Белосельцев слушал, не выдавая своего отчуждения, наблюдая, как по соседней улице катит невидимый автомобиль, последовательно озаряет кроны деревьев, качая тени и лопасти света. Похвала резидента не доставила ему удовлетворения. Ибо удачно выполненное задание было последним в его жизни. Легкими ножницами он отстриг от себя бесконечно вьющуюся ленту донесений, аналитических записок, агентурных разработок, исследований возможных причин и следствий, из которых вытекали новые командировки с новой чередой донесений. Полковнику не дано было знать о принятом, необратимом решении покинуть Никарагуа и вернуться в Москву. Белосельцев, соблюдая приличия, позволит полковнику высказаться, а потом, как бы ненароком и походя, поставит его в известность.
– Особенный интерес представляют добытые вами сведения о способах переброски оружия через границу в районе Сан-Педро. Американцы исследовали автоматы, перехваченные в Гондурасе на пути их следования в Сальвадор. Оказалось, что они из той партии, которую мы поставили несколько лет назад на Кубу. Кубинцы, без согласования с нами, направляют это оружие Фронту Фарабундо Марти, и нам известно, что в одном из подкомитетов ООН уже готовится документ о «советском экпорте революции в страны Латинской Америки». Мы деликатно намекаем кубинцам о недопустимости такой неосторожной игры. Но они только вежливо улыбаются. Дают нам понять, что у них на континенте своя политика и это не Африка, не Ангола, не Мозамбик, а их зона влияния…
Резидент рассуждал, полагая, что его размышления рождают у Белосельцева отклик. Но тот отстраненно, почти приглушив источник звука, доведя его до ненавязчивого фона, смотрел, как на ощупь пробирается по улочке очередной автомобиль, и деревья наклоняются, падают на сторону, подсеченные лучами фар. Быть может, в той, другой жизни, которая ему предстояла, он вспомнит не слова резидента, не его невыразительное, посыпанное пеплом лицо, а эти зеленовато-белые водянистые фары, иссиня-белоснежный, выточенный из кости собор и далекую, красную, влажно подмигивающую рекламу.
– Но теперь о главном. Вам следует немедленно переместиться на Атлантическое побережье, в Пуэрто-Кабесас. Там назревает острейший кризис, контуры которого остаются для нас неясными. Никарагуанцы, не без кубинских рекомендаций, тщательно изолируют нас от восточных районов, где именно в эти дни назревают события, которые могут оказаться роковыми. Вы – наш козырь. К вам, как к журналисту, расположено руководство Сандинистского Фронта. По моим сведениям, сопровождавший вас Сесар Кортес дал вам отличную аттестацию. Вам готовы открыть доступ в этот кризисный регион. Завтра в Пуэрто-Кабесас вылетает борт, и вам зарезервировано место…
Белосельцева задел начальственный, безапелляционный тон резидента. Тот отдавал приказание, на которое не имел права. Деятельность Белосельцева была не в его компетенции, подчинялась только Москве. Москва целиком полагалась на Белосельцева, самостоятельно определявшего сроки командировки, целесообразность ее продления. Выбор, который сделал Белосельцев, был окончательным. Касался не карьеры, а судьбы. Был рассчитан не на неделю или месяц, а на всю оставшуюся жизнь. Ценности, во имя которых принял решение, были превыше разведзаданий, военной карьеры, благодарности или порицания начальства. Были связаны с преображением Вселенной, с колыханием драгоценного звездного полога над вулканом Сан-Кристобль, на который, являя чудо, из небес опустилась Дева, заслонила его и Валентину дышащим жемчужным покровом.
– Центр согласен с моим предложением и предписывает вам срочно переместиться на Атлантик кост. По непроверенным сведением, на засекреченной базе Севен бенк, контролируемой индейцами, уже высадились из Гондураса первые министры так называемого правительства в изгнании. Если этот факт подтвердится, оно попросит о своем признании, а это означает, что Америка, Гондурас, другие режимы могут создать объединенный корпус вторжения и осуществить его в считаные недели. Готовые к этому, в Гондурасе находятся две отмобилизованные американские бригады быстрого развертывания. Если это случится, в Никарагуа из Кубы будет тут же направлено войсковое соединение, благо от Плайя-Хирон до Пуэрто-Кабесас рукой подать. А это уже большая региональная война, в которую мы автоматически ввязываемся…
Он был ошеломлен. Был готов возражать. Требовать подтверждения из Центра. Это создавало мучительный острейший конфликт между ним, офицером разведки, и центральным руководством, которому, давая боевую присягу, он продолжал подчиняться. Не отменяло его выбор, но грозило огромными осложнениями, трибуналом, служебным разбирательством и преследованием. Он был готов на них, совершая свой выбор и подвиг, как были готовы мученики за веру, астрономы, открывшие вращение земли вокруг солнца, богословы, проповедовавшие любовь вместо ненависти, ясновидцы, уразумевшие притчу о Конце Света, о Христе и Антихристе, избравшие ковчег, а не всемирный потоп. Смущенный, не выдавая своих борений, смотрел, как иссиня-белый собор, похожий на отточенный клык, торчит из ночных деревьев.
– Положение осложняется восстанием индейцев «мискитос», с которыми сандинисты ведут жестокую борьбу. Желая подорвать базу восстания, захватывают индейские селения, силой перемещают индейцев подальше от границы, от рек и рыбных угодий, в глубину лесных массивов, в специально охраняемые поселения. Во время перемещений часть индейцев гибнет, что дает повод правозащитным организациям при ООН называть политику сандинистов геноцидом. Подводит моральную базу под военное вторжение, которое направлено якобы на сохранение индейского населения. Мы не можем получить из тех районов достоверные сведения. Наш агент под видом инженера-портовика прибыл в Пуэрто-Кабесас, но был убит при странных обстоятельствах. Его тело неделю назад мы отправили в Союз…
В нем все бушевало протестом. Его дух, осуществивший героический выбор, отвергнув прошлое, устремленный в упоительное, связанное с красотой и любовью будущее, готовился к сражениям, к мучительным лишениям во имя священных, выстраданных идеалов. Но среди воспламененных переживаний, сквозь звон разгоряченной крови начинал слабо звучать таинственный, едва различимый звук. Словно голос камышовой дудки, которую кто-то невидимый приставил к уху и вдувал сладостную страстную музыку незавершенной обольстительной жизни, где каждое мгновение сулило необычайные зрелища, требовало сверхчеловеческих поступков, дерзкого ума, беззаветной отваги. В награду ему, избраннику, превосходящему многих в умении, таланте и дерзости, давалось соучастие в сокровенных тайнах истории, в ее самых дерзновенных проектах.
– Наше политическое руководство стоит перед нелегким выбором. Вы знаете, в МИДе усиливается группировка, полагающая, что следует свернуть наше присутствие за границей, отказаться от поддержки многих повстанческих движений, которые в целом себя не оправдывают, делают нашу внешнюю политику непосильно дорогостоящей. Новые люди, пришедшие в Политбюро, похоже, пересматривают внешнеполитические приоритеты, склонны договариваться с нашим стратегическим соперником. Кто-то, напротив, хочет втянуть нас в авантюры, получив на этом внутриполитический выигрыш. В этих условиях нам, как воздух, нужна достоверная информация. Уверен, вы, с вашей репутацией и опытом, поможете ее получить…