Мы уже подъезжали к мастерской. Я подумала, что, когда мы с ним встретимся в Лопатникове, он вряд ли будет склонен продолжать наше знакомство. Кажется, он потерял ко мне всякий интерес.
Слишком я умна-с для него. Вот такой облом – вроде и блондинка, но с мозгами.
– Приехали, – доложила я.
Он кивнул:
– Да, вижу. Спасибо. – Он достал из кармана визитку, протянул ее мне: – Таня, я не смею просить ваш телефон. Мне кажется, я вам не понравился. Но… Знаете, мне очень хотелось бы с вами продолжить разговор о… Китсе. – Он мягко улыбнулся: – Если вы вдруг почувствуете себя одинокой, позвоните мне, ладно?
– Да бросьте, – улыбнулась я, доставая свою визитку. – Не рефлексируйте, вам это не идет. Звоните. Я до завтра буду в Тарасове.
Он неожиданно улыбнулся – очень открыто, по-мальчишески.
– Вот спасибо, – сказал он, аккуратно пряча мою визитку в карман рубашки, поближе к сердцу, надо думать. – Обязательно позвоню. Потому что вы-то мне, Таня, очень нравитесь.
Не удосужившись дождаться моего ироничного ответа, он отцепил трос, быстро спрятал его в багажник и бегло махнул рукой подобострастно поспешившему к нему мастеру.
Я тронулась дальше, бегло обернувшись на прощание.
А рубашка-то у него желтоватого оттенка… Как и Витькина майка…
И у меня на несколько минут перехватило дыхание.
Приехав домой, я уже была спокойна и рассудительна. Получалось, что Сергей Иваныч и не отказывался от факта своего знакомства с Асей. Более того, по его словам, она была в него влюблена. Таким образом, у нас сформировался треугольник. Любовный.
Учитывая род занятий нашего ангелочка Аси, можно было предположить, что открытие это вряд ли могло нормально отразиться как на Витьке, так и на Сергее Иваныче. Ибо я с трудом – все-таки – верила, что он к Асе был совершенно равнодушен.
Я вспоминала его на спектакле, все больше убеждаясь в том, что все там было не так просто, как он хотел мне представить.
И – опять же. Не с ним ли встречалась Ася там, у реки? И не из-за него ли она поссорилась с Витькой?
Я даже нарисовала в своем воображении очень стройную картину. Аська приходит к обрыву. Свидание с Сергеем Ивановичем. Шуры-муры, поцелуи под луной. «Я всегда буду твоей». И тут появляется Витька. Возможно, он крикнул: «А, это ты, неверная!» И, как Карандышев, возопил: «Так не доставайся же ты никому!»
И в пылу драки с Сергеем Иванычем Витька нечаянно треснул Асю по затылку.
А может быть, он открыл Сергею Иванычу правду об Асе? «Она играет в порнотеатре», – сообщил он мрачно. И тут уже Сергей Иваныч не выдержал. Будучи поклонником Китса и романтиком в душе, он не смог пережить такого облома и в пылу глубокого духовного разочарования ударил охальницу по затылку камнем?
Пока я стояла под душем, приводя в порядок свою изрядно пошатнувшуюся способность к трезвому мышлению, – я уж не знала, то ли это случилось со мной от жары, то ли повлияли-таки на меня серые глаза Сергея Иваныча, – потихонечку осознавая всю абсурдность этих версий.
– Нет, – пробормотала я, нежась под струями прохладной воды, стекавшими по моему разгоряченному телу. – Нет, нет… Если бы все было так, то получилось бы, что Аська успела бы убежать. Ну, не мог никто из них ударить ее по затылку камнем…
Придя на кухню и дожидаясь, когда моя кофемашина выплеснет в чашку порцию замечательного леггеро, я задала себе новый вопрос:
– А если ее не ударили? Если кто-то – или Витька, или Сергей Иваныч – толкнул ее? Она упала – и ударилась затылком об этот чертов камень…
Но что было потом? Неужели кто-то из них сбежал бы, оставив Аську без помощи?
Это тоже разрушало всю картину.
Неожиданный звонок телефона отвлек меня от размышлений. Я уже приготовила было листок бумаги, чтобы начертить всю картину преступления – по примеру моей подружки Варьки, но мне пришлось отложить рисование. Я взяла трубку. Это была Ленка.
– Привет, ты приехала?
– Да, – сказала я.
– Слушай, я узнала вот что… «Гамлета», Тань, ставит только один человек в городе.
Она замолчала.
– Какой?
– Ты его знаешь, – сказала она. – Это Гена. Гена Мартиров.
Я прикусила губу.
Гена… Брат Славика… Первой Ольгиной любви.
– То есть, – пробормотала я, – у него теперь порнотеатр?
– И об этом ты тоже знаешь, – усмехнулась Ленка. – Да. И в отличие от других режиссеров этот засланец процветает. Материально он обеспечен лучше Никиты Михалкова.
– Представляю, – кивнула я. – Слушай, но как…
– Как он деньгу зашибает? Так там спрос со стороны западных «друзей», – сказала она. – Ну и наши нувориши тоже поклонники… прекрасного… в общем, записывай его телефон.
Она долго и четко проговаривала цифры. Оказалось, что у этого Гены целых четыре телефона, все – с разными симками.
– Ты к нам приедешь? – поинтересовалась она без всякой надежды в голосе.
– Я постараюсь, – пообещала я. – Мне еще к Андрюшке надо. И к этому… Гене.
– Понятно, значит, лучше тебя не ждать, – быстро смекнула Ленка. – Жалко. Ну, как вернешься из своего Лопатникова, придешь.
– Приду, – пообещала я. – Спасибо тебе.
– Да не за что, – вздохнула Ленка. – Девочку жалко.
– Очень, – согласилась я. – Но ее мать – еще больше… Боюсь, что правда о дочери совсем разобьет ей сердце.
– Ну, что поделаешь, – сказала Ленка. – Может, удастся как-то скрыть все это от нее…
– Если полицейские докопаются, не удастся, – мрачно усмехнулась я. И подумала, что единственный выход – успеть найти убийцу раньше них.
И придумать что-нибудь, чтобы возникла возможность все-таки если не скрыть эту чертову правду, то хоть как-то завуалировать ее, чтобы немного облегчить Кате боль.
План действий я набросала быстро. Первым делом я отправилась на свидание с Мельниковым. Мы встретились в летней кафешке, устроенной под раскидистыми каштанами. Было жарко, но, по крайней мере, солнце не пекло голову. Кофе мне не хотелось, я тянула ледяную минералку, Мельников угощался «Пепси». Оба мы были похожи на школьников, прогуливающих школу.
– Вот что мне удалось нарыть, – сказал Андрюха, протягивая мне листок бумаги.
На листке было зафиксировано, что гражданка Ася, находясь в изрядном подпитии, была арестована доблестной полицией за разнузданное поведение и нанесение физических травм гражданке Мартировой Веронике Сергеевне. Самое интересное в этой истории было то, что гражданка Ася не унималась и грозилась гражданку Мартирову Веронику Сергеевну утопить в реке и засыпать ее труп белыми цветами.
Я присвистнула. Образ Аси становился все многограннее, все интенсивнее становились краски, и вся ярче и ярче пылала ее индивидуальность. И – опять же – напрягало участие в этом побоище еще одного члена семьи наших Мартировых. радовало хотя бы то, что, возможно, все это мне удастся прояснить с помощью Славика. Должен же он знать, отчего Аська вдруг так закрутилась в сплошном водовороте семейки Мартировых? Или это – возмездие за первую Ольгину несчастную любовь?