Вздохнув, Аркадиан собрал волю в кулак и постарался открыть глаза. Веки вздрогнули, но затем он снова зажмурился.
Свет был ярок… болезненно ярок… На сетчатой оболочке глаз запечатлелась шахматная доска подвесного потолка и карниз, с которого свешивалась штора. Полицейский понял, что находится в больнице.
Потом он вспомнил, почему попал сюда.
Аркадиан рванулся вперед, пытаясь подняться с постели, но чья-то сильная рука удержала его на месте.
— С вами все будет в порядке, — произнес мужской голос. — Я как раз осматриваю рану. Что с вами стряслось?
Аркадиан попытался вспомнить. В горле пересохло, и язык едва двигался во рту.
— В меня… — наконец вымолвил он.
—.. стреляли, — закончил за него парамедик. — Это уж точно.
— Нет… — качнул Аркадиан головой и сразу же пожалел о своей опрометчивости.
Полицейский перевел дыхание и подождал, пока под ним перестанет качаться кровать.
— Мне вкололи что-то… Не знаю что…
— Мы проведем анализ вашей крови. Возможно, нам придется перед операцией сделать вам болеутоляющий укол.
— Нет! — снова покачал головой Аркадиан.
На этот раз комната кружилась не так быстро.
— Мне надо позвонить.
Полицейский разомкнул веки и зажмурился, не выдержав яркого света в палате экстренной медицинской помощи.
Штора отодвинулась в сторону, и к кровати раненого подошла низкорослая худощавая женщина в белом халате. Схватив висящий в ногах каталки планшет, она начала читать сделанные парамедиком записи.
— Спящий красавец проснулся, — поправляя прядь упавших на глаза волос платинового цвета, пошутила женщина.
На приколотой к груди табличке Аркадиан прочитал, что ее зовут доктор Кулин.
Взглянув на рану, врач поинтересовалась:
— Как она?
— Рана чистая, — сказал парамедик, — кровоточит, но ничего серьезного не задето. Пуля прошла навылет.
— Хорошо.
Врач отстранилась от планшета с бумагами.
— Перебинтуй и поскорее увези его отсюда.
— Зачем? — спросил Аркадиан.
Женщина удивилась.
— Зачем вас перебинтовывать?.. Да затем, что в вас стреляли. Рана еще кровоточит.
— Нет. Зачем вам нужна палата?
Доктор Кулин перевела взгляд на полицейский значок, засунутый за пояс раненого. Таковы уж правила: если в одну и ту же больницу после перестрелки привозят раненых, врачи всегда отличат плохих парней от хороших и в первую очередь окажут медицинскую помощь хорошим парням.
— Был взрыв. Много раненых. Судя по тому, что я слышала, большинство ран куда серьезнее вашей.
— Где был взрыв? — все же спросил Аркадиан, хотя уже знал ответ.
Шум в коридоре отвлек врача.
— У старой городской стены… — задергивая штору, ответила доктор Кулин, — неподалеку от Цитадели…
В открывшийся просвет Аркадиан увидел быстро проезжающую мимо каталку. На ней лежал истекающий кровью мужчина, одетый в такую же сутану, что и поступивший в морг два дня назад самоубийца.
Аркадиан зажмурился. В нос ударил запах крови и дезинфицирующих средств. Внезапно он почувствовал сильную усталость. То, чему он хотел помешать, все же случилось. Как бы ему хотелось поговорить сейчас с женой, услышать ее мягкий голос, а не раздающиеся вокруг крики боли. Аркадиану хотелось сказать: «Я тебя люблю», — и услышать то же самое в ответ. Он бы успокоил ее, сказал, что с ним все в порядке и скоро его выпишут домой. Потом полицейский подумал о Лив Адамсен, о Габриеле и о незнакомой женщине… Интересно, кто-нибудь из них остался в живых?
145
Доктор Кулин последовала за первой каталкой в смотровую и остановилась, будто громом пораженная. Она работала в «скорой помощи» более десяти лет, но никогда прежде не видела ничего подобного. Торс мужчины покрывали глубокие, прямые, сильно кровоточащие порезы. Их явно сделали умышленно. Кровь пропитала распоротое на груди зеленое одеяние. Ее было так много, что казалось, мужчину окатили кровью с ног до головы.
Врач оглянулась на парамедика, который привез раненого.
— А говорили, там был взрыв?!
— Точно… был. В подножии горы образовалась огромная выбоина. Этот парень из Цитадели.
— Ты шутишь?
— Я сам вытащил его оттуда.
Доктор Кулин осторожно нагнулась над телом и посветила маленьким фонариком монаху в глаз.
— Привет. Вы меня слышите?
Человек покачал годовой из стороны в сторону. Глубокий порез на шее открылся.
— Как вас зовут?
Монах прошептал что-то невразумительное. Врач нагнулась ниже и почувствовала его дыхание. Мужчина снова зашептал. Кулин разобрала: «Ego Sanctus» [41] Бедолага явно бредил.
— Вы пытались остановить кровотечение? — выпрямившись, спросила она.
— Аэрозольная упаковка и переливание плазмы. Ничего не помогает.
— Давление?
— Шестьдесят два на сорок и продолжает падать.
«Не особо опасно, но как знать».
Кардиомонитор пикнул, когда парамедик приложил к груди монаха электроды. Замедленное сердцебиение. Слишком замедленное. Доктор Кулин посмотрела на раны. Кровь не свертывалась. Возможно, раненый страдает гемофилией. Ее помощи ждали другие пострадавшие. Приходилось срочно принимать решение.
— Пятьсот ME [42] протромбина [43] и двадцать промилле [44] витамина К. И побыстрее определи его группу крови, а не то он скоро умрет от ее потери.
Выйдя из-за шторы, женщина направилась в главный коридор. Мимо провезли еще трех монахов. Из ран, похожих на те, что доктор Кулин видела у их товарища, текла кровь.
— Куда везти?
Голос парамедика вернул врача к реальности. Женщина посмотрела на каталку и с облегчением увидела, что это не очередной монах.
— Сюда, — указывая направление, сказала она.
Смотровые кабинки быстро заполнялись ранеными, но эта женщина, по крайней мере, не истекала кровью. Парамедик повернул каталку в нужном направлении и нажал на тормоз.