– Похороны, да... я слышал, ее привезли домой.
Женщина остановилась прямо перед Жюстиной.
– В гробу! Упакованную, словно товар для доставки.
Она упала на колени на белый ковер. Уронила голову Жюстине на колени, от тела исходил жар, она вся дрожала, она ткнулась губами в ногу Жюстины и вдруг впилась в нее зубами. Жюстина замерла на миг, ладонью прикрыла рвущийся крик, уставилась на полицейского. Он тут же подскочил, поднял Марианну и помог ей сесть в кресло.
– Что с вами, Марианна, что с вами?
Узкие глаза блеснули. Губы раздвинулись, но тут же снова сомкнулись.
Появился ее муж с тряпкой. Принялся неловко вытирать кофейную лужу.
Марианна Андерссон сказала совершенно нормальным голосом:
– А теперь, может, нам позволят задать несколько вопросов человеку, который последним видел нашу дочь живой?
– Жюстина Дальвик для этого и приехала, – сказал полицейский.
– На самом деле не я последней видела ее живой. Тот человек... в Куала-Лумпур, это ведь... тот, кто убил ее, тот и видел последним.
Женщина повернулась к ней:
– Прошу вас, не придирайтесь к словам. Все и так достаточно скверно.
– Послушайте, – вмешался полицейский. – Мы все потрясены случившимся. Нервы у всех оголены. Жюстина Дальвик жила в одной комнате с вашей дочерью. Она утверждает, что находилась в ванной, когда это случилось.
– Могу я спросить?
– Спрашивайте.
– Я все хожу и думаю, размышляю о деталях.
– Спрашивайте.
– Когда вы вышли из душа, вы же были голая?
– Нет... на мне было полотенце.
– А мужчина там уже стоял? Вы не слышали, как он вошел?
– Нет, я же была в душе.
– А он что, не слышал, что в душе кто-то есть?
– Я не знаю... возможно, он думал, что я в номере одна, услышал звук воды из душевой и решил, что самое время пробраться в номер.
– И обнаружил, что в номере еще кто-то живет?
– Да.
Вопросы сыпались градом.
– А моя дочь попыталась его остановить?
– Я не знаю.
– Да, но что вы думаете?
– Нет, я думаю, что она растерялась. Полицейские сказали, что там не было следов борьбы.
– Но почему, увидев, что в комнате кто-то есть, он не убежал сразу?
– Я не знаю.
– Не знаете?
– Да. Может, она вышла из комнаты перед этим, а в тот момент, когда он проник в комнату, вернулась, может, она что-то забыла и вернулась.
– А вы не попытались ее защитить?
– Да ведь было уже поздно! Все уже случилось.
– А что вы сделали?
У Жюстины снова закружилась голова, она посмотрела на полицейского, он ответил ей ободряющим взглядом.
– Что я сделала... А что бы вы сами сделали?
– Я бы его убила, задушила, разорвала голыми руками.
– Марианна... – сказал Матс Андерссон. – Марианна...
– Я испугалась, – прошептала Жюстина. – Он уже убил одного человека и мог убить второго.
– И что вы сделали?
– Я кинулась обратно в душевую и закрылась.
– А почему вы из номера не выскочили? Почему не побежали за помощью? Мне это кажется очень странным.
– Я не знаю. Это было чисто рефлекторное.
– Если бы ее в больницу отвезли! Если бы ее вовремя отвезли в больницу!
– Но было уже поздно!
– Откуда вам знать? Сколько мертвых вы видели? Как вы можете быть в этом уверены?
Жюстина схватилась за кофейную чашку, но руки так дрожали, что она не смогла ее поднять.
– Могу и я... кое-что спросить? – подал голос отец Мартины. – Какой она была в этот день, какое у нее настроение было? Веселая она была или грустная?.. Не могли бы вы...
– Нам тогда было не до веселья.
– Вспомните о том, что случилось в джунглях, – сказал Ханс Нэстман. – Один из руководителей пропал, возможно, с ним произошло несчастье. Скорее всего, он погиб.
– Его так и не нашли?
– Нет. Исчезнувших в джунглях почти никогда не находят.
– Она была беспокойная душа, наша девочка. Я всегда пребывал в напряжении, когда она уезжала путешествовать. Боялся, что с ней что-нибудь случится. Раньше или позже... но ведь им не запретишь.
– Нет. Им не запретишь.
– Комиссар, а у вас есть дети?
– Да. Два сына, восемнадцати и двадцати лет.
– С мальчиками легче.
– Не скажите!
Мать Мартины поднялась, подошла к алтарю и зажгла обе свечи.
– Можете уезжать, если хотите, – хрипло сказала она. – Теперь я знаю, как выглядит та, которая жила с Мартиной в одной комнате. Больше я о ней знать не хочу. С меня хватит.
* * *
– Какая странная и неприятная женщина, – сказал Ханс Нэстман в машине по дороге назад. – С моей профессией я много странных личностей повидал. Но такую, как Марианна Андерссон...
– Горе корежит людей.
– Да ладно!
Она пристегнула ремень.
– Что она вам сделала? – спросил он.
– Ничего.
– Она вас поранила, я же видел. Укусила, ведь так?
– Нет.
– Жюстина, послушайте меня. Вам нужно сделать укол от бешенства. Человеческий укус – один из самых опасных.
– Я уже привита.
– А, понятно. Перед такими путешествиями...
– Нам массу прививок сделали. И Натану в том числе. Но от всего не привьешься.
– Умно сказано.
Он немного помолчал.
– Я видел, как она укусила вас, Жюстина.
Она вздохнула:
– Ладно, укусила.
– У меня такое чувство, будто вы позволили ей это сделать.
– Ладно, ладно. Может, я этого заслуживаю. Наверное, я должна была защитить ее дочь.
– Вы сами так считаете?
– Я не знаю. Но разобраться в этом только психиатр сможет. Пожалуйста, отвезите меня домой. Ужасный день.
* * *
Через какое-то время Ханс Нэстман снова позвонил.
– Полагаю, вы хотите знать, что происходит в Куала-Лумпур, нашли ли они Натана Гендсера. Человек, которого они арестовали, наотрез отказывается признаваться в убийстве, хотя и не отрицает, что промышляет гостиничными грабежами. А еще он утверждает, что ноги его в этой гостинице никогда не было. И ничего нельзя доказать. На ноже полно разных отпечатков, но только не его. Наверное, он был в перчатках, да... хотя в этой стране, кажется, достаточно жарко.