– Капо, здесь какие-то люди! – доложил боссу один из телохранителей. Джанкано резко отпрыгнул от кустарника, где заметил отчетливое шевеление. Двое других охранников уже достали свои револьверы в готовности отразить атаку и прикрыть Лански и Джанкано. Фульхенсио тоже извлек из кобуры свой пистолет с инкрустированной рукоятью и гравировкой в виде уникальной кубинской бабочки на стволе и показательно принял позу телохранителей.
– Босс, здесь в кустах сладкая парочка! – дебильно улыбнулся беззубый гангстер.
Мгновенно сориентировавшаяся Мирта вовсю целовала Фиделя. Не сказать, что он пытался сопротивляться. Напротив, ораторы любят целоваться с красотками.
– Мирта Диас? – удивленно расширил глаза Батиста. – Я знаю ее. Это племянница моего будущего министра внутренних дел. С кем это ты?
– Это мой друг Фидель. Он сын латифундиста из Бирона, – извиняющимся тоном лепетала девушка. – Не рассказывайте, пожалуйста, дяде и отцу.
«Рог favor» [37] в ее устах прозвучало молебно и услужливо, что для раболепного и одновременно властного, что присуще лакеям до мозга костей, Фульхенсио показалось единственно верной интонацией в данном конкретном случае. Он, конечно же, не станет разоблачать юную девочку перед суровым папашей, лишний раз продемонстрирует свою снисходительность, которая ничего не будет ему стоить.
Джанкано потерял всякий интерес к обнаруженной парочке и, попрощавшись с Лански и Батистой, отправился в свои апартаменты. Лански проявил большее любопытство.
– Что-то молодой человек воды в рот набрал, – клюнул он Фиделя. – Do you have an invitation? [38]
Фидель молчал, что могло быть воспринято всего лишь как незнание им английского. Мирта молила Бога, чтобы юноша себя не выдал. Но, похоже, от нее уже ничего не зависело. К Батисте подбежал его запыхавшийся адъютант. Видимо, для доклада. Но, увидев высоченного усача, указал в него дулом «беретты», выпалив:
– Esto el caudillo los rebeldes! [39] – Он хотел было арестовать Фиделя, но Батиста остановил жестом своего рьяного подчиненного, подошел к молодому Кастро вплотную и прошептал ему на ухо:
– Si de esta manera, estoy tan contento conocer el caudillo. [40]
Фидель продолжал безмолвствовать. Батиста еще раз просверлил его взглядом, сурово глянул на Мирту и, подмигнув Лански, не понимающему ни слова по-испански, изрек больше для адъютанта:
– Es poco probable que lo diga. [41]
Мейер Лански ждал разъяснений.
– Мистер Лански, моему адъютанту повсюду мерещатся заговорщики, – взял он под руку своего покровителя, уводя от Мирты и его спутника. – Дети богачей не опасны для нас. У них в голове просто ветер.
– Коммунистический ветер, – поправил его Лански, недовольный тем, что мятежник ушел от заслуженного наказания, словно предчувствовал – неприятности от этого молчуна не заставят себя ждать. Будто в воду глядел.
Фидель никогда не слыл молчуном, но самоуверенный Батиста нив этот, нив последующие разы недооценил этого крепыша, считая неуклюжим выскочкой, подобным десяткам таких же горлопанов из партии «ортодоксов», Федерации университетских студентов и так называемого Революционного директората. К тому же этот долговязый «болван», сам того не зная, оказал ему большую услугу, обнажив выходкой своих соратников всю беспомощность гражданских президентов.
* * *
10 марта 1952 года Батиста на деньги Лански и Джанкано совершил государственный переворот. Народ был в шоке, законный президент бежал в Штаты, хотя путч разоблачался в прессе. Но Батиста, оправдывая перед американцами репутацию человека действия, «сильной руки», закрыл газеты «Ой» и «Ла палабра», журналы «Мелья» и «Ла ультима ора». Люди Фульхенсио осуществили налет на телепрограмму «Универсидад дель аире», разгромили студию и избили журналистов. В довесок Фульхенсио прикрыл нейтральную, нет, созерцательную, абсолютно беззубую телепередачу «Анте ла пренса». Так, на всякий пожарный.
Американская пресса с подачи Лански и нью-йоркских семей оправдывала действия диктатора необходимостью жесткого отпора распространению коммунистической чумы. «Холодная война» была в разгаре. Батисте и мафии она сыграла на руку. Диктатура установилась.
Фидель оказался в тюрьме после неудачной попытки штурма казарм Монкада в Сантьяго-де-Куба 26 июля 1953 года. Ста тридцати пяти повстанцам противостояли две тысячи солдат регулярной армии. Десятки соратников Фиделя были зверски убиты военщиной. Он чудом остался жив и за решеткой ожидал суда. Кастро отказался от адвоката, решив защищать сам себя.
На слушаниях дела № 37 от 1953 года заседал чрезвычайный трибунал. Именно здесь родился политический лидер не разрозненной шайки мятежников, а общенационального масштаба. «Движение 26 июля» заявило о себе устами своего лидера как о реальной на Кубе силе.
Его обличительная речь в свою защиту, преисполненная праведного гнева, вызвала изумление даже у прихвостней Батисты и была восторженно принята народом.
16 октября в небольшом зале школы медсестер при больнице «Сантурнино Лора» состоялось закрытое судилище над Кастро, уже пережившим два неудавшихся покушения на муниципальной гауптвахте, где его поместили в одиночную камеру. Когда он в полинявшей тоге встал во весь рост перед своими обвинителями, те поняли, что зря позволили Кастро говорить. Но было уже поздно.
Его речь длилась намного дольше речи прокурора, обосновавшего необходимость заключения Кастро на 26 лет тюрьмы за две минуты. На самом деле, краткости все равно, чьей называться сестрой – таланта или косноязычия. Фиделю понадобилось несколько часов, и его никто бы не посмел перебить, ибо он говорил правду. Однако прокурор несколько раз прерывал его насмешливыми репликами, гнусными комментариями и колкими вопросами, ответы на которые возвысили арестанта даже в глазах конвоировавших его солдат.
– Мы прибегли к насилию вынужденно, как это делали кубинские герои. Хосе Марти – идейный вдохновитель нашего штурма.
Мы подняли руку на совершивших военный переворот против Конституции и законной власти, потому что не видели иного способа борьбы с преступной хунтой. И мы можем оправдать свои действия не только морально, но и юридически. Будучи юристом, я направил в Верховный суд страны жалобу на незаконный захват власти генералом Батистой. Моя жалоба была проигнорирована судом, хотя по совокупности совершенных преступлений Батисту нужно осудить на сто лет тюрьмы. Это убедило меня и моих сторонников взять в руки оружие, так как иными средствами изменить что-либо в стране невозможно.