— И что ты собираешься делать?
— Потыкать в улей палкой, поворошить пчел. Ларуссы сегодня устраивают у себя вечеринку. Надо бы воспользоваться их гостеприимством.
— У нас есть приглашения?
— А что, без них мы раньше не обходились?
— Почему, обходились. Только иногда так хочется, чтобы по официальному приглашению. Ну, ты понимаешь: не врываться с черного хода, не слышать угроз в свой адрес, не огорчать милых белых особ, которые потом боятся черных.
Он сделал паузу, видимо, обдумывая сказанное; лицо на глазах становилось благодушным.
— Что, плохая разве идея? — спросил я.
— Идея классная, — одобрил он.
Основную часть пути к старой плантации Ларуссов мы ехали каждый в своей машине. Затем, в полумиле от ворот гасиенды, Луис припарковал свой автомобиль и пересел ко мне; дальше покатили вместе. Я спросил насчет Ангела.
— Да так, кое-чем занимается.
— Мне о том что-нибудь следует знать?
Луис вдумчиво на меня посмотрел.
— Не возьмусь ответить. Может быть, только пока рановато.
— Вот как. Вы тут, я вижу, в новостях.
Пару секунд он молчал.
— Ангел что-нибудь сказал?
— Да так, назвал городок. Давненько же вы ждали, чтобы свести счеты.
Луис пожал плечами.
— Они того заслуживали. Не заслуживали только, чтобы мы в такую даль к ним добирались.
— А ты решил: коль уж вы все равно в ту сторону едете…
— То почему б не остановиться, — докончил он. — Я свободен, гражданин начальник?
Я оставил колкость без ответа.
На въезде в поместье Ларуссов нас задержал рослый мужчина в лакейской ливрее.
— Могу я видеть ваши приглашения, господа?
— Приглашений нет, — отозвался я, — но есть уверенность, что нас там наверняка ждут.
— Ваши имена?
— Паркер, Чарльз.
— Плюс один, — поспешил добавить Луис.
Охранник, отойдя, стал переговариваться с кем-то по рации. Мы ждали, чем закончится разговор; за нами в хвост уже выстроились три машины.
— Проезжайте, — махнул он наконец рацией. — Мистер Киттим будет ждать вас в зоне парковки.
— Ну дела, — удивленно покачал головой Луис.
О своей встрече с Бауэном и Киттимом на том антиохском сборище я ему рассказывал.
— Говорил же, что сработает, — подмигнул я Луису. — Детектив я или кто.
Я вдруг поймал себя на том, что с приездом Луиса почувствовал себя лучше. Оно и неудивительно: начать с того, при мне теперь был пистолет (угадайте, кому за это спасибо), и я не сомневался, что Луис тоже был при стволе. Сомневался, правда, что только при одном.
Полмили мы ехали по живой аркаде из дубов и разномастных пальм в гирляндах бородатого мха. В зеленых кущах свиристели цикады; по машине и асфальту дробно постукивали редкие капли прошедшего с утра дождика.
Мы выехали на изумрудный простор лужайки. Еще один лакей в белых перчатках указал нам в сторону парковки под обширным тентом, прикрывающим машины от солнца; по полотну зыбились волны холодного воздуха от расставленных на траве промышленных кондиционеров. Посреди лужайки удлиненной буквой «П» стояли под крахмальными скатертями столы, ломясь от яств. Рядом взволнованно переминались негры-слуги в девственно белых штанах и рубашках, ожидая наплыва гостей. Они же шныряли среди уже скопившейся на газоне светской публики, предлагая шампанское и коктейли. Я посмотрел на Луиса; он посмотрел на меня. За исключением слуг, здесь он был единственным не белым. И единственным из гостей, облаченным в черное.
— Не мог белый пиджак надеть? — упрекнул я его. — Ты ж как восклицательный знак на ватмане. А то бы еще и чаевых набрал, мелкой купюрой.
— Глянь на моих угнетенных братьев, — патетически воздел он руки. — Ужель ни один из них не слышал о Денмарке Весси?
Возле моих ног приземлилась стрекоза, выискивая добычу среди травинок. За ней самой охотиться было некому, по крайней мере птиц по соседству я не наблюдал и даже не слышал. Единственный звук жизни подавала одинокая цапля, она торчала среди стоячего, подернутого ряской болотца к северу от гасиенды. А неподалеку сквозь насаженные дубы и пеканы проглядывали останки расположенных примерно на равном расстоянии друг от друга утлых жилищ. Черепичные крыши давно сгинули, а ломаный кирпич и всякий хлам, использованный при строительстве полтора, должно быть, века назад, повыветрился; развалюхи смотрелись теперь заподлицо с окружающим пейзажем. Несложно было догадаться, что это: бывшая улочка невольничьего поселка.
— Могли бы, пожалуй, и снести, — заметил я.
— Как же, — хмыкнул Луис, — наследие. В одном ряду с флагом Конфедерации и дежурной чистой наволочкой, для особых дней.
Старая гасиенда Ларуссов представляла собой кирпичную дореволюционную виллу в георгианском стиле. Середина восемнадцатого века, не иначе. Двойная балюстрада лестницы из известняка восходила к портику с мраморным полом. Галерею вдоль фасада (четыре окна по обе стороны, на двух этажах) подпирали четыре дорические колонны. В тени веранды уже облюбовали себе место изысканно одетые пары.
Наше внимание привлекла группа людей, проворно идущая по газону, — все белые, все с проводками наушников, все истекают под черными костюмами потом, и никакие кондиционеры им не в помощь. Исключение составлял тот, что шагал посередине, — Киттим: в синем блейзере, застегнутой наглухо белой сорочке, бежевых брюках и туфлях со штрипками. Голову и лицо ему прикрывали неизменная бейсболка и зеркальные очки. Впрочем, они не могли спрятать глубокий шрам на правой щеке.
Атис. Вот почему на его найденном теле не оказалось того распятия.
Метрах в трех Киттим остановился и поднял руку. Его свита, умерив шаг, рассредоточилась возле нас полукругом. Все это происходило в молчании. Внимание Киттима переместилось с Луиса на меня, затем обратно. Оскал улыбки держался на месте, даже когда подал голос Луис:
— Ты еще что за хрен?
Ответа не последовало.
— Это Киттим, — пояснил я.
— Да? Ну и красавчик.
— Мистер Паркер, — сказал Киттим, игнорируя Луиса, — мы вас здесь не ждали.
— Решение пришло в последнюю минуту, — отозвался я. — Расписание стало посвободней, ввиду кое-каких недавних смертей.
— Гм. — Киттим кашлянул. — Не могу не заметить, что вы с вашим коллегой прибыли сюда вооруженными.
— Вооруженными? — Я неодобрительно покосился на Луиса. — Говорил я тебе, не та это вечеринка.
— Ничего, — кивнул Луис, — предусмотрительность никогда не бывает лишней. Да и публика нас иначе всерьез не воспримет.