Она понимала, что посеяло сомнение в душу: он не сказал ей, что сам напросился в Афганистан, не хотел объяснить причину своего поступка; и вот теперь ей самой приходится разгадывать загаданную им загадку — почему? Не может простить ей прошлое или на самом деле разлюбил? Тогда как объяснить его нежность, чуткость и страстность в последние годы?
Объяснения она не находила и терзалась еще более.
Ответ должен быть в письме, потому, наверное, и ждала она с нетерпением.
Разрывая конверт, посмотрела на обратный адрес и удивилась: Тарбоган. Значит, не Афганистан! Значит, Николай не врал.
«Здравствуйте, милые Наташа и Аленка! — взгляд так быстро бежал по строчкам, что буквы казались живыми, дрыгали и мельтешили перед глазами, мешая улавливать смысл. — Вот я и на месте. Встретили хорошо, город мне понравился — не то что Кызыл-Бурун, — много зелени, а ночью с северных гор — они здесь почти со всех сторон — катится прохладный, освежающий воздух. Так что жить можно, и надеюсь, вам понравится. Правда, с квартирами, как и везде, трудновато. Остановился я в холостяцкой гостинице, комнатка небольшая, уютная. К началу учебного года обещают и квартиру, сразу же вас заберу. А пока потерпите. Служба спокойная, интересная. Уже приступили к полетам. Так что обо мне не беспокойтесь.
Как вы там? Здоровы ли, не хандрите ли, слушает ли Аленка маму?
Очень скучаю по вам. Обнимаю, целую…»
Письмо обрадовало Наталью и успокоило. Но чем-то оно не нравилось Наталье. Чем? Очень коротко и сухо написал о себе? Зато все ясно: не в Афганистане, служба спокойная и интересная… А когда она у него была неспокойная и неинтересная? За все годы их совместной жизни она ни разу не слышала слова неудовлетворенности или жалобы, даже тогда, когда он служил под началом самодура Сташенкова…
Нет, коротко Николай написал не потому, что все у него превосходно, что со спокойной совестью надо ждать осени, когда ему дадут квартиру. Если город хорош, живет он в отдельной комнате, пусть маленькой, разве не поместились бы и они? Почему он даже не предложил им этот вариант?.. Что-то тут не так.
Наталья с письмом в руках поднялась на лестничную площадку, открыла дверь. Аленка уже не спала, нежилась в постели, ожидая возвращения матери с дежурства. Но едва мать вошла в комнату, соскочила с кровати и бросилась к ней.
— Я так соскучилась по тебе, мамочка! — защебетала она своим нежным, милым голоском. — Лежу и думаю: ну когда же ты придешь? — Увидела у матери в руках письмо. — А это что?
— Письмо от папы. Привет тебе передает, спрашивает, как твое здоровье, слушаешься ли меня.
— А когда он нас заберет?
— Скоро. Как только жара спадет.
— У-у, — обиженно вытянула губы Аленка. — Ну и пусть, что жара.
— А ты забыла, как головка у тебя болела?
— Поболела и перестала, — констатировала Аленка. — Зато с папой лучше.
«С папой лучше, — согласилась мысленно с дочерью мать. — Но что поделаешь, коль он то ли не хочет, то ли не может нас забрать». Но вслух сказала совсем другое:
— А чем тебе здесь плохо? Подруг вон сколько, не жарко, пирожное, мороженое самое вкусное.
— Я хочу к папе, — категорично заявила Аленка. — Так ему и напиши.
— Напишу, — пообещала Наталья. — Между прочим, и сама можешь написать. А сейчас давай умывайся, прибери постель, а я завтрак пока приготовлю.
— А потом в Москву поедем?
— Нет, в Москву поедем завтра. Сегодня я устала, ведь я после дежурства. Ты пойдешь на улицу, поиграешь с подругами, а я отдохну. Согласна?
Аленка кивнула.
Но, несмотря на трудную ночь — пришлось повозиться с двумя тяжелобольными, — Наталья уснуть не могла. Письмо мужа бередило душу, нагнетало тяжкие думы. В конце концов она поняла, во всяком случае, так решила, что Николай не забирает их к себе потому, что Тарбоган — временное место службы, подготовка к боям в Афганистане; Эстера Михайловна врать не станет, и зачем ей это, а Николай темнит, оттягивает их приезд, чтобы потом сослаться на непредвиденные обстоятельства — послали-де в Афганистан.
«Почему он туда напросился?» — в который раз задавала себе вопрос Наталья и не находила ответа. Эстера Михайловна, сообщив эту потрясающую новость, как бы между прочим, обронила: «И что его туда понесло? На войну по доброй охоте идут в двух случаях: когда Родина в опасности и когда жить не хочется. Первый случай отпадает — слава богу, на нас никто не напал, второй… Может, ты чем его обидела?»
Так и спросила, вроде бы с улыбочкой, а в глазах — любопытство. Неужели узнала об их прошлом?..
4
Вечером в Долину привидений прилетел начальник воздушно-огневой и тактической подготовки подполковник Филимонов, голубоглазый, русочубый весельчак, понравившийся Николаю с первой встречи умением, запросто разговаривать с начальниками и подчиненными, привез в эскадрилью представителя штаба ограниченного контингента полковника Шипова и инженера технико-эксплуатационной части майора Зарипова. Устроив их отдыхать на свободных кроватях в модуле, позвал Николая и Сташенкова на улицу. Взял их, как хороших приятелей, под руки, заговорил с веселинкой, с какой обычно приглашают на гулянку:
— Вот что, други мои, посмотрел я на вас три дня назад, когда вы двух недобитых душманов привезли, и с грустью подумал: несерьезная эта работа для таких парней, как вы, гоняться за одиночками. Хочу предложить вам настоящее дело.
— А можно его перепоручить более серьезным парням? — сразу нашелся Сташенков. — Мы не будем в обиде: за орденами не гонимся, за чинами и вовсе не бегаем.
— И зря, — не менял своего шутливого тона Филимонов. — Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. А у вас такая возможность подвернулась — отличиться на глазах у начальства.
— Оно с нами полетит? — удивился Сташенков.
— Вот именно.
— Тогда можно, — наигранно захохотал Сташенков. — И что за задание?
— Надо с Баямлыкской «зеленки» двигатель с «Ми-6» доставить. Сегодня утром в районе «Врата ада» на вертолете, точнее в двигателе, произошел взрыв. По наблюдению экипажей, с земли стрельба не велась. Надо выяснить, в чем дело. К сожалению, это не первый случай.
— Пятый, — вставил Сташенков и уточнил: — За неделю.
— Совершенно верно, пятый, — согласился Филимонов. — Вас будут прикрывать пара «Ми-24» и истребители-бомбардировщики. Посадка в «точке» — это километрах в пяти от «Врат» — в шесть двадцать, как только рассветет. К этому времени там высадится группа десантников в сто человек.
— Неплохое прикрытие берет полковник, — усмехнулся Сташенков.
Филимонов пропустил его слова мимо ушей и продолжил:
— Подберите хороших специалистов. Думаю, восемь человек хватит. Дайте указание, чтобы заранее приготовили соответствующий инструмент и приспособления.