Родион Андреевич взял в руки прямоугольник портативной рации, связывающей его с маневренной группой Серванта…
Современные системы сигнализации, в отличие от своих предшественников, неосязаемы. Теперь нет надобности заводить сторожевых собак или натягивать ряды проволоки с консервными банками. Достаточно установить между деревьями фотоэлементы и прикопать поблизости датчики движения, как сразу становишься защищенным, как банк на Манхэттене или в лондонском Сити.
Дозорная группа из отряда Фюрера ничего не заподозрила, когда замкнула фотоэлемент японской фирмы «Сони», а еще через десять секунд датчики американской фирмы «Дженерал Электрик» зафиксировали проникновение за охраняемый периметр, к тому же вывели на компьютер трехмерное изображение нарушителей. К учебному лагерю морпехов направлялись люди…
День только начался, а в учебном лагере уже вовсю бурлила жизнь. Часть бойцов отрабатывала погружения, остальные проводили тренировку по рукопашному бою. Виктор Савченко еще со времен срочной службы запомнил, что доведенные до рефлексов боевые приемы — это оружие, которое всегда с тобой. И уже неоднократно эта жизненная мудрость спасала ему жизнь, поэтому он и другим ее прививал…
Пост электронного наблюдения был расположен в бункере, замаскированном снаружи большим кустом орешника, в десятке метров от которого, закрытое с другой стороны густым кустом шиповника, стояло отхожее сооружение. Прикрытая со всех сторон площадка позволяла охране, не привлекая внимания, появляться и покидать пост. Несмотря на внешнюю невидимость, бункер все же был оборудован по всем правилам диверсионной науки. Внутри при необходимости могло разместиться полдюжины бойцов. Для обороны лагеря имелось пять замаскированных амбразур, которые могли автоматным огнем перекрыть триста шестьдесят градусов. Ну а в случае самой пиковой ситуации имелся «черный ход» — двадцатиметровый тоннель, выходящий к ручью, в тыл наступающих сил, откуда можно было ударить в спину штурмовой группе или уйти, не опасаясь преследования даже с ищейками.
Этот бункер был первым возведенным на территории лагеря строением. Сервант приказал его строить, как если бы они оказались на вражеской земле. Группа по ночам сливала грунт в ручей, а лес на перекрытия рубили в десятке километров от базы. Сперва морпехи недовольно ворчали: «не на войне, чай», «скоро обратно», «а что другие после нас делать будут». На все стенания у командира группы был один ответ: «Мы люди взрослые, а здесь не зона или пионерский лагерь, кому не нравится — свободен». В офицерском отряде все были добровольцы, попавшие в постоянный состав через множество различных испытаний, и гордились этим фактом больше, чем правительственными наградами. Здесь служили фанаты войны, которые всю свою жизнь шли к такой службе, поэтому «свободных» в группе не оказалось. А бункер, который не заметишь даже стоя на его крыше и который при необходимости способен выдержать минометный обстрел, был воздвигнут в рекордно короткие сроки.
Упырь был с виду тощий, как дистрофик, но при этом его обнаженный торс, продубленный под знойным кавказским солнцем, походил на ствол карагача — не мышцы, а туго скрученные узлы. Глаза полыхают огнем азарта; хоть парнишка на два года младше Савченко, уже успел пободаться с «курносой» и знал не понаслышке, почем фунт лиха. Сейчас, отрабатывая приемы рукопашного боя, Упырь хотел продемонстрировать командиру свою «коронку». Верткий, как обезьяна, он заскакивал противнику за спину и тут же «оседлывал» его, следом локтем (которым на спор дробил десяток черепиц) имитировал удар в темечко. Как говорится, финита ля… Виктору доводилось воочию видеть этот прием не только на спортивном ковре, но однажды и в боевой обстановке. Часовой ойкнуть не успел, только верхушка чалмы провалилась вовнутрь глупой башки.
Схватка оказалась до смешного короткой, Савченко не стал во встречном бою распылять своего партнера, а просто ушел на нижний уровень и мощной подсечкой сбил бойца с ног, тут же захватив ступню, взял на болевой.
— У-у! — запрокинув голову, почти по-волчьи завыл Упырь — то ли от боли, то ли от осознания того, что его в назидание «щелкнули по носу». Так обычно матерый зверюга учит задиристого щенка.
— Стрелок, — над бойцами встал третий морпех, это был Микис, который сегодня заступил старшим караула. Его появление могло обозначать только одно — чрезвычайную ситуацию.
Виктор сразу отпустил Упыря и упруго вскочил на ноги.
— Какие проблемы?
Микис вытащил из нагрудного кармана пачку сигарет, зажал одну между зубами.
— Дай огоньку.
Щелкнув колесиком зажигалки, Савченко поднес дрожащий огонек к сигарете. Боец склонил голову и, имитируя затяжку, проговорил:
— У нас незваные гости.
— Может, проверка какая?
— Ага, аж тридцать рыл проверяющих. И все на одно лицо, — широко оскалился Микис. Сигарета с тлеющим огоньком послушно перекатилась в другой уголок рта, а диверсант, продолжая безмятежно улыбаться, добавил: — Как мне казалось раньше, тут чужие не ходят.
— Ладно, давай дуй на пост, я сейчас подойду. Обмозгуем задачу на выбивание, — ответил Виктор, пряча зажигалку в карман камуфлированных штанов.
Приятельски похлопав Савченко по плечу, морпех, попыхивая сигаретой, на ходу кому-то помахав рукой, направился в сторону тренирующихся ныряльщиков. От пристани несложно незамеченным вернуться в бункер.
— Ну, что дальше? — угрюмо спросил Упырь, он уже понял — что-то случилось.
— А сейчас, дружок, мы изобразим двухминутный танец «маленьких лебедей», но без особого напряга. Потому что, как мне кажется, силы этой ночью нам понадобятся, — подмигнул ему Виктор, поднимая кулаки на уровень лица…
— Тю, та йих тильки десять, — опуская бинокль, презрительно сплюнул в сторону Бугай. Трое диверсантов, лежа на краю дубовой рощи, разглядывали тренировочный лагерь, который раскинулся в двух километрах от них.
— Фюрер, можэ нэ будэмо чекаты ночи? — обратился к Мирославу Скеле второй боевик по прозвищу Галушка. — Можэ, зараз йих? — большой палец с траурной каймой под ногтем прошелся вдоль двойного подбородка, поросшего рыжей щетиной.
— Ни, — отрицательно замотал головой Фюрер, он, как настоящий профессионал, уже успел оценить и лагерь, и тех, кто там тренировался. А три к одному только у теоретиков хорошо для лобовой атаки. На войне десять даже неопытных солдат под командованием толкового командира смогут отбиться и от трехсот опытных боевиков. В Первую чеченскую ему такое доводилось видеть. Среди тренирующихся тянувшего на командира он не заметил, а чтобы перебить эту десятку из стволов с глушителями, нужно оказаться на расстоянии хотя бы в триста метров, преодолев километр семьсот по открытому пространству, что чревато. — Як шо усих разом не покладемо, е можливисть, що нам видсыля далеко не убигты. Гоблины вмиють облавы лаштуваты.
Напоминание о спецназе внутренних войск мгновенно сбило воинственный пыл с обоих головорезов.