— Во второй половине дня появился комиссар Клатт. Я сказала ему, что вам пришлось уехать, поскольку ваша мама заболела. Я устроила ему грандиозную экскурсию по Президиуму и представила всем, кому надо. Экскурсия, похоже, произвела на него впечатление. Больше ничего. Впрочем, постойте! Звонил Хольгер Браунер и сказал, что ему удалось организовать тест ДНК. Он и Меллер приступят к анализу прямо с утра в Институте судебной медицины.
— Спасибо, Анна. Я позвоню завтра и сообщу о своих дальнейших действиях.
— Если не возражаете, я после вашего звонка звякну Вернеру. Он очень беспокоится о вас и вашей матушке.
— Я сам ему позвоню, — ответил Фабель и отключился от Нового мира, снова погрузившись в темноту и молчание своей Старой вселенной.
К тому времени, когда Фабель появился в больнице, доктор, с которым он беседовал накануне, закончил дежурство, однако старшая сестра еще находилась на месте. Это была женщина средних лет с открытым и чистым лицом. Когда Фабель подошел, она встретила его улыбкой и тут же рассказала о состоянии матери.
— Ваша матушка вела себя превосходно, — отметила сестра. — После того как вы ушли, она уснула, а утром мы сделали ей ЭКГ. Оснований для беспокойства нет, если она не будет волноваться.
— Какова вероятность повторного инфаркта?
— Если кто-то перенес инфаркт, то вероятность повторного всегда существует. Но эго вовсе не обязательно. Очень важно, чтобы ваша мама поднялась с постели и начала вести умеренно активную жизнь уже через несколько дней. Думаю, мы сможем отпустить ее домой завтра. Ближе к вечеру. Самое позднее — через день.
— Благодарю вас, сестра, — сказал Фабель и направился в палату матери.
— Ты меня не узнал, Йен? — вслед ему спросила сестра. Фабель обернулся и увидел на лице женщины застенчивую и неуверенную улыбку. — Ведь я — Хильке. Хильке Тетьен.
Потребовалась пара секунд, чтобы это имя нашло свое место в ряду имен, хранившихся в памяти Фабеля.
— Боже мой! Хильке! Прошло двадцать лет. Ты как?
— Не двадцать, а все двадцать пять. У меня все в порядке. А как ты? Я слышала, что ты комиссар полиции Гамбурга.
— Первый гаупткомиссар, если быть точным, — улыбнулся Фабель, внимательно вглядываясь в круглое лицо немолодой женщины, чтобы найти в нем черты юного худощавого и миленького личика, которые всегда ассоциировались у него с именем Хильке Тетьен. Эти черты сохранились в структуре ее лица в виде археологических следов, скрытых под слоем лет и излишнего веса. — Ты по-прежнему живешь в Норддейче?
— Нет. Я живу здесь, в Нордене. А зовут меня теперь Хильке Фреерикс. Ты помнишь по школе Дирка Фреерикса?
— Конечно, — соврал Фабель. — А дети у тебя есть?
— Четверо, — рассмеялась она. — И все мальчишки. А как с этим делом у тебя?
— Дочь Габи, — застенчиво улыбнулся Фабель и сильно разозлился, поняв, что почему-то не хочет говорить Хильке о своем разводе.
— Очень рада увидеть тебя снова, Йен, — сказала Хильке, — но не хочу задерживать. Понимаю, как тебе не терпится повидаться с мамой.
— Я тоже рад встрече, — сказал Фабель и задержался на миг, чтобы посмотреть, как невысокая, чересчур полная женщина средних лет по имени Хильке Фреерикс идет по больничному коридору.
Двадцать четыре года назад эта широкобедрая дама была изящной девушкой с чуть рыжеватыми блестящими и длинными волосами и сплошь усыпанным веснушками милым личиком. С этой девушкой Фабель провел много торопливых, полных нежности минут в песчаных дюнах Северного побережья. Перемены в человеке, оставленные долгими годами жизни, явились для Фабеля еще одним подтверждением того, насколько Новый мир не соответствует его прошлому, и у него снова возникло нестерпимое желание как можно скорее выбраться из Норддейча и Нордена.
Когда Фабель вошел в палату, мать сидела в кресле рядом с кроватью и смотрела по телевизору популярное шоу «Хочешь пари?». Звук был выключен, и Томас Готшальк скалился на экране молча. При виде сына фрау Фабель улыбнулась и вырубила ящик с помощью пульта дистанционного управления.
— Привет, сынок. Ты выглядишь утомленным. — У нее был почти комический говорок, являющий собой сочетание английского произношения с местным диалектом, на котором фрау Фабель всегда говорила с сыном.
Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Мать ласково потрепала его по руке.
— Я прекрасно себя чувствую, мамочка, — уверил он ее. — И я вовсе не тот, о ком следует беспокоиться. Но у меня хорошие новости… старшая сестра сказала, что кардиограмма у тебя нормальная и завтра к концу дня тебя, возможно, выпишут.
— Значит, ты потолковал с Хильке Фреерикс? Ведь вы были славной парочкой, насколько я помню.
— Это было так давно, мама. — Фабель присел на край кровати. — Я ее почти не узнал. — Когда он это говорил, перед ним стояли два образа — стройная девушка с длинными золотистыми волосами и небрежно одетая женщина средних лет, с которой он болтал в коридоре. — Она изменилась, — произнес Фабель и спросил после короткой паузы: — Неужели я тоже так же сильно изменился, мамочка?
— Мне этот вопрос задавать не стоит, — рассмеялась фрау Фабель. — Ты и Лекс — все еще мои крошки. Однако не волнуйся. Мы все меняемся.
— Дело в том, что каждый раз, возвращаясь сюда, я ожидаю, что здесь все остается по-прежнему.
— Это происходит потому, что у тебя имеется свое собственное представление о месте, где ты провел детство, и оно для тебя больше, чем реальность. Ты возвращаешься сюда, чтобы восстановить в памяти все детали. То же самое происходило и со мной, когда я приезжала в Шотландию. Но все-все, включая наши родные места, меняется. Мир продолжает движение. — Она улыбнулась, протянула руку и ласково погладила его по волосам так, как всегда делала, провожая в школу. — Как Габи? Когда же ты наконец привезешь внучку в гости к бабушке?
— Надеюсь, что скоро, — ответил Фабель. — Она собирается провести уик-энд у меня.
— А как поживает ее мама? — Ни разу после разрыва фрау Фабель не назвала его экс-супругу по имени — Рената. А в тех случаях, когда она о ней говорила, в ее голосе появлялись стальные нотки.
— Понятия не имею, мама. Мне редко доводится с ней говорить, и занятие это, должен признаться, достаточно неприятное. Но оставим эту тему, она тебя раздражает, а волноваться тебе вредно.
— Тогда поговорим о твоей новой подружке. Как она? Впрочем, не такая уж она и новая. Ты ведь довольно давно с ней… встречаешься. Это серьезно?
— Ты… о Сусанне? — Фабель даже растерялся, и в тупик его поставил не сам вопрос, а понимание того, что у него нет на него ответа. — У нас хорошие отношения… — пожал плечами он. — Даже очень хорошие.
— У меня прекрасные отношения с нашим мясником герром Германом, но это не значит, что нам грозит общее будущее.
— Не знаю, мамочка, — рассмеялся Фабель. — Решение принимать пока рано. Но расскажи-ка мне лучше, что рекомендовал тебе доктор, после того как ты отсюда выйдешь…