Африка. Столица Мозамбика Мапуту. Вид из отеля «Полана».
Белосельцев накинул халат, вышел в прохладный, гасящий шаги коридор. Обменялся кивками с молчаливым служителем. Мимо закрытого, застекленного бара направился к выходу, вышел на слепящий свет. Темные глянцевитые пальмы окружали его, вырастая косматыми, как звериные лапы, стволами из ярких зеленых газонов. Садовник брызгал солнцем на влажный умытый куст, колыхавший тяжелыми оранжевыми цветами. Бирюзовый, блестел, волновался, сверкал бассейн, в нем одиноко плескался пловец.
Белосельцев стоял среди слепящей белизны и сверкания, в душистом, густом, маслянистом воздухе, чувствуя над собой в бледной синеве колебание невидимой небесной мембраны. Океан и небо, прозрачные и пустые, беззвучно пульсировали, меняли давление. Его сосуды и сердце улавливали колебания, страдали, были барометром, предсказывающим приближение далекого шторма.
За парапетом, под зеленым спуском, по набережной мчались машины. Разбивался о гранит пенистый вал океана. Белый корабль мягко подплывал по синей шелковой полосе. Белосельцев, испытывая утонченное страдание, болезненно щурясь, сжал веки, превращая океан, корабль, солнечный спуск в фиолетовый негатив, ощущая закрытыми глазами жгучую радиацию неба, бесшумно пронзавшую его плоть непрерывными летучими вспышками. Одолел свою обморочность, пошел к бассейну.
В лазурной кафельной чаше, среди золотистых, пробегавших по дну солнечных отражений плавал англичанин Грей, розовощекий, молодой, с млечным упитанным телом, похожий на пухлого, сдобного ребенка. Помахал из воды Белосельцеву, радостно отфыркиваясь, топорща белесые усики, дружелюбно мигая синими глазками.
– Прекрасное утро, мистер Белосельцев! – жизнелюбиво приветствовал его англичанин. – Температура воды на пять градусов ниже, чем в океане. Акул нет! – Он шлепнул ладонью, выбивая из-под нее плоское стеклянное солнце.
– Акулы ожидают утреннюю чашечку кофе, мистер Грей. – Белосельцев кивнул на закрытые двери кафе. – Лишь после этого они рискнут составить нам с вами компанию.
Ухватившись за хромированные поручни, он приблизил голую стопу к лазурной шелковистой воде. Окунул ее, увидев, как преломились его пальцы, окруженные серебристыми пузырьками воздуха. Лег грудью на воду и поплыл, вонзая заостренные ладони, одеваясь шелестящими прозрачными оболочками, пробивая их, слушая звонкое, отраженное от кафеля эхо. Мимо, в разводах синевы и солнца, проплыло розовое тело англичанина, который что-то сквозь плески крикнул ему. Белосельцев, не останавливаясь, пересек несколько раз бассейн, отталкиваясь от кафельных стенок, возвращая мышцам упругость и гибкость, избавляясь от вялости и утомления среди лазурных переливов, шипучих брызг. Нырнул, гибко проплывая у фарфорового дна. Всплыл рядом с англичанином.
– Все прекрасно, мистер Белосельцев. – Англичанин мягко похлопывал по воде, радуясь своему здоровью, лазурной красоте бассейна. – Сегодня улетаю в Бейру. Буду вспоминать наши интересные беседы.
Англичанин работал по контракту на строительстве нефтепровода, ведущего из порта Бейры через всю территорию Мозамбика к границе Зимбабве. Еще недавно топливо для Зимбабве поступало из соседней Южно-Африканской Республики. Но с тех пор как в Зимбабве появилось черное, с социалистической окраской правительство, Претория прекратила поставки горючего. Нефтепровод из Бейры разрушал блокаду ЮАР. Танкеры подплывали к океанскому побережью Мозамбика, нефть по трубе текла из Бейры в Зимбабве, и черные социалисты в Хараре сохраняли свою независимость. Диверсанты ЮАР взрывали нефтепровод, прерывали поставки топлива.
– Вы так увлекательно рассказывали о ловле африканских бабочек, что, кажется, я тоже этим увлекся. В каждой стране есть своя неповторимость, маски, бабочки, камни. Мне хочется привезти домой какие-нибудь африканские сувениры. – Простодушное лицо Грея светилось довольством, наивным жизнелюбием и доверием, как у избалованного красивого ребенка, знающего, что он вызывает у окружающих только симпатию и умиление.
– Я вас понимаю, мистер Грей, – улыбнулся Белосельцев, испытав к англичанину именно эти чувства. – Какая-нибудь нимфалида гаусапе, если вам удастся ее поймать, напомнит вам о вашем путешествии не в меньшей степени, чем цветной слайд. Каждая пойманная бабочка – это крохотная цветная фотография пейзажа, где вы ее изловили. Коллекция бабочек – это альбом фотографий тех, кто вам повстречался в пути.
– Вы оригинальный мыслитель, мистер Белосельцев!
– Но, дорогой мистер Грей, когда вам захочется удалиться с сачком в лесные заросли подальше от нефтетрассы, не забывайте, что в провинции Софала стреляют. В районе нефтепровода идут боевые операции, действуют диверсанты. Я слышал, что политики ЮАР угрожают Мозамбику диверсиями по всей протяженности нефтепровода.
– Бог с ними! – легкомысленно отмахнулся Грей. – Меня не интересует политика. Мое дело – пустить новые насосные станции и увеличить подачу топлива. Если станции будут взорваны, я готов по новому контракту их восстанавливать. Меня не интересует политическая свистопляска, одинаковая в Азии, Африке или Латинской Америке.
От белого фасада «Поланы» по зеленому газону, огибая стулья и столики, мягко подходил служитель. В смугло-вишневой паре, глянцевито-лиловый, как баклажан, он держал у груди маленькую грифельную доску с начертанными мелом цифрами – приглашал абонента к телефону. Белосельцев узнал свой номер. Подплыл к кафельной стенке, где в маленькой нише стоял аппарат. Снял трубку, узнал голос офицера службы безопасности Соломао:
– Я здесь, у входа в отель… Если не возражаешь, Виктор, зайду к тебе, отниму несколько минут…
Соломао учился в Москве, в университете Лумумбы, а потом в разведшколе. Белосельцев принимал его в номере, усадив в глубокое кресло. Африканец был строен и худ, с коричнево-медным лбом, на котором лежало металлическое солнце. Широконосое лицо было молодым, без морщин, с внимательными фиолетовыми глазами. В маленькой темной бородке светлели редкие седые колечки.
– Я пришел сообщить: через пару часов еду в Ресано-Гарсиа. Туда приходит поезд из ЮАР, на котором возвращаются работавшие по найму шахтеры. Среди них находится несколько наших нелегальных агентов. С новой партией шахтеров мы забрасываем за границу очередную группу разведчиков. Ты хотел посмотреть ситуацию на границе. Я тебя приглашаю.
Каждый раз приезд в Мапуту Маквиллена сопровождается диверсиями в провинции Софала, – продолжал Соломао. – Там расположен замаскированный аэродром подскока, куда приземляются легкие самолеты из ЮАР с диверсантами и грузом взрывчатки. Сейчас, когда нефтепровод восстановлен и ожидается подача горючего, возможны новые взрывы. Мы отслеживаем связи Маквиллена, но лишь зафиксировали его косвенный интерес к резиденции Африканского национального конгресса. Товарищи из АНК опасаются ударов командос. Но мне кажется, им грозит предательство в их собственных рядах. Участились провалы операций, которые они планируют на территории ЮАР. Когда будешь беседовать с Маквилленом, узнай, не собирается ли он поехать в Бейру. Если да, то, быть может, это вызвано намерением активизировать его агентуру перед серией новых взрывов.