— Если они повалят дверь… — Вив не договорила.
Снаружи послышалось рычание.
— Нельзя держать дверь руками, — сказала Аманда. — Они откусят нам пальцы.
Еще одна морда с ощеренной пастью попыталась просунуться слева.
— Пока они толкают дверь, все в порядке. Но если они примутся ее тянуть…
— Пояса! — воскликнула Вив. — Мы привяжем ими дверь.
Аманда потянула за пояс и вынуждена была сказать:
— Он пришит сзади.
— Оторви.
— Нет. Нельзя рвать одежду. Шнурки! — Аманда поспешно освободила одну руку и, скрючившись, дотянулась до ботинка. Непослушными пальцами ей все же удалось протащить шнурок через одну дырочку, потом через другую, третью…
Рычание звучало все яростнее. Сильный толчок сотряс дверь.
— Один есть, — сказала Аманда.
— У меня тоже. — Вив связала концы шнурка и сделала петлю.
В щели вновь показалась страшная морда. Аманда стукнула собаку обломком доски.
— Убирайся! — Пес отскочил.
Вив обвязала шнурком среднюю доску двери. Собака почти сразу же вновь бросилась на заслон, но Вив тянула за шнурок, надежно удерживавший дверь на месте.
Аманда слышала собственное хриплое дыхание и думала, что оно точь-в-точь такое же, как у тех собак. Она связала свой шнурок так же, как это сделала Вив, и обернула им ту же доску. Едва женщина убрала руку, как с той стороны лязгнули страшные зубы.
Собаки скребли доски когтями, подсовывали морды, пытаясь отодвинуть ее. Шнурок больно резал ладони Аманды. Она молилась, чтобы он не порвался. Потом ей стало страшно, что дверь сломается.
— Все будет хорошо, — попыталась подбодрить ее Вив.
— Да, что хотели, то и нашли, — странно, неестественно рассмеялась Аманда, понимая, что еще немного, и она впадет в истерику. — Не ешьте нас, пожалуйста!
— Да поможет мне Бог, — сказала Вив. — Но я что угодно отдала бы за то, чтобы хоть немного поесть.
Аманда перестала хохотать и вновь почувствовала себя в трезвом, здравом уме.
— Так ведь еда совсем рядом.
— Где?
— Раз уж ничего другого не остается, мне придется убить одну из этих тварей. Заставим Рея с его зажигалкой соорудить костер, и я пожарю мясо.
Вив недоверчиво уставилась на нее.
— В чем дело? — поинтересовалась Аманда.
— Мне это и в голову не приходило, — ответила Вив.
Рычание вдруг прекратилось. Послышалось быстрое шлепанье лап по лужам. Собаки уходили.
— Куда это они? — Аманда прислушалась. — Может быть, за Реем?
— Рей? Вы меня слышите? — произнесла Вив в микрофон.
Ответа не последовало.
— Рей, с вами все в порядке? — повысила голос Вив — Смотрите, чтобы с вами ничего не случилось. Нам нужна ваша чертова зажигалка.
Ответом был лишь плеск дождя. Потом вдруг яростно зарычали и залаяли собаки. Было похоже, что они передрались, каждая яростно стремилась отбить свой кусок добычи.
— Рей?
Лай собак постепенно стихал.
Чувствуя, что у нее все холодеет внутри, Аманда чуть отпустила шнурок. Ее ладони давно уже терзала режущая боль. Она осторожно выглянула в щель, но увидела только дождь.
— Потом в ручье дождевой воды утонул ребенок, — как ни в чем не бывало продолжал Повелитель игры. — Фермер упал со стога и напоролся на вилы, а целая семья умерла от…
— Замаскированные камеры? — Профессор Грэм никак не могла оправиться от потрясения. — Джонатан шпионил за мной?
— За нами, — поправил Бэленджер, который сидел напротив нее в кофейне на Нижнем Бродвее, в нескольких кварталах от университета. — Этот сукин сын решил наблюдать, каким образом я буду проходить его игру. Если он установил камеры в вашем кабинете, то мог пристроить их и в других местах. В театре. Возле библиотеки. Около вашего факультета. В перестраиваемом доме.
— Но ведь не мог же никто не заметить их установки.
— После одиннадцатого сентября это уже никого не смущает. Людям в куртках с надписью «Охрана» не задают вопросов. Телекамеры для нас сделались обязательной принадлежностью пейзажа. Они висят рядом со светофорами, над входами в дома, в магазинах и вестибюлях отелей, можно сказать, везде. А ведь есть еще и сотовые телефоны, многие модели которых снабжены потоковым видео. Вряд ли возможно пройти вдоль городского квартала, чтобы тебя не засняли. При хорошей подготовке он мог почти беспрерывно следить за моими передвижениями.
Официантка принесла чай, кофе и сэндвич с ветчиной для Бэленджера. У профессора Грэм не было аппетита. Франк едва выносил отчаяние, но напомнил себе, что не сможет помочь Аманде, если не сохранит силы.
— Расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с Джонатаном Кридом.
— Он пришел как-то, уже ближе к вечеру, и остановился в коридоре перед открытой дверью моей аудитории. Парень казался очень жалким, и мне захотелось хоть чем-то помочь ему.
— Вот как! — Бэленджер точно знал, что от него Джонатан Крид ни за что не дождется жалости.
— Маленький, тощий, с полубезумным взглядом. Писклявый голосок. Жидкие белокурые волосы. Он напомнил мне портрет Трумена Капоте [8] в молодости. Потом выяснилось, что ему уже тридцать пять, но выглядел Джонатан совсем мальчишкой. «Хотите присоединиться к нам?» — спросила я его. Он кивнул, вошел и сел на заднюю парту. На мою лекцию Крид пришел потому, что заинтересовался темой. Я рассказывала о Склепе мирских страстей.
От этого названия Бэленджера передернуло.
— Впоследствии я узнала, что из-за задуманной игры он перенес сильнейший нервный припадок. После него Джонатан чуть не полгода пробыл в кататоническом состоянии, когда его мысли неотрывно крутились вокруг того, что он называл дурным местом. Крид не рассказывал, что оно собой представляет, говорил только, что это неописуемо. Еще он заявил, что после выздоровления решил искать истину где угодно, только не в играх.
— Джонатан именно так и говорил?
— По-моему, для человека с коэффициентом умственного развития в сто девятнадцать — ничего удивительного. Он сказал мне, что хотел получить образование, но у него всегда не хватало на это терпения или времени. — Она умолкла и застыла, выжидая, когда же пройдет очередной приступ острой боли.
Бэленджер отвел взгляд, чтобы не смущать ее.
Профессор отдышалась и продолжила как ни в чем не бывало:
— Сначала Джонатан поступил на философский факультет, рассчитывая, как он говорил мне, что, вероятнее всего, истину удастся обнаружить там. Крид изучал Гераклита, Парменида, Сократа, Платона и Аристотеля. Вы имеете какое-то представлении о философии?