Последние слова окончательно убедили Наташу, которая выслушала журналиста со все возрастающей надеждой, что если кто и сможет ей помочь, то только этот с неба свалившийся человек. Хватка у него была железная, просто так, из пустого интереса, он за дело не брался. Говорил убедительно и очень доброжелательно, как мог говорить только друг, которого ей сейчас так не хватало. Что она теряет, доверившись ему? Да ровным счетом ничего. Зато он может ей реально помочь, обнаружив хоть что-то, подтверждающее ее рассказ. А на днях вернутся Сережины родители. Наверняка милиция сообщит им свою – матюшкинскую – версию случившегося. И если Володя Цыбин за нее не заступится – а больше и некому, – она пропала. Ее живьем съедят. По крайней мере, из института вытурят и потом даже на работу не примут. Придется ехать домой, где вечно больная, ноющая с утра до вечера мать и брат-алкаш со своей орущей многодетной семейкой. Бр-р, лучше уж сразу под поезд…
Она еще раз глянула на Цыбина. Журналист ждал, слегка покусывая нижним клыком усы. Нервничает. Не терпится ему вцепиться в добычу, отведать свежей крови. Да с чего она должна ему верить? Все эти журналюги одинаковые, чтобы раздуть сенсацию, на все готовы. Сейчас вот в душу влезет, все оттуда выскребет – а потом выдаст материальчик, где она будет самой главной злодейкой-наркоманкой. И что тогда делать? Родная мать домой не пустит.
В палату вошли отужинавшие соседки, нагло разглядывая посетителя. Что он не милицейский, это они сразу поняли, оттого и таращились столь смело, готовые, если надо, и выпереть его отсюда. Ишь, расселся в женской палате. И эта, стыда у нее нет, чирикает с ним, как будто так и надо. Скоро кобели косяками станут ходить, еще и спать останутся.
– Знаете что, – зашептал Володя, наклоняясь к Наташе, – пойдемте во внутренний дворик. Я помогу вам, если вам трудно идти. Поговорим там спокойно, без лишних ушей. Кстати, я захватил тут кое-какие продукты, так что и перекусите заодно. Пойдемте, Наташа…
– А сигареты у вас есть? – поколебавшись, спросила она.
– Конечно. – Володя хлопнул себя по нагрудному карману.
Наташа бросила взгляд на недобро молчавших соседок. Ну что сейчас, отказать журналисту и остаться наедине с этими чудищами? А также со всеми своими бедами? Оттолкнуть единственную руку помощи? Но ведь другой нет и не будет. Так что надо рискнуть и поверить…
– Пойдемте, – прошептала Наташа, поднимаясь с кровати.
Оказалось, она довольно уверенно, хоть и несколько медлительно, может идти сама. Немного кружилась голова и болела шея, но уже не так остро, как утром, в лесу. Тупо ныло в районе затылка, будто по нему сильно ударили чем-то тяжелым, но то мучительное состояние близкой смерти от непереносимой боли прошло. Все-таки хирург свое дело знал и поправил ей шейные позвонки довольно удачно. Раз только она покачнулась на ступеньках. Володя Цыбин хотел было подхватить ее под руку, но Наташа выправилась и от его поддержки отказалась.
Во дворе они сели на одну из лавочек в тени старой липы. На соседней лавочке сидели курящие перебинтованные, как из боя, мужики, смотрели от скуки с любопытством на новые лица. Но их можно было не опасаться, со своего места они не могли расслышать, о чем идет речь.
– Вы не могли бы показать мне свое удостоверение? – неловко улыбнувшись, спросила Наташа. – Я же в лицо вас не знаю…
– Да, да, конечно, – заторопился журналист, извлекая из кармана запаянное в пластик удостоверение с разлохмаченными от долгого и частого пользования углами. – Вот, пожалуйста…
Наташа мельком глянула на фото и тут же вернула обратно. Кто еще, в самом деле, кроме Цыбина, мог заинтересоваться ее историей?
Цыбин сунул удостоверение в карман и из бокового кармана сумки достал небольшой ультрасовременный диктофон-компьютер. Наташа посмотрела на этот аппарат с уважением. Сразу видно, настоящий журналист. Джинсы все истрепаны, а диктофон наикрутейший.
– Вы не возражаете, если я буду записывать наш разговор?
– Возражаю, – отрезала Наташа. – С диктофоном ничего не скажу.
Если уж рассказывать, то рассказывать все, в том числе и про наркоту. А зачем ей самой наговаривать против себя компромат?
– Ладно, – не стал спорить Цыбин, послушно убирая диктофон в сумку, – не надо так не надо. Постараюсь все запомнить.
То, что он спросил у нее разрешения на использование диктофона, ей понравилось. Замышлял бы против нее гнусность – включил бы потихоньку кнопочку и записал разговор тайно. Она бы и не знала.
– Дайте сигарету, пожалуйста, – стеснительно попросила Наташа.
Володя дал ей сигарету, протянул зажигалку, закурил сам. Наташа несколько раз подряд сильно затянулась – и сразу в глазах все потемнело и завертелось радужными кругами. Ее сильно затошнило, и только боязнь показаться смешной удержала девушку от того, чтобы не броситься под дерево.
– Если вы решили все мне рассказать, – сказал Цыбин, – то начните с самого утра. Чтобы картина была наиболее полной, понимаете?
Наташа кивнула, преодолевая навалившуюся от курева дурноту.
– Сейчас, – слабо кивнула она, глядя, куда бы выбросить сигарету.
Цыбин все понял, аккуратно взял из пальцев окурок и ловко метнул его в урну. Наташа благодарно улыбнулась и приступила к рассказу.
Цыбин слушал ее чрезвычайно внимательно, иногда для уточнения переспрашивая, и делал на ее глазах короткие пометки в блокноте. Против пометок она не возражала. Главное, что они написаны не ее рукой, и в случае чего от них ничего не стоит отказаться.
В конце рассказа Цыбин казался не на шутку удивленным. По его словам, он и не предполагал, что нищие на городской свалке занимаются столь зловещим промыслом, как захоронение убитых.
– Завтра же туда наведаюсь, – сказал он. – Потрясу эту публику.
– Вы только осторожней, – сказала Наташа. – Там так страшно…
– Ну, за меня вы не волнуйтесь, – усмехнулся Володя. – К тому же я, да будет вам известно, вовсе не одинокий ковбой. У меня есть очень надежный союзник в лице заместителя начальника РОВД, и он всегда подстрахует меня в сложной ситуации. Ведь если и начинать поиски, то именно со свалки, не так ли? Только через тамошних бомжей можно выйти на тех, кто жил в том домике и привез вас туда… Кстати, Наташа, а вы не хотите проехаться со мной? А вдруг мы сможем отыскать тот самый дачный дом, а? Это же будет такой уликой в подтверждение вашего рассказа… Ах да, – спохватился он, – вы же еще совсем слабы, да к тому же в этой штуке, – он провел рукой вокруг своей шеи.
– Даже если бы я была здорова, то все равно не поехала бы, – тихо сказала Наташа и еще тише добавила: – Я так боюсь…
– Ну да, конечно, после всего, что случилось… – закивал Цыбин. – К тому же вряд ли они там остались. Ведь вы сумели убежать от них и тем самым нарушили их конспирацию. Теперь они наверняка уже далеко от тех мест. Кстати, вряд ли они прекратят свои поиски. Вы – очень важный свидетель, и, возможно, они, та-скаать… – Тут, сообразив, что сказал лишнее, Володя умолк, но Наташа успела понять его мысль.