– Кажется, мы забыли кое о чем, – подала голос Дарья, и все посмотрели на нее. – Я так понимаю, вы собирались вскрыть тайник в галерее, так что же нам мешает сделать это прямо сейчас?
– Самое время, – пробормотал Робер.
Мы поднялись. Шествие замыкал Филипп де Кассар, а Робер с фонарем шел впереди и освещал путь. Идя по извилистым коридорам в компании трех сильных мужчин, я чувствовала себя абсолютно комфортно. В галерее Макфейден вновь приблизился к портрету родоначальника рода де Кассаров. Вытащив перстень, он слегка надавил на рубин, затем покрутил его против часовой стрелки. Сдвинувшись вправо, камень открыл плоский диск, на котором явственно проступала резьба, как у ключа.
– Снимите портрет, – потребовал доктор, и Робер без слов выполнил указание.
Когда картина оказалась на полу, мы увидели углубление в стене. Ничего похожего на замок там не оказалось. Тем не менее Макфейден принялся деловито осматривать поверхность. Нащупав что-то, он полез в карман джинсов, вытащил перочинный нож и поковырял им в правом верхнем углу ниши. От стены легко отошел очень тонкий круглый кусок. За ним виднелась металлическая плата с выбитыми в ней рисками. Очевидно, это и есть замок, поняла я. Макфейден ловко приложил перстень к плате и снова крутанул его, на этот раз – по часовой стрелке, раздался тихий щелчок, и от стены отделилась панель. До этого момента я не замечала на поверхности ни единой щелочки, чтобы можно было бы заподозрить наличие дверцы сейфа. Такое я видела только в кино, кажется, в одной из серий «Индианы Джонса» или «Лары Крофт», поэтому сейчас, затаив дыхание, наблюдала за происходящим.
Просунув руку в отверстие, доктор извлек длинный незапечатанный конверт.
– Это все? – нетерпеливо спросил Филипп де Кассар.
– Больше ничего нет, – подтвердил Макфейден.
– Что там? – вытягивая шею, спросила Даша.
Доктор запустил руку в конверт и вытащил сложенный втрое листок бумаги. Едва развернув его, он удивленно вскинул брови.
– Почерк – не деда! – пробормотал он. – Я хорошо знаю его руку, прочитав столько дневников…
– Читай! – требовательно сказал Робер.
– «Дорогой Симон», – начал Макфейден.
– Симон – это кто? – спросила Даша.
– Мой отец, – коротко ответил доктор и продолжил: – «Если так случилось, что ты держишь в руках это письмо, значит, меня уже нет в живых. Тем не менее я знал – рано или поздно, но ты найдешь тайник и узнаешь то, что является делом чрезвычайной важности. От этого зависит очень многое, и действовать надо быстро…»
– Быстро! – воскликнул Робер. – Твоего отца давно нет в живых, очевидно, время давно упущено!
– Не перебивай, – строго прервал внука Филипп. – Продолжай, Аркон!
– «Я отправил верного человека с весточкой к моему брату и этим письмом. Тем не менее я нахожусь в опасности, но надеюсь, что в ближайшие сутки все решится. В любом случае тебе необходимо знать следующее: я вынужден был принять решение затопить «Санта-Марию»…
– Что?! – воскликнули одновременно Филипп и Робер.
– «…у меня просто не оказалось выбора. После выхода из порта я пришел к выводу, что на борту присутствуют агенты «Церкви Кровавых Святых». Я не знаю, как к ним просочилась информация о грузе, но факт оставался фактом. Я понял, что они собираются захватить «Санта-Марию», как только представится удобный случай. Не сомневаюсь, налет Люфтваффе был тщательно спланирован для того, чтобы в суматохе никто не заметил пропажи одного из кораблей. Капитан также почуял неладное, а ведь мы двое – единственные, кто знал правду о грузе, не считая, конечно, членов «Церкви». Спустившись в машинный отсек, мы заложили взрывчатку, зная, что погибнут люди, но другого решения не видели: нужно было любой ценой спасти достояние ордена.
Едва мы закончили со взрывчаткой, как налетели бомбардировщики. Несколько человек из числа матросов попытались проникнуть в рубку и принять управление. Это им удалось, и корабль, резко изменив курс, двинулся в сторону, противоположную пункту назначения. Увидев, что все кончено, мы с капитаном подорвали «Санта-Марию».
