— Но эти книги отделяют друг от друга века!
— Правильно, но монах или переписчик, создавший, как я считаю, все собранные на нашей выставке работы, жил примерно в середине или конце одиннадцатого века. Он писал очень характерным наклонным почерком, точнее — с небольшим наклоном влево. Это означает, что он мог быть левшой или же имел какие-то проблемы со зрением. Все иллюстрации у него узнаваемы, они обладают редкой психологической остротой.
Бет казалось, что даже в цифрах, которые обычно писались строго по правилам и не отличались выразительностью, этот неизвестный переписчик сумел передать чувства и оттенки.
— Нет, погодите, — возразил Ван Ностренд, — преклоняюсь перед вашими знаниями в этой области, но смею заметить следующее: текстом обычно занимались писцы, а художники украшали и создавали картинки. Выходит, над одной рукописью работали двое разных людей, так?
— Да, — кивнула Бет. — Обычно так оно и было, но что-то подсказывает мне, что этот человек, Микеланджело рукописного мира, делал все сам. Отсюда и название выставки — «Гений монастыря». Оно выбрано не случайно. Я хотела тем самым отдать должное талантам монахов в целом и подчеркнуть гениальность мастера своего дела, который превзошел всех их.
Судя по всему, Ван Ностренд все еще сомневался, и Бет решила привести еще одно доказательство.
— Этот человек, этот художник, гордился своими достижениями. Хотя большинство таких работ делались анонимно, он всегда умудрялся ввести в письменный текст нечто от себя, оставить свою маленькую метку.
— Надеюсь, что не в Библии?
— Нет конечно, — ответила Бет. — Он бы никогда на такое не пошел. За это можно было лишиться работы, даже из монастыря могли выгнать. Нет, он изобрел более оригинальный способ.
— Какой же?
Крошка, прилипшая к губе журналиста, наконец оторвалась, и ее унесло вечерним ветром.
— Он проклинал.
— Что?
— Он насылал проклятие на любого, кто посмеет украсть или испортить его труд.
Ван Ностренд рассмеялся, Бет тоже.
Именно эта особенность с самого начала натолкнула ее на то, чтобы собрать вместе столь разные книги на выставке. В верхней части манускрипта почти тысячелетней давности из аббатства Ридинга она нашла надпись: «Liber sancte Marie Radyng(ensis) quern qui alienaverit anathema sit». Что в переводе с латыни означало: «Да проклят будет тот, кто испортит эту книгу». На других рукописях, доставленных с разных концов Британских островов, имелись аналогичные надписи с проклятиями, в ряде случаев куда более цветистые и изобретательные. И, несмотря на то что точно датировать все эти труды было сложно, Бет догадывалась, что неизвестный монах становился со временем все более нетерпимым, а потом вдруг и вовсе исчез со сцены и его работы больше не появлялись. Что с ним произошло? Здоровье подвело или умер? Может быть, ему просто перестали давать работу? И наконец, кем он был, этот удивительный человек? Выставка стала первым шагом Бет в попытке выяснить это.
— Прости за опоздание, — сказал Картер.
Он подошел к жене, обнял за плечи, затем протянул руку Ван Ностренду.
— Картер Кокс.
— Александр Ван Ностренд, «Арт-ньюс».
Бет обернулась, взглянула на мужа. Никаких галстуков-бабочек: голубая оксфордская рубашка с расстегнутыми верхними пуговками, темно-синий блейзер, брюки цвета хаки. Словно манекен, сошедший с витрины магазина «Брукс бразерс», она часто поддразнивала его так.
— Так вы и есть счастливчик-муж?
— Частенько это слышу, — улыбнулся Картер.
Даже сейчас, после семи лет супружества, Бет не уставала любоваться мужем. Ей нравилось в нем все: и каштановая прядь, падающая на лоб, и темные глаза, взгляд которых всегда так внимательно сфокусирован на ком-то или чем-то, и высокий рост, и стройная фигура, и походка. По ее мнению, Картер был совершенным воплощением ковбоя и профессора одновременно.
— Ни секунды не сомневаюсь, — сказал Ван Ностренд. — Ваша жена на удивление красива, умна и образованна. — Он игриво взял ее за руку. — Однако, увы, время не ждет. Пора бежать. Я с удовольствием поговорил бы с вами о выставке еще. Позвоню в конце недели, если вы не против.
Бет заверила, что ничуть не против, взяла мужа под руку, и они отошли к гостям. Края золотистых скатертей трепетали на ветру.
— Ну и где же эта женщина-людоед? — спросил Картер.
— Придержи язык, — прошептала Бет. — Вон там, под аркой, беседует с патронами музея.
Завидев Бет, миссис Кейбот энергично замахала рукой, потом сама зашагала через лужайку к Картерам.
— Ты опять что-то натворила? — тихо спросил Картер. — Или я не вхожу в список гостей?
— Понятия не имею.
Решив взять быка за рога, Картер шагнул вперед и сказал:
— Добрый вечер, миссис Кейбот. Рад видеть вас.
— Я тоже, — буркнула она в ответ и отмахнулась, — но в данный момент мне нужны не вы, а Бет.
— Я как раз закончила говорить с журналистом из «Арт-ньюс» и…
— К нам едет мистер аль-Калли, он будет с минуты на минуту!
— Мистер аль-Калли? — спросила Бет. — Кажется, я не знакома с этим господином.
— «Звери Эдема»! — воскликнула миссис Кейбот. — Бестиарий. Я же посылала вам снимки.
— И все равно не понимаю.
— Мистер аль-Калли является владельцем этой книги! И просит нас изучить и реставрировать ее.
— О… — выдохнула Бет.
Только сейчас она увидела связь. Впрочем, в письме миссис Кейбот не было упомянуто имя владельца «Зверей Эдема», лишь это могло служить оправданием ее временного замешательства.
В отличие от Картера.
— Ну да, дорогая. Разве не помнишь, как говорила мне, что тебе поручили новый потрясающий проект, но владелец предмета предпочел остаться неназванным?
Он обратился к миссис Кейбот:
— Бет так радовалась!
Затем, вовремя поняв, что миссис Кейбот не придет в восторг, узнав, что ее подчиненная подробно обсуждает свою работу с близкими, Картер сделал дипломатичный ход:
— Я тогда еще подумал, что она нарочно скрывает от меня имя владельца. Только теперь понял, как было на самом деле.
Миссис Кейбот моментально успокоилась, даже заулыбалась.
— Да, все верно, — заметила она, — он сам, лично, просил меня не называть его имени. — Затем она снова посуровела. — О том, что он собирается быть здесь сегодня, мне сообщили буквально только что. Мистер аль-Калли особо подчеркнул, что хочет видеть именно вас, Бет, поскольку вы являетесь руководителем проекта.
Бет пожалела, что не узнала об этом заранее, — надо было собраться с мыслями, как-то подготовиться к этой встрече, прикинуть хотя бы предварительный план. Вместе с тем она была очень польщена. Несколько снимков с изображением мифических созданий, часть иллюстраций книги, показались ей совершенно потрясающими, прекрасными и в каком-то смысле даже интригующими. И тот факт, что книга была родом с Ближнего Востока — информация об артефактах этого региона, поступавшая к ней до сих пор, была довольно скудна, — делал ситуацию еще более интригующей. Не так уж много имелось у них в музее рукописей оттуда, тем более так хорошо сохранившихся.