— Весьма разумное отношение к делу, — кивнул англичанин.
— Реально нам с вами, мистер Льюис, следует опасаться только фанатиков из Советов исламских судов. Они сейчас захватили власть на значительной территории Сомали, ввели законы шариата и по ним казнят наших людей, как разбойников, если те попадают к ним в плен. Однако, благодарение Аллаху, американцы пока не позволяют им взять верх на побережье.
— Насколько я понимаю, военно-морских сил НАТО вы тоже не слишком опасаетесь?
— Нам приходится с ними считаться, мистер Льюис, — признал чернокожий пират. — Но, когда речь идет о жизни и безопасности западных граждан, военная сила применяется крайне редко. К тому же океан очень большой, а торговых судов по нему идет очень много. Поэтому крейсеров и фрегатов для их охраны всегда не хватает.
— Прошу прощения… — Англичанин достал из кармана напомнивший о себе спутниковый телефон, чтобы ответить на вызов: — Я слушаю?
Молча выслушав собеседника, он попрощался и нажал на клавишу отбоя:
— Господин адмирал, деньги только что поступили на указанный вами счет в Кении. Можете проверить и убедиться.
— Я вполне доверяю вам, мистер Льюис. — Сомалиец расплылся в белоснежной улыбке: — И я приятно удивлен, что на этот раз мы решили проблему так быстро. Всего за неделю — нет, даже за шесть дней. Намного быстрее, чем обычно…
Он выжидающе посмотрел на представителя лондонской юридической фирмы, однако никаких комментариев по этому поводу от англичанина не последовало. Поэтому предводитель пиратов по прозвищу Асад решил продолжить сам:
— Честно говоря, меня даже несколько удивляет подобная оперативность.
— Не думаю, господин адмирал, что нас с вами должны беспокоить вопросы подобного рода, — достаточно вежливо, но весьма твердо закрыл тему для обсуждения мистер Льюис.
Сомалиец, в свою очередь, не стал настаивать и сменил тему:
— Обычно в таких случаях у нас интересуются, все ли моряки здоровы и живы…
— Все ли моряки здоровы и живы? — Мистер Льюис как настоящий британский джентльмен уважал деловые традиции и правила игры.
— Да, конечно, все они вполне благополучны.
— Тогда, может быть, вы пригласите сюда капитана теплохода?
— С удовольствием, мистер Льюис.
…Как оказалось, литовцы нисколько не уступают англичанам в невозмутимости и умении владеть собой.
Когда капитану теплохода «Профессор Пименов» Любертасу, доставленному под конвоем на свой собственный мостик, было объявлено, что переговоры о выкупе завершились успешно и что судно в любой момент может покинуть пиратскую бухту, он только вежливо поблагодарил представителя лондонской фирмы-посредника.
— Имеются ли у вас какие-то жалобы, господин капитан? Претензии?
Выразительным пожатием плеч моряк продемонстрировал, что, даже если ему и есть что сказать, он не считает для этого подходящим ни время, ни место:
— Нет, у меня нет никаких жалоб.
Вид у капитана был бледный, усталый и не очень здоровый — но, скорее, от груза свалившейся на его плечи ответственности, чем от страха или бытовых неудобств, связанных с положением, в котором оказались экипаж и судно.
— Может быть, пожелания?
Капитан ответил, почти не раздумывая:
— Члены команды хотели бы, как только это станет возможным, связаться со своими семьями по телефону. Им нужно успокоить родных и близких.
— Разумеется, господин капитан. Я устрою это буквально в течение часа.
— Не держите на моих людей зла, капитан. Ничего личного, как говорят, только бизнес, — вмешался в разговор сомалиец. — Я отдам приказание, чтобы на борт теплохода доставили свежие продукты и воду.
— Сколько времени вам понадобится, чтобы запустить судовые машины? — поинтересовался у капитана британский юрист.
— Не знаю. Надо все осмотреть и проверить.
— К вечеру управитесь?
— Не уверен. — Литовец озабоченно покачал головой.
— Сделайте все возможное. Вам и самим ведь хотелось бы поскорей выйти в море?
— Да, конечно, — не стал спорить капитан. Посмотрев на британца, он задал вопрос: — Каковы будут дальнейшие указания?
— Вы их получите, когда свяжетесь с судовладельцем. Но, насколько я знаю, он хочет, чтобы вы срочно следовали в Порт-Судан. Сообщите об этом команде. И еще сообщите, что каждому члену экипажа в конце рейса будет выплачена денежная компенсация за те неудобства, которые им пришлось пережить. А если кто-то захочет списаться в Судане, ему оплатят билет на самолет.
— У вашего судна хороший владелец, — заметил капитану сомалиец.
Когда литовский моряк ушел вниз по трапу в кают-компанию, где его с нетерпением ожидала команда, представитель юридической фирмы повернулся к пирату:
— Адмирал, мне хотелось бы иметь дополнительные гарантии того, что по пути в Порт-Судан этот теплоход не будет повторно захвачен вашими… коллегами.
— Мистер Льюис, мы же приличные люди, — с искренней обидой посмотрел на англичанина чернокожий мужчина по прозвищу Асад…
//- * * * — //
Когда приходит время праздновать победу, любое вооруженное ополчение совершенно утрачивает революционную бдительность.
Беспорядочная пальба вокруг началась еще утром, и Николай Проскурин, сидевший за рулем грузовика, даже снял с предохранителя свой пистолет-пулемет:
— Кто-то мочит кого-то…
— Да вроде похоже, — прислушался Оболенский.
— Слушай, как бы и нам тут случайно не перепало.
Судя по всему, к неприятностям приготовились и те, кто ехал в машине сопровождения: офицер секретной полиции Сулейман, Михаил Иванов и Карцев, который отзывался теперь исключительно на обращение «синьор Маринео». Транспортное средство им досталось, как и предупреждал ливиец, довольно своеобразное — американский «виллис» без лобового стекла, забытый союзниками в этих краях, очевидно, еще во времена сражений против фельдмаршала Роммеля.
Проскурин сразу же обозвал его на афганский манер «барбухайкой». Однако совсем неожиданно на защиту легенды военной автомобильной промышленности встал Алексей Карцев, который потребовал от товарищей проявить уважение к возрасту и боевым заслугам четырехколесного ветерана. И, надо признать, за всю дорогу «виллис» не подвел их ни разу, хотя бензин поглощал в неприличных количествах, а время от времени принимался совсем по-стариковски чихать и кашлять изношенным двигателем…
— Стой, Коля! Видишь, они притормаживают. Только двигатель не глуши.
— Обижаешь, начальник. — За рулем КамАЗа Николай Проскурин освоился почти сразу, без труда восстановив армейские навыки.
— Пойдем, с ребятами поговорим.