«Думают, что приручили, – сделал вывод Горин. – Ну, расшибать себе лоб о стены я не собираюсь. И если меня так будут кормить и впредь, объявления голодовки они от меня не дождутся».
Кто – они, он не знал. Но, обращаясь так к своим неведомым хозяевам, Егор отдавал себе отчет в том, что Филин – лишь исполнитель, хотя, конечно, исполнитель высшего разряда. Главные же действующие лица скрываются где-то в глубине дома, и встреча с ними была следующим этапом после завтрака, прием которого, по плану Филина, должен был снизить душевный накал Егора и ввести его в состояние если не благодушия, то как минимум искренней благодарности.
Прислушиваясь к себе, Горин понимал, что их расчеты оправдались. Теперь он кругом был обязан своим спасителям, избавившим его не только от ножа, но и от голодной смерти. А раз так, предложенные ими условия будут восприниматься им гораздо более покладисто.
В том, что условия последуют, Егор не сомневался.
Что ж, за все надо платить. Эту немудреную истину еще никто не отменял, и лучше расстаться с малым, чем пожертвовать большим. Тем более что в его положении выбирать не приходилось.
– Я готов, – сказал Егор, вставая из-за стола.
– Хорошо, – отозвался Филин. – Пойдемте.
Он двинулся вперед, бесшумно ступая своими ногами тяжелоатлета и легко пронося свой геркулесовский торс сквозь коридоры и повороты.
По деревянной лестнице они поднялись на второй этаж, где размещались несколько комнат. Из-за закрытых дверей одной из них доносились приглушенные голоса. И именно к ней направился Филин.
Слегка задержавшись перед входом, он толкнул дверь, подождал, пока Егор приблизился к нему, и отступил в сторону, пропуская его перед собой.
– Вас ждут, – сказал он.
Нельзя сказать, чтобы это заявление подействовало на Егора ободряюще. Однако отступать было некуда, и он шагнул в открытую дверь.
Перед ним открылось просторное помещение, уставленное дорогой мебелью и кадками с тропическими растениями. На полу лежал дымчато-серый ковер, стены были оклеены модными, жемчужного цвета, обоями. Два больших окна были забраны жалюзи, приверченными ровно настолько, чтобы виден был только бетонированный двор и входные ворота.
В комнате находились двое мужчин среднего возраста.
Один был худощавый брюнет, одетый в строгий темный костюм. Он напоминал учителя математики, и его острый взгляд требовательно уставился на Егора.
Второй выглядел более импозантно. Лощеный, бритый наголо красавец в узеньких очках, костюме в полоску и остроносых модельных ботинках ручной работы. Его розовые губы приветливо улыбались, и именно он первым поднялся из кресла и протянул Егору руку.
– Добрый день, – сказал он приятным звучным голосом, выдающим любителя изящной беседы и покорителя женских сердец.
– Добрый день, – ответил Горин, пожимая его руку.
Брюнет приподнялся, быстро подал жесткую ладонь и, тут же отняв ее, сел на прежнее место.
– Позвольте представиться, – снова заговорил бритый. – Меня зовут Берг. Это мой друг Вадим. Наши имена вряд ли вам что-нибудь скажут, но смею вас заверить, что мы – ваши горячие поклонники.
– Приятно слышать, – пробормотал Егор.
– Прошу вас, присаживайтесь, – указал на одно из кресел Берг. – Чувствуйте себя как дома.
Он обменялся быстрым взглядом с Филином, и тот, едва заметно кивнув, вышел и закрыл дверь.
Егор уселся в предложенное кресло, выжидательно поглядывая на своих новых знакомых. Пока ничего пугающего ни в их внешности, ни в манерах он не находил. Вадим был несколько угрюм, но это скорее объяснялось чертами его характера, чем неприязнью к гостю. Берг же был сама любезность.
– Сигару? – спросил он, пододвигая к Горину ящик с кубинскими сигарами. – Или вы предпочитаете трубку?
– Благодарю вас, – сказал Егор. – Лучше сигару.
Он выбрал себе плотно скатанную «гавану», отсек позолоченной гильотиной кончик и прикурил от массивной зажигалки в форме старинного фолианта. Все вещи, собранные в этой комнате, отличались хорошим вкусом и выказывали пристрастие хозяев к изящной, удобной жизни. Это было по сердцу Егору. Он попал в близкий ему по духу и образу жизни круг, что помогло избавиться от ряда подозрений. В частности, его тайные опасения о том, что он попал на бандитскую малину, рассеялись сами собой при виде интеллигентных физиономий Берга и Вадима. Эти люди могли быть кем угодно, только не представителями уголовного мира. А раз так, интеллигентным людям всегда можно договориться между собой.
– Когда вы порадуете нас новой книгой? – осведомился с тонкой улыбкой, впрочем очень приятной и даже лестной, Берг.
– Думал, что скоро, – ответил Егор, жалея, что не побрился, прежде чем явиться на эту встречу. – Но, как вы очевидно знаете, обстоятельства изменились, и теперь я затрудняюсь ответить на ваш вопрос.
– Да, – весело подтвердил Берг. – Мы знаем.
Он покосился на Вадима, сидевшего неподвижно в своем кресле и внимательно изучающего гостя. Пока тот не проронил ни слова, но Егор догадывался, кто здесь играет первую скрипку. Замашки щедрого хозяина и словоохотливость Берга не ввели его в заблуждение. Стоило посмотреть на Вадима, как сразу становилось ясно, откуда исходят идеи, обеспечивающие роскошный стол и аксессуары красивой жизни. И пока не заговорил Вадим, все сказанное Бергом можно было отнести к разряду предварительного собеседования.
– Скажите, – начал Егор, – я могу узнать, где мы находимся?
– Конечно, – немедленно проговорил Берг. – Варшавское шоссе, деревня Зеленка. Место не то чтобы очень глухое, но тихое и надежное.
– В каком смысле надежное? – спросил Егор.
– В самом прямом, – улыбнулся Берг. – Хотя я не силен в семантике, но могу заверить, что большей надежды, чем на это место, у вас просто не может быть.
– Даже так?
– Да, представьте себе. Именно так.
И Берг снова приятно улыбнулся, поправив точным движением указательного пальца уголок своих очков.
– Правильно ли я понимаю, – медленно заговорил Егор, – что за пределами этого места, как вы его называете, мне не на что надеяться?
– Браво, – хлопнул в ладоши Берг. – Ответ настоящего литератора.
Однако его восхищения никто не разделил. Вадим был все так же хмур, а Егор хотел бы услышать более определенный ответ.
Едва ли не с минуту в комнате царила полная тишина, а затем Вадим вдруг нарушил свое молчание.
– Да, – сказал он резким отрывистым голосом, – вы все правильно понимаете.
Горин почувствовал, что ароматная сигара дерет ему горло. Он положил ее в пепельницу и откашлялся.
– Прошу прощения.
Берг махнул рукой, дескать, какая мелочь.