— Звонишь Бет?
— Батарейка села.
— Жаль, что ничем не могу помочь, — сказал Дел. — Сам знаешь, я этими штуками не пользуюсь.
Картер знал. Дел всегда говорил, что когда у него нет телефона под рукой, значит, телефон ему не нужен.
— Хочешь, остановимся? Позвонишь из автомата.
— Да нет, не надо, — ответил Картер. — Мы все успеем. Доедем быстро, так что вперед.
Чем скорее он доберется до имения аль-Калли и убедится, что там все в порядке (его немного беспокоили новые воздушные фильтры), тем раньше сможет отправиться домой, побыть хоть немного с Бет и сынишкой. Не мешало бы немного передохнуть.
У арки, отмечающей въезд в Бель-Эйр, стояло несколько дорогих автомобилей, ожидая, когда можно будет выехать на запруженный машинами и людьми бульвар Сансет. Никогда прежде Картеру не доводилось видеть здесь больше одного «ягуара» или «роллс-ройса».
— Твои друзья? — спросил Дел, обогнав «бентли», где на переднем сиденье расположилась пожилая супружеская пара, а сзади сидели два огромных черных пуделя, вывалив от жары розовые языки.
— Угу. Самые близкие.
— Мне ехать дальше? — спросил Дел.
— Да. Дом на самой вершине холма, — ответил Картер.
Дел прищелкнул языком.
— А ты вращаешься в высоких кругах. Правильно, друг. Верное выбрал направление.
Картер промолчал.
— Не хочешь сказать мне, почему мы должны ехать туда, а?
Тут Картер не выдержал. Не каменный же он, в конце-то концов!
— Там живет человек по имени Мохаммед аль-Калли. Ну и я делаю для него одну работу.
— По совместительству, значит? — растерянно улыбнулся Дел. — И чем именно занимаешься?
— Он любитель… натуралист.
Дел громко расхохотался.
— Натуралист? Да перестань, Боунс, вот уже лет сто с хвостиком никого так не называли. Сам знаешь. — Он сбавил скорость. — После этой развилки направо или налево?
Картер указал вправо, Дел включил первую передачу, перед тем как начать подниматься в гору. Картер не знал, что говорить дальше. Но если уклоняться от ответов, это еще больше запутает дело.
— Он очень богат и…
— Ну это я и без тебя догадался бы, — сказал Дел, оглядываясь по сторонам.
Кругом высились ограды, самих особняков видно не было.
— Ну и спросил моего совета… Вернее, попросил помочь с животными… которые у него содержатся. — Картер уже понимал, что зашел слишком далеко.
Аль-Калли, если бы услышал, просто голову бы ему оторвал.
Дел, не отрывая глаз от дороги, переваривал услышанное.
— Животные, говоришь? — спросил он. — Но какие именно животные? Пойми меня правильно, Боунс, единственные животные, в которых ты мало-мальски разбираешься, вымерли давным-давно.
Картера так и подмывало сказать другу правду. Но он понимал: одно лишнее слово, до того как аль-Калли даст ему разрешение, и беды не миновать. Он не имеет права, он слово дал!
— А вот здесь налево, будь так любезен, — сказал он.
Дел повел машину вдоль высокой живой изгороди из безупречно подстриженного кустарника, которая тянулась на несколько сот ярдов.
— Теперь только прямо, пока не увидишь каменные ворота, — сказал Картер. — На самом верху.
Он не отреагировал на последнее замечание Дела и прекрасно понимал, что тот все же надеется услышать его ответ.
Они подъехали к вершине холма, впереди, в самом конце дороги, показались ворота. Картер увидел Ли, охранника-азиата. Тот вышел из будки и стоял, приложив ладонь козырьком к глазам, и смотрел куда-то на восток.
— Следующая остановка, — объявил Дел, — парк юрского периода!
Картер настороженно покосился на него, но Дел держался как ни в чем не бывало. Да и вряд ли он мог догадаться. Нет, это невозможно. Он просто пошутил. Лишь только он, Картер, знал, как близок в этот момент был Дел к правде.
Ли развернулся и вскинул руку — машина подъезжала к воротам. И разумеется, он не мог разглядеть, кто сидит рядом с водителем, да и машину не узнавал. Дел притормозил, спустил боковое стекло. Картер перегнулся через сиденье и сказал:
— Привет, Ли.
— О, доктор Кокс, — ответил Ли. — Мистер аль-Калли вас ждет?
— Нет, просто приехал доделать кое-что, — ответил Картер.
Он знал, что охранников низшего звена в тайну бестиария не посвящают. Тут жестко придерживались принципа «знать не обязательно», и, насколько было известно Картеру, круг тех, кому «знать обязательно», был достаточно узок. В него входили Рашид и Башир, ухаживающие за животными, личный телохранитель аль-Калли Якоб и тот новый парень, Дерек Грир, бывший армейский капитан с дурными привычками. Картер был далеко не уверен, что даже Мехди, сын аль-Калли, был посвящен в эту тайну, хотя трудно держать в секрете такое от любопытного и пронырливого мальчишки.
— Даже здесь пахнет дымом, — посетовал Ли и нажал на кнопку, чтобы отпереть ворота. — Павлины так прямо с ума посходили.
Дел при слове «павлины» вопросительно покосился на Картера, но тот лишь жестом показал: проезжай.
— Смотри не раздави случайно птичку, — заметил Картер. — Аль-Калли очень к ним привязан.
— Чем дальше, тем интереснее, — пробормотал Дел, и машина двинулась по длинной извилистой дорожке, проехала мимо фонтана, разбрызгивающего струи воды, и остановилась во дворе, у главного входа в большой серый дом.
Там уже стояли две машины — длинный черный «мерседес» аль-Калли и кобальтово-синий «сцион» с доской для серфинга, прикрепленной к крыше. Огромные дубовые двери отворились, и, хотя Картер ожидал увидеть аль-Калли, вместо него на пороге появился Мехди с парой столь же юных своих дружков. Они несли полотенца, мини-холодильники и ласты, и, когда забирались в синюю машину, Картер спросил:
— А где отец, Мехди?
Тот наклонился над багажником и, даже не обернувшись, ответил:
— Да где-то там, — и кивком головы указал куда-то на запад.
Мехди умел сделать так, что каждый, кто с ним общался, чувствовал себя слугой.
Именно в той части сада находился бестиарий, и у Картера не осталось сомнений — аль-Калли там. Пусть безупречно функционирует самое современное оборудование по кондиционированию и температурному контролю, все равно животные крайне чувствительны к среде обитания, и естественно, что сейчас аль-Калли о них особенно беспокоится. Рашид наверняка в панике.
И вот теперь здесь появился еще и Картер с незваным гостем.
— Идем со мной, — сказал он Делу, вылезая из машины. — Только дай слово, что ничего никому не скажешь. До тех пор, пока я не позволю.