Сейчас, четыре часа спустя, меня усадили на диван и дали виски в мои дрожащие руки. Я избавилась от своей семьи, а сейчас пересказывала О’Шиа и мужчине средних лет, представившемуся детективом Беном Самуэлсом, детали той ночи, когда Пол пришел с окровавленными руками, а потом протянула им шарф. Глаза О’Шиа просияли, когда я отдала его ей. Я избавила ее от запутанного дела об убийстве, и она не ударила в грязь лицом перед своими коллегами сегодня. Возможно, я даже помогла ее повышению по службе. Мой дом был перевернут вверх дном, потому что они искали «материалы, которые могут быть важными для расследования».
Я слышу, как они роются в шкафах. Один полицейский аккуратно снимает с полки книги, ставит их передо мной и встряхивает. В туалете какой-то человек в белом костюме проверяет сливной бачок.
— Давайте оставим его, пусть делает свою работу, — говорит О’Шиа, глядя на мужчину, пересматривающего книги. — Мы можем пройти в кухню?
Мы идем в другой конец дома, Бен за нами.
— Проблема заключается в том, что вы пытались скрыть от полиции важную информацию, — начинает она, устремляя взгляд на окно в сад. — Мы могли бы арестовать вас, но я не думаю, что обществу станет лучше от этого, учитывая детей и все такое.
О’Шиа пытается быть дружелюбной. К тому же она неплохо справляется со своей работой. Я наблюдаю, как она руководит сотрудниками, хотя моложе половины из них. Интересно, через что ей пришлось пройти ради этой работы?
— Нам нужно будет проверить канал.
Я потрясена.
— Это еще зачем?
— Орудие убийства так и не найдено. Если бы я убила ее, то спрятала бы его именно там. — Я не отвечаю, и она указывает на ящик стола. — У вас все ножи на месте?
— Все. И я отношусь к женщинам, которые заметили бы пропажу.
Она смотрит на меня с уважением, и я готова поспорить, что ее столовые приборы тоже не валяются где попало.
— У вас только один замок на дверях? — Она кивает на старомодный ключ. — Из-за этого вашу страховку могут признать недействительной.
Я пожимаю плечами.
— Нас со всех сторон окружают соседи. И вам понадобится переплыть канал, чтобы забраться в дом через черный вход. — Я вздрагиваю. — Никто в здравом уме не сделал бы этого.
— Я тоже так думаю.
Она пристально рассматривает окно в кухне и явно не в восторге от его расшатавшихся задвижек, а с одной стороны без затвора вообще. Она работает в мире, где доверие ко всему, что поддается логике, не спасет и не защитит от низости и насилия.
— А если не в здравом? Вы же не хотите, чтобы один из них оказался возле ваших детей…
— Понимаю! Но никого на нашей улице не ограбили за последние двадцать лет. У вас есть сигарета?
Она кривится.
— Бросила пять лет назад. — Потом с жалостью смотрит на меня. — Бен, не дашь миссис Форман сигарету?
— Конечно.
Он протягивает пачку с несколькими сигаретами, и я с удовольствием беру ее в руки.
О’Шиа пристально смотрит на меня. Она проверяет меня на вшивость. Интересно, сколько человек за эти годы не прошли подобную проверку?
— Откуда это у вас? — указывает она на синяк у меня под глазом.
— Мы с Лексом попали в аварию, — отвечаю я.
— Когда это случилось?
— Два дня назад. Он совсем с ума сошел.
О’Шиа переглядывается с Самуэлсом.
— Нам об этом известно?
Он качает головой и хмурит брови.
— Он разозлился на вас? Почему?
— Он считает, что его подставили с убийством Мелоди.
— И кто же его подставил?
— Пол, Джон, я. Все мы. Он был не в себе и, возможно, пьян.
— Вы тоже думаете, что его подставили?
Я делаю глубокую затяжку.
— Лекс избалован. Если что-то идет не так, как он планировал, он во всем винит других.
— Почему Пол убил Мелоди?
— Я не знаю наверняка, убил ли он ее. Я никогда этого не говорила! Я просто не верю в историю с собакой… Я уже не знаю, во что верить, кому доверять…
Я грызу ногти, и в сочетании с курением мое тело наполняется тревогой. Я снова слышу слова Лекса во время той безумной поездки: «Невиновных людей арестовывают постоянно». Господи, прости, если я не права!
Они тут же уставились на меня.
— У вашего мужа был роман?
— Я не знаю.
— Но вы подозреваете его?
— Не знаю!
— Он был неверен в прошлом?
— Был, но не мне. — О’Шиа вскидывает брови. — Он был женат раньше. — Я опускаю глаза в пол. — Тогда мы с ним и встретились.
О’Шиа молчит, а я чувствую, что Самуэлс наслаждается моей неловкостью.
— У вас красивый дом, Кейт. Завидная жизнь. Может быть, есть какие-то проблемы с деньгами, финансовые неурядицы, о которых вам известно?
— Нет.
— А вам было бы о них известно?
— Я вижу банковские отчеты, у нас совместный счет.
— Что заставило вас изменить показания, Кейт?
Я смотрю на сад, очнувшийся с приходом весны. Вижу красную крышу кукольного домика Авы.
— Вы когда-нибудь слышали фразу «эффект ореола»?
— Нет.
— Этот термин используют социологи. Если кто-то чрезвычайно привлекателен внешне, мы ошибочно предполагаем, что он такой же и внутри. Нам кажется, что он более принципиальный, чем обычные люди, более общительный, более честный. И это заставляет нас закрывать глаза на его недостатки. Я думаю, что известные люди, актеры или модели, как раз и вызывают такую реакцию у людей.
Я вижу пару носков Пола на столешнице, на одном из них еще сохранился отпечаток его ступни. Даже ступни моего мужа прекрасны.
— Просто я больше не в состоянии оценить все сама. Хочу, чтобы кто-то другой подтвердил или опроверг все это.
— Значит, вы говорите, что Пол сделал это, а большинство людей будут думать, что это не так?
— Я говорю, что я не знаю. Я всего лишь хочу узнать правду. Это все, чего я хочу.
— Но почему вы передумали именно сейчас?
Я гашу сигарету в тарелке, где еще остались крошки.
— Мы с Лексом нечасто встречались с глазу на глаз, но в ту ночь мне было жаль его. Если это сделал не он… А еще потому, что я не могу смотреть в лицо своим детям, если у меня есть такие сомнения, потому что… потому что…
— Что, миссис Форман?
Я уже собиралась сказать, что испугалась за свою жизнь, но потом поняла, как это будет воспринято. Я и так достаточно наговорила.