Но не исключено тем не менее, что обыск сумки даст весьма ценную информацию и какие-то вещественные доказательства: например, запекшуюся каплю крови жертвы на манжете рубашки. Везение нельзя сбрасывать со счетов. Однако Босх все же снова повернулся к столу и решил в первую очередь заняться телефоном. Он был согласен и на золото в более современной — оцифрованной форме.
Босху понадобилось менее пяти минут, чтобы убедиться, что сотовый телефон Бо-Джинг Чанга не принесет большой пользы расследованию. Он легко нашел список вызовов, содержащий лишь два последних его звонка, оба на бесплатные номера типа «горячих линий», начинающиеся с числа 800, да еще один входящий вызов. Все три были сделаны или получены этим утром. Помимо этого, никаких других записей не было. Данные обо всех предыдущих звонках были начисто стерты.
Босх где-то слышал, что цифровая память вечна. Он знал, что тщательно проведенная криминалистическая экспертиза телефона могла с большой долей вероятности восстановить стертые данные, однако скорых результатов обработка мобильника не сулила. Босх набрал выявленные номера и выяснил, что они принадлежат фирме по прокату автомобилей «Херц кар рентал» и авиакомпании «Катэй эйрлайнз». Чанг, вероятно, выверял свой будущий маршрут, предусматривавший совершение автопробега от Сиэтла до Ванкувера с последующим отлетом в Гонконг. Босх также проверил номер входящего звонка и узнал, что вызов поступил от фирмы «Цин моторс», то есть с места работы Чанга. Поскольку содержание разговора было неизвестно, номер определенно можно было добавить к списку улик либо к важной информации по делу.
Но Босх-то рассчитывал «выжать» из этого мобильника не столько дополнительные улики против Чанга, сколько хотя бы косвенное указание на то, куда именно в Гонконге он направлялся, что, несомненно, помогло бы найти Мэделин. Постигшее его разочарование воспринималось болезненно. Гарри чувствовал, что ему необходимо постоянно занимать чем-то свою голову, чтобы не дать отчаянию завладеть им. Он положил телефон в пакет для вещдоков и расчистил стол для пресловутой дорожной сумки.
Взгромоздив ее на стол, Босх отметил про себя, что весит этот багаж не меньше шестидесяти фунтов. Затем взял ножницы, чтобы разрезать маркированную ленту, которой Чу крест-накрест заклеил молнию. Ее фиксировал маленький висячий замочек в застегнутом состоянии. С помощью пинцета Босх открыл это незатейливое устройство меньше чем за полминуты. Потом расстегнул молнию и распахнул сумку во всю ширь стола.
Внутри было два отделения. Босх, начав с левой половины, отщелкнул две диагональные стропы, удерживающие содержимое. Затем извлек и внимательно осмотрел все, вещь за вещью, складывая вынутое стопкой на длинной полке над столом, которую он еще не успел ничем заставить после переезда в новое здание.
Похоже было, что Чанг побросал в сумку все свои пожитки. Одежда была не сложена, а рассована по сверткам. В середине каждого из них таилось какое-нибудь ювелирное изделие или что-нибудь другое из личной собственности. В одной такой связке он нашел наручные часы, в другой — детскую погремушку. В центре последнего свертка находилась маленькая бамбуковая рамка с поблекшей фотографией женщины — вероятно, матери Чанга, как заключил для себя Босх.
Итак, Чанг не собирался возвращаться — таков был окончательный вывод Босха после осмотра половины содержимого сумки.
Смежное отделение тоже было заполнено свертками с одеждой и обувью. Кроме того, здесь имелась застегнутая на молнию сумка меньшего размера, для туалетных принадлежностей. Босх первым делом просмотрел свертки и не нашел среди одежды ничего подозрительного. Один сверток содержал маленькую нефритовую статую Будды и маленькую чашу для курения благовоний либо сжигания жертвоприношений, в другой был упакован нож в ножнах.
Оружие — лезвие всего в пять дюймов и рукоятка из резной кости — находилось в идеальном состоянии. Средствами резьбы изображалась неравная битва, в которой люди, вооруженные ножами, стрелами и топорами, зверски убивали безоружных, предпочитавших, похоже, возносить молитвы, вместо того чтобы сопротивляться. Босх предположил, что сюжетом стала резня, учиненная над шаолиньскими монахами и послужившая, по словам Чу, одной из причин возникновения триад. По форме нож весьма напоминал тот, что был вытатуирован на внутренней стороне руки Чанга.
Нож, несомненно, являлся интересной находкой и, возможно, подтверждал принадлежность Чанга к триаде Храброго ножа, но отнюдь не представлял собой вещественное доказательство какого-либо преступления. Босх переложил его на полку, заваленную уже просмотренными вещами, и продолжил поиски.
Вскоре сумка опустела. Тщательное прощупывание подкладки, проведенное с целью удостовериться в том, что под ней ничего не спрятано, ничего не дало. Босх приподнял сумку, надеясь на то, что та окажется подозрительно тяжелой после того, как из нее все вытрясли, но и здесь его ждало разочарование, хотя он был уверен, что ничего не упустил.
Напоследок он еще раз проверил две пары обуви, первоначально уже осмотренные, но на время отложенные в сторону. Он знал, что единственный способ по-настоящему обыскать туфли — это разобрать их на части, но обычно прибегал к столь радикальным мерам нехотя, поскольку не любил лишать человека обуви, пусть даже это был подозреваемый. Однако на сей раз он решил не церемониться.
Первая пара, препарированная им, представляла собой рабочие ботинки, в них Чанг был накануне, когда Босх посетил его на работе. Они были старые и поношенные, но чувствовалось, что хозяин их любит. Шнурки были новыми, а кожа регулярно смазывалась. Босх выдернул шнурки, чтобы можно было полностью отогнуть язык и заглянуть внутрь. С помощью ножниц он вскрыл подушечку в подъеме, дабы посмотреть, не кроется ли какой-нибудь тайник в каблуке. В первом ботинке не было ничего, но во втором он нашел визитную карточку, вложенную между двумя слоями подметки.
Откладывая в сторону ботинок, с тем чтобы обстоятельно рассмотреть карточку, Босх испытал прилив адреналина. Наконец-то он обнаружил хоть что-то.
С двух сторон карточки имелись надписи: на одной стороне — по-китайски, а на другой — по-английски. Босх, конечно, обратился к изучению английского текста. В нем значилось:
«Джимми Фонг,
начальник автопарка.
Служба такси „Косуэй“»
В качестве адреса значился: Косуэй-Бэй и два телефонных номера. Босху хотелось понять, что же такое он обнаружил — если вообще это можно причислить к разряду находок. Косуэй-Бэй-стрит находилась поблизости от района Хэппи-Вэлли и торгово-развлекательного центра, то есть места вероятного похищения его дочери. И то, что визитная карточка этого таксомоторного парка была спрятана в рабочем ботинке Чанга, наводило на размышления.
Он перевернул карточку и принялся рассматривать китайские письмена. Там, так же как и в английском тексте, фигурировали три строчки, а кроме того, адрес и телефонные номера. Похоже, на обеих сторонах визитки говорилось одно и то же.
Босх снял с карточки копию и убрал оригинал в конверт для улик, чтобы Чу потом взглянул на нее. Затем перешел к другой паре обуви. Минут за двадцать покончив с ней, он точно так же не нашел ничего особенного. Конечно, визитная карточка заинтриговала, однако он остался разочарован отсутствием зримых результатов обыска. Он убрал все пожитки обратно в сумку, стараясь как можно точнее сымитировать порядок исходной укладки. Потом закрыл сумку и застегнул молнию.