Дракон джиннов был объят пламенем. Рыхлая кожа темнела и сворачивалась. Куриные крылышки съеживались. Прежняя невзрачная оболочка трескалась, как скорлупа, а из её недр вырывалось багровое, жуткое, гневное чудовище. Да, это был дракон, но какой дракон! С острыми шипами на морде, кожистыми крыльями, ослепительной чешуей. Втягивая воздух, он раздувался. Минута – и он уже размером с Гоярына.
Защитники джиннов разлетались во все стороны, пригнувшись к своим реактивным кувшинчикам, Они единственные, казалось, понимали, что происходит, и стремились оказаться подальше.
Опомнившийся Семь-Пень-Дыр, обхватив трубу пылесоса, стал торопливо набирать высоту. Он надеялся оказаться в «мертвой зоне», где дракон его не увидит, но не успел. Дракон втянул ноздрями воздух и выдохнул пламя, разбившееся лишь о магический купол на другом конце поля. Пылесос нападающего Тибидохса запылал, а в следующий миг Семь-Пень-Дыра поглотила распахнутая пасть.
– Профессор Клопп, нас подставили!!! Это дракон-феникс! Дракон-оборотень! Джинны специально позволили забить мяч, чтобы произошло превращение! Теперь я понимаю, почему они называют своего дракона Ишак-ибн-Шайтан, – в панике закричал Демьян Горьянов.
Клопп на трибуне только руками развел. Что он мог поделать? Правилами драконбола возможные превращения драконов никак не оговаривались.
– Ишак-ибн-Шайтан... Знаю я таких ибн-Шайта-нов... Небось драконенком поили его ртутью из следа оборотня и купали в лунной пыли. Ненавижу эти гнусные приемчики, и, главное, за руку не поймаешь. Поди докажи, что они это делали, – проворчал Тарарах, обращаясь к Ваньке Валялкину.
– И что теперь будет? – спросил Ванька. Тарарах неопределенно махнул рукой.
– А то и будет. Нашим придется несладко, – сказал он.
Тем временем джинны завладели большинством мячей и, обмениваясь заговоренными пасами, наседали на Гоярына, Катя Лоткова и Кузя Тузиков едва сдерживали их натиск. Буквально повиснув у Гоярына на шее, Катя умоляла его не горячиться и не выпускать огонь длинными струями. В случае промаха джинны наверняка воспользовались бы распахнутой пастью дракона, чтобы забросить пару мячей.
Демьян Горьянов, робко щурясь, пролетел под самым куполом. Он намеренно держался повыше, избегая неприятностей.
– Нападающий джиннов – не помню, как его зовут – ловит – не вижу точно, какой – мяч. Удар – го-ол! Нам гол! – завопил он.
Почему-то никто из болельщиков джиннов не откликнулся да и возникшая рядом Рита Шито-Крыто ощутимо толкнула Демьяна в бок.
– Ну да, никакого гола нет. Гоярын захлопнул пасть... Но разве это так важно? Голом больше, голом меньше. К тому же рано или поздно нам все равно забьют, – стал оправдываться комментатор.
Спикировав сверху, Таня погналась за отскочившим от морды Гоярына пламягасительным мячом и сумела пристегнуть его к предплечью.
Саид-Вали-Шербет и ещё три джинна сомкнулись вокруг неё и, не давая уйти в сторону, погнали прямо на своего дракона. Ишак-ибн-Шайтан, зачем-то резко снизившийся, сыто икнул, открыл пасть и вызывающе выплюнул швабру с пропеллером.
– Ах, Жора, Жора! Кто будет делать за меня нежитеведение? – воскликнул Горьянов.
Сообразив, что её загоняют прямо в распахнутую пасть дракону-оборотню, Таня попыталась, притормозив, уйти влево, но была отброшена реактивным потоком крайнего джинна. Джинны сгрудились ещё больше. Стиснутый в их воздушных трассах контрабас сделался почти неуправляемым.
Саид-Вали-Шербет ухмыльнулся и показал Гюль-Буль-Шаху опущенный вниз большой палец. Он был убежден, что с Таней Гроттер сейчас будет покончено.
Таня лихорадочно соображала. Шансов у неё не было никаких, если только... Вспомнив один из фокусов, который она проделывала с Баб-Ягуном на тренировке, Таня громко крикнула: «Гуллис-дуллис!» и дала пас... Саид-Вали-Шербету.
Пока растерявшийся от такой наглости Шербет готовился произнести контрзаклинание, Таня быстро шепнула «Труллис-запуллис», незаметно сменив заклинание.
– Цап-царапс – крикнул Саид-Вали-Шербет, все ещё полагавший, что имеет дело с Гуллис-дуллис.
Надо сказать, что магические заклинания относятся друг к другу с большой ревностью. Наградить их чужим контрзаклинанием – такой же серьезный и непростительный проступок, как для лопухоида переврать имя и фамилию родного папы. В следующий миг пламягасительный мяч врезался Саид-Вали-Шербету в ухо и сбросил его с кувшинчика. Прежде чем Шербет успел опомниться, его вместе с отскочившим мячом подхватило собственным реактивным потоком и забросило в распахнутую пасть Ишак-ибн-Шайтану.
Голодный дракон с жадностью проглотил его. Пламягасительная магия полыхнула белой вспышкой. Из пасти чудовища вместо огня повалил безобидный дым. Другие три джинна, не ожидавшие такого печального финала, замешкались. Реактивные струи их горшков оказали Тане невольную услугу, вытолкнув её контрабас в образовавшуюся брешь.
Контрабас Феофила Гроттера пронесся под головой у багрового дракона и красиво развернулся у задней стенки магического купола. Бессмертник Кощеев виновато покосился на Гюль-Буль-Шаха и засчитал команде Тибидохса ещё три очка. Все было настолько по правилам, что даже самому пристрастному судье не к чему было придраться.
– Счет становится 5:0 в пользу Тибидохса. Гроттер забила блестящий гол. Разумеется, ей просто повезло, но все же... – неохотно буркнул Демьян Горьянов.
Генка Бульонов стукнул кулаком по ковру. Мелкая чашечка его терпения переполнилась и всклокотала завистью.
– Гроттерша! Всюду эта Гроттерша! Нет чтоб меня с собой забрать! Я предупреждал, я просил! – крикнул он и, вскочив, выудил из стола чайную банку.
В воинственном дожде солдатиков на ковер выпала восковая фигурка. Бульонов схватил её, взял иголку и...
– Вот тебе, Танька! Сама напросилась! Или ты заберешь меня, или я все испорчу! Я могу! – пригрозил он.
Таня сама не поняла, что произошло с её правой рукой. Из неё вдруг брызнула кровь. Ниже локтя рука онемела. Смычок выскользнул из обмякших пальцев. Контрабас швырнуло на магический купол. Девочка едва успела принять удар плечом, чтобы не разбить инструмент. Потом она вдруг оказалась на песке. К ней спешили санитары с носилками и Ягге.
Приподнявшись на локтях, она сообразила, что её пытаются насильно увести с поля. Увести сейчас – в важнейший момент матча! Волоча за собой контрабас, девочка торопливо поползла к смычку. Рука казалась замороженной, пальцы были в крови, перед глазами все двоилось. В мозгу билась единственная мысль: если она успеет взлететь, с поля её не унесут. В воздухе санитарам за ней не угнаться. Схватив смычок действующей рукой, она прошептала заклинание.