джунглей тут же раздался почти животный, оглушительный многоголосый рев. На узкую полоску песчаного пляжа выскочили десятка полтора туземцев в боевой раскраске.
Сергею удалось подстрелить еще троих, прежде чем дикари сообразили, что бледнолицый свое ружье после каждого выстрела перезаряжать не собирается, как это делали французы. Они опешили, испугались, подхватили раненых, убитых и ретировались.
— То-то же! Бубуины! Или бабу-ины? Как вас там правильно называть?
До заветных бочек оставалось несколько метров, когда Серегу нагнали французы. Они совсем запыхались, но теперь передвигались налегке, без тяжелой ноши.
— Где ваш дружок? — встревожился Строганов.
— Он умер! — коротко ответил Анри и, помолчав, добавил: — Надо действовать быстро, может, успеем хоть одну бочку укатить к форту.