– Двадцать, – сказала она.
– Хреново, – ответил Бен, переворачивая пятерку.
– Восемнадцать. Маловато. – Брюнетка забрала две фишки. Бен выложил на стол еще две.
– Так они что, просто вас подвезли?
– В каком-то смысле. Я журналист из Лос-Анджелеса.
Девушка сдала карты. Бену досталась картинка в закрытую и двойка в открытую.
– Слышала, там дела обстоят паршиво.
– Когда я уезжал, там был кошмар. А у вас тут хорошо. Карту.
Пожав плечами, она сдала ему восьмерку.
– Мы здесь не живем, а выживаем. – Он помахал рукой, и она открыла свои карты.
– Девятнадцать. – Перевернув его карту, девушка одобрительно улыбнулась. – Двадцать. С меня две фишки.
– Отыгрался. Как тебя зовут?
– Келси. Келси Уилкокс. – Она протянула руку, и Бен ее пожал.
– Бен Уокер.
– Очень приятно.
Глядя, как Келси сдает карты, Бен заметил, что у нее на пальце нет обручального кольца.
Чтобы люди, заигравшись, не забывали поесть, на время завтрака и ужина казино закрывались. Бен предложил Келси составить ему компанию, а заодно показать, «как у них тут устроено». В сумме он выиграл сорок две фишки, семь отдал ей «на чай». Оставшейся суммы, по ее словам, хватало на ужин с лихвой.
Столовку оборудовали в цирковом шатре. За пластмассовыми столиками могло разместиться больше сотни человек. Люди подходили к раздаче, делали заказ, расплачивались фишками и с подносом уходили за столик. Сегодня в меню была овсянка, свежие фрукты, салат из латука, моркови, огурцов и помидоров и овощная лазанья, поджаренная на огне. На десерт – арбуз и галеты с расплавленной зефиркой и шоколадом.
Молодые люди с трудом отыскали свободное местечко.
– Должен признаться, вы молодцы. Просто не верится, какую конфетку вы сумели слепить из дерьма.
Келси улыбнулась.
– В этом плане у меня бабушка была великая мастерица. В юности хиповала, ну ты читал наверняка, что в шестидесятых длинноволосые подростки собирались в коммуны? Она рассказывала, как они жили на ферме, свободный секс, все дела. Тусовалась с музыкантами, курила марихуану. Слушала «Грейтфул Дэд» и «Джефферсон Эйрплейн».
– Офигеть, «Джефферсон Эйрплейн», – засмеялся Бен. – Сто лет о них не слышал. Крутая у тебя бабушка.
– Ага. Умерла в 2003-м. Когда ей было сорок с небольшим, вдруг заболела рассеянным склерозом. В последние годы ей было очень плохо. Грустно было смотреть, как она угасает.
– Сочувствую.
– Ничего, все нормально. Знаешь, шериф Мак – молодец. Он мне нравится. И вообще всем. Он каждого помнит по имени. – Поковыряв в тарелке вилкой, Келси предложила: – Расскажи-ка лучше о своих приключениях.
Уокер покачал головой.
– Жизнь вдоволь на мне потопталась, сегодня не хочется вспоминать. Давай завтра, а?
– Да ты никак меня клеишь! – засмеялась Келси.
– Что ты! Прости, ничего такого не имел в виду. – Смущенный Бен отвернулся. – Как бы если завтра мы встретимся, а я сегодня тебе не надоем, и ты захочешь… в смысле…
Келси со смехом погладила его по свежевыбритой щеке.
– Не переживай, я же прикалываюсь.
В этот миг Уокера поразила ее природная красота. Широкие карие глаза искрились умом и весельем, полные губы выдавали чувственность. Где-то на дюйм выше него, но вдруг ей это не важно? Прикосновение ее пальцев подняло в Бене настоящую бурю.
– Келси, лучше расскажи о себе. Ты из Лас-Вегаса?
– Родилась я, поверишь ли, в Хьюстоне, Техас.
– А где твой техасский акцент?
– Потерялся в дороге. Когда мне было двенадцать, отца уволили с работы, и потом мы часто переезжали с места на место. За шесть лет сменили пятнадцать штатов. В восемнадцать я ушла из дома. Тогда мы жили в Чикаго. Но школу закончила, хоть и замучилась переводиться, и поступила в МТИ.
– МТИ! Господи, ты что, гений? Типа входишь в Менса?
– Снова ты меня клеишь! – ласково фыркнула Келси. Уокер любовался, как у нее от смеха разбегаются лучики в уголках глаз. – Да нет, какой там гений. Нет, я, конечно, училась хорошо и даже получала стипендию. В МТИ по-другому нельзя.
– Какая кафедра? Квантовая физика?
– Ага, сейчас. Электротехника.
– Что, серьезно?
Келси криво усмехнулась.
– Очень помогает в карьере крупье, да?
– Что случилось?
– Жизнь такая случилась. Кризис экономический случился. Взлет цен на нефть случился. Дальше сам знаешь.
– А в Лас-Вегас как попала?
– Меня вроде как взяли на работу, аж на дамбе Гувера. Приехала в Боулдер-сити, собралась было приступать, как бюро мелиорации сократило штат на семьдесят процентов. Новички, понятное дело, первыми пошли под нож. Я осталась на мели. Метнулась в Лас-Вегас, устроилась в «Цезарь Палас». И тут началась самая жесть. Город превращался в клоаку, но я не спешила уезжать. А потом пришли корейцы. Теперь я работаю в Централизованном управлении казино. Мэр предложил людям шизовый план: работать сообща, а вместо денег пользоваться фишками. Попахивает социализмом, но знаешь, у нас получается.
– Я заметил. А ведь ваш пример, если о нем рассказать, мог бы вдохновлять людей по всей Америке.
– Кстати, навыки электротехники по-своему тоже пригодились.
– Это как?
– Я, когда не стою за игорным столом, помогаю восстанавливать энергоснабжение города.
– Успехи есть?
Келси покачала головой.
– Дело движется медленно. Не хватает опытных рук.
Уокеру пришла в голову идея.
– А в радиотехнике разбираешься?
– В каком смысле?
– Ну в обычных радиостанциях. Как у шерифа. АМ/FM. Радиовещание.
– То есть могу ли я сделать радио? – Уокер спрашивал не совсем об этом, но такая постановка вопроса ему понравилась даже больше. С улыбкой он кивнул. – Знаешь, что забавно? В школе у меня был проект: как сделать радио с нуля. Да, могу. Если будут детали.
– А как думаешь, найти детали в городе можно?
– Рядом с больницей, недалеко отсюда, есть общественный центр утилизации электроприборов. Была мысль пойти работать туда, но я решила, что энергоснабжение важнее. В общем, люди приносят туда всякие аппараты, чтобы их по возможности починили. Кстати, в паре мест чинят машины.
– Ага, я видел плоды их трудов. Уму непостижимо! – Бен хлопнул себя по лбу.
Келси снова засмеялась.
– А чего спрашивал? Я про радио.