* * *
Расстояние от Гаваны до Майами не превышает 90 морских миль. Примерно это каких-нибудь 160 километров. Многие кубинцы покидали свой остров, устремляясь на север к берегам Флориды в поисках рая. Достигнув желанных берегов, спустя какое-то время большинство из иммигрантов понимало, что обрести рай в чужой стране не так просто. В Штатах, несмотря на подъемные, гарантированную работу и грин-карту, беженцы становились людьми второго сорта. Засыпая в своих скромных жилищах, они грезили о брошенном архипелаге под названием Куба. Теперь они знали, где находится истинный рай. До него было всего 90 миль. Это каких-нибудь 160 километров…
Високосный год оправдывал свою зловещую предначертанность. В Майами в этот год умирали от старости и болезней также, как в прошлом году, только больше. Умирали хорошие и плохие, такова человеческая природа. Но лучше было плохому переродиться, исправиться, измениться, чем предстать в преисподней без единого ангела-адвоката.
Все началось еще с Рождества – последнего в уходящем тысячелетии. Ночи в маиамском Даунтауне из-за переизбытка неона, светодиодных экранов и ярких автоафиш тогда уж точно были светлее дней. Горожане суетливо шныряли между Bayside Marketplace – рынком под открытым небом и торговым центром «Омни» в поисках рождественских безделушек. Игрушки на елках жителей города, из которых около семисот тысяч были выходцами с Кубы, звенели и дрожали, словно в предвкушении чего-то неведомо ужасающего. Ожидаемый страх перенести гораздо проще, а тут наслаивалась какая-то магия нулей, неуместный юмор полчищ Санта Клаусов, а еще душераздирающие вопли миссионеров – мормонов и свидетелей Иеговы, не поделивших лавры Нострадамуса в части, касающейся предсказания конкретной даты конца света.
До президентских выборов оставалось чуть больше срока, необходимого беременной женщине, чтобы она исторгла плод из своего чрева. Америка раздулась в своей напыщенной кичливости, но давно будучи бесплодной, подсознательно не ждала ничего хорошего от этого громадного вздутия, кроме взрыва. Что конкретно должно было взорваться, когда и где, не знал никто, но чувствовали все…
Дискредитированный враньем, а затем неуклюжим признанием в сластолюбии Клинтон, скользкая и обтекаемая в словах медуза Мадлен Олбрайт и вся демократическая рать уже никак не могли повлиять на рейтинги своего протеже «голден боя» Эла Гора. Особенно во Флориде, где у республиканцев имелись более влиятельные сторонники, готовые на многое ради победы техасского ковбоя Буша-младшего, возможно глуповатого, что, кстати, к лучшему, но зато способного выговорить по-испански слово «сервеза». [49]
Наконец-то седовласый и респектабельный дон Орландо Каноза стал востребованным на все сто. Эти партийные шишки заигрывают с ним как с равным, не сторонясь его и не попрекая прошлым. Он выжмет из праймериз – предварительного голосования максимум, прежде всего для себя, а уж затем для старины Буша и сынишки – его модифицированного клона.
Теперь не было проблем с разрешениями на полеты частных самолетов мистера Канозы – бразильского «Embraer Legacy» и французского «Falcon 2000» стоимостью двадцать пять миллионов долларов каждый. Он зарегистрировал своих крылатых коней с тренажерными залами и мини-бассейнами в перуанской авиакомпании, но до начала предвыборной лихорадки эти ищейки из ФБР так и норовили подняться на борт и произвести тщательный досмотр его собственности, будто не знали о его покровителях в Лэнгли. Теперь совсем другое дело. Федералы чуют жареное за милю. Белый дом – вот чего они по-настоящему боятся, а если там сидит непредсказуемый болван, подтверждающий свою репутацию даже мимикой на далеком от одухотворенности лице, то страх федералов удваивается. Они не сунутся больше. И первый симптом налицо – теперь они не ставили палки в колеса, когда его пилоты запрашивали воздушные коридоры. Время выдачи разрешений сокращалось с каждым новым днем, приближающим триумф Джорджа Буша-младшего.
Эскорт из «Бентли» и трех черных «Хаммеров» с крутящимися на колесах дисками догонял выпустивший шасси белокрылый французский красавец с ликом Хосе Марти на фюзеляже – все кубинцы называют себя революционерами, даже если они контрреволюционеры…
Босс летал со скоростью 850 километров в час не для того, чтобы, приземлившись, терять время. Пилот безукоризненно посадил самолет в аэропорту Майами, бортпроводник открыл люк и спустил трап. Через секунду показался Каноза. Ему открыли заднюю дверцу головного бронированного автомобиля, но он выбрал уязвимый, но изящный «Бентли».
– В отель, – приказал дон Орландо.
– В какой? – попытался уточнить водитель.
– Я буду показывать по дороге, – неодобрительно гаркнул занявший привычное место на переднем сиденье начальник телохранителей. Бывший «зеленый берет» Рикардо Сикейрос по совместительству числился инструктором головорезов из «Альфы 666», уже отметившихся диверсиями на Кубе. Сикейрос мог усмотреть ловушку там, где ее никто, кроме него, не способен был разглядеть по уважительной причине – ее там не было. Но это не мешало дону Орландо, уже давно доверившему свою безопасность специалистам из ЦРУ, держать подле себя этого мясника, единственным предназначением которого было стать пушечным мясом, когда потребуется хозяину.
Телевизор в подголовнике вещал без помех. Толстогубый обозреватель CNN, дон Орландо не помнил имени находящегося у него на содержании губошлепа, брызжа слюной, интервьюировал манифестантов, скандирующих «Долой Кастро!», «Guerra!» [50] и требующих не отдавать уцелевшего мальчика Элиана кровожадным коммунистам.
– Мы находимся у дома в Маленькой Гаване, где шестилетнего Элиана, чудом оставшегося в живых после известной морской трагедии, приютили его двоюродные дед Ласаро и дядя Делфин, – тараторил корреспондент. – Утонувшая мать Элиана Элисабет Бротонс мечтала о свободе для себя и своего ребенка. Ценой собственной жизни она переправила свое чадо из кубинского ада в Соединенные Штаты, где ребенок будет по-настоящему счастлив под сенью и заботой своих родственников. В свободной стране, где людям не запрещают высказывать свое мнение. Что выдумаете: следует ли выполнить требование Кастро о возвращении маленького Элиана на Кубу? – Он адресовал свой вопрос беснующейся толпе и, выхватив взглядом одного из наиболее пристойно одетых демонстрантов, поднес к нему микрофон.
– Мать не может желать зла своему ребенку, – надрывно излагал свой протест «случайный» глашатай митингующих адвокат Спенсер Эйг, уже несколько лет обслуживающий компании Канозы. – Она думала не о себе, а о будущем сына. И она не видела перспектив для своего мальчика в недрах тоталитарного режима, построенного на костях простых кубинцев. Пока Кубой правят авантюристы, экспериментирующие нацией как подопытными кроликами, только здесь, в самой свободной из демократических стран, возможно подлинное счастье для юного Элиана. Жаль, его родная мать, бедная Элисабет, не доплыла до этих благословенных берегов, но судьба подарила Элиану вторую маму. Его тетя Марисльезис заменит мальчику Элисабет…