— Простите. Я задумалась о том, что в деле имеется нечто такое, что не совсем вяжется с моими представлениями о характере личности данного генотипа. Если Ольсен — XYY, то у него должна быть склонность мгновенно впадать в бешенство. Большинство заключенных с этим генотипом оказались за решеткой за избиение жен или иные действия, связанные с потерей контроля над собой. Ольсен нанес удар разводным ключом с совершенно ненужной избыточной силой. Мне кажется, что будь Ольсен разыскиваемым вами убийцей, то мы обнаружили бы в его действиях психопатические проявления бессмысленной ярости… многочисленные ножевые раны, например, включая посмертные. Он продолжал бы кромсать жертву, даже зная, что уже имеет дело с трупом. Единственный удар в горло абсолютно не вяжется с образом генотипа XYY.
— Но и не исключает подобной возможности?
— Нет. Возможно, нет.
Фабель открыл лежащее перед ним досье. Слова Сусанны вновь раздули тлевший в самых дальних уголках его мозга тревожный огонек. Если Ханну Грюнн и Маркуса Шиллера убил Ольсен, то это должно было бы быть «преступлением страсти», преступлением, совершенным в припадке ревности. Но чудовищно странное положение тел полностью опровергало это допущение. То же самое можно сказать как о трупе девушки, обнаруженном на берегу Эльбы, так и о последнем убийстве. Кроме того, во всех трех случаях имелись записки, написанные, как представляется, одной рукой.
Мария, словно прочитав мысли босса, сказала:
— Я тоже не убеждена, что убийца — Ольсен. Если бы это было так, то, он, как мне кажется, на некоторое время должен был залечь на дно, так как его ищет вся полиция Гамбурга.
— Не знаю, Мария. На сегодняшний день он — наш основной подозреваемый, но я пока не совсем разобрался в личности Ольсена. Или, совсем наоборот, проблема состоит в том, что я в ней разобрался слишком хорошо. Я думаю, что нам удастся обнаружить в этом человеке гораздо больше того, что лежит на поверхности. Впрочем, нельзя исключать, что в этих гипотетических глубинах ничего не скрывается. Вполне вероятно, что на самом деле в нем гораздо меньше того, что лежит на поверхности. Однако мы почти наверняка знаем, что убийства в природном парке — его рук дело. Ольсен, затаившись, поджидал прибытия своих жертв. Мы нашли следы его ботинок и отпечаток шин, совпадающий с рисунком протектора его мотоцикла. Убийцей должен быть он. Меня тревожат две других смерти, которые, по моему мнению, не вяжутся с его обликом. Так же как и со всей темой братьев Гримм. Скажите, доктор, почему Ольсен совершил два убийства, имея мотив, а два — без оного? — взглянув на Сусанну, закончил Фабель.
— Такого понятия, как немотивированное убийство, не существует. Даже самые на первый взгляд случайные акты насилия являются результатом либо желания, либо необходимости. Может быть и так, что в мозгу Ольсена нет никакой связи с двумя другими убийствами, кроме того, что он вообразил себя участником своеобразного вдохновленного братьями Гримм крестового похода. А Грюнн и Шиллера он включил в список потому, что его устраивало сочетание двух целей. Или, если хотите, бизнес и удовольствие в одном флаконе.
— Одним махом семерых побивахам… — пробормотал едва слышно под нос Фабель и, поймав на себе удивленные взгляды, добавил: — Не обращайте внимания. — Он взглянул в досье, посмотрел на почти красивое лицо Ольсена и сказал: — Может быть, мы напрасно считали, что выбор других жертв был делом случая? Может быть, Ольсен выбрал их из-за того, кем они являются или что собой представляют? Последняя жертва была изумительной красоты моделью, и ее трупу придали позу Спящей красавицы. Первая девушка принадлежала к низшему классу — к тем «подземным людям», которые оставляли своих отпрысков взамен похищенных ими детишек. Остается один важный вопрос: могли Ольсен три года назад похитить Паулу Элерс?
— Я убежден, что это должен быть он, — сказал Клатт. — Внешнее сходство двух девушек нельзя проигнорировать. Не сомневаюсь, что тот, кто убил Марту Шмидт, три года назад похитил Паулу Элерс.
Фабель в ответ кивнул. Он думал точно так же, хотя никогда не видел ни одну из девушек живой. Они были слишком похожи друг на друга, чтобы их похищение явилось простым совпадением.
— А что вы все думаете о других жертвах. О Гензеле и Гретель? Если Ольсен решил совместить свою ревность с «основной темой», то возникает некоторое противоречие. Он лучше, чем кто-либо, знал, что избранные им жертвы не приходятся друг другу братом и сестрой.
— Возможно