Я и подумать не мог, Симон, что выживу в этом взрыве! Наверное, Господь счел мою миссию не до конца выполненной, раз оставил меня в живых и дал возможность связаться с тобой…
Очнулся я в воде. Чудом мне удалось удержаться на поверхности, но плыть я не мог. Тем не менее к ночи меня прибило к берегу. Если бы меня не нашли, утром, вероятнее всего, я был бы уже покойником. Но мне снова повезло.
Я пришел в себя в рыбацкой хижине. Там проживала очень милая молодая семья, Агата и Жиллельмус Микаллеф с маленькой дочерью. Они сказали, что я нахожусь на Комино. К счастью, там проживают всего несколько семей, да и те разбросаны в разных частях острова, поэтому обо мне пока еще никто не узнал. Тем не менее островок маленький, так что очень скоро весть распространится, а мне бы не хотелось отбиваться от толпы любопытных, интересующихся, как я сюда попал! Жиллельмус согласился оказать мне услугу, и прямо сейчас он отправляется в путь, чтобы положить письмо для тебя в тайник и кое-что спрятать. Я молюсь о том, чтобы наше предприятие удалось и Жиллельмус благополучно достиг места назначения – все же время сейчас неспокойное! Что бы ни ожидало меня, сын, помни одно: ты и твоя мать – самые дорогие в моей жизни люди. Береги ее и заботься о себе. Даст Бог, свидимся.
Твой любящий отец, Пьер де Кассар».
Несколько секунд все молчали. Затем Филипп произнес:
– Не верю ни единому слову! Кроме того, ты же сказал, что не узнаешь почерка?
– Верно, – согласился Макфейден. – Он получил тяжелые ранения, возможно, не мог писать сам и просто надиктовал послание.
– А как вы узнали, что нужный вам перстень находится у Джона Риддла? – поинтересовалась я.
– Получил информацию от одного из бывших слуг, – ответил доктор. – Вернее, сам он не служил в замке, так как был тогда еще слишком мал, но кое-что интересное смог мне поведать. Зовут этого человека Матье Ловитц, и он был сыном домоправительницы семейства де Кассар. Мальчишка часто слонялся по дому без дела и видел то, чего, возможно, видеть ему не следовало. Однако именно благодаря его праздному любопытству и скуке я узнал то, что узнал.
Он помнит день, когда в замок прибыл неизвестный мужчина, потребовавший, чтобы его немедленно проводили к Полю де Кассару. В замке в то время размещался госпиталь, и в нем постоянно толпились разные люди. Матье заинтересовал именно этот посетитель, так как он не походил на тех, кого ему приходилось здесь встречать. Он выглядел как простой рыбак и отказался разговаривать с кем-либо, кроме хозяина замка. В конце концов сам Поль де Кассар вышел ему навстречу, и, перемолвившись всего парой-тройкой фраз, они вместе поднялись наверх. Паренька заинтриговала эта таинственность, и он незаметно проследовал за хозяином и незнакомцем. Ему не удалось подслушать, о чем они говорили, так как беседа проходила в библиотеке. Но Матье не сдавался и был вознагражден. После разговора с Полем де Кассаром незнакомца отвели в комнату наверху, но «рыбак», как про себя окрестил его Матье, не задержался там дольше десяти минут. Он покинул отведенное ему помещение и крадучись отправился куда-то. Матье пошел за ним, чувствуя себя Джеймсом Бондом. Они дошли до галереи, которая в этот час пустовала, и незнакомец вошел внутрь. Матье видел, как он снял со стены картину и, вскрыв тайник, что-то туда засунул. Затем, все так же крадучись, он оставил галерею. Матье преследовал его до самого выхода. Очевидно, «рыбак» хотел незаметно улизнуть, но ему это не удалось. Двое мужчин задержали его и не позволили покинуть замок. Именно тогда «рыбак» и обратил внимание на глазастого мальчугана. Он подозвал его и вытащил из кармана перстень с рубином и бумажку в один фунт, пообещав дать Матье еще, если он выполнит его поручение. Матье решил, что оно не слишком сложное, ведь надо-то было всего лишь подменить перстень одного из гостей замка на тот, что ему передал незнакомец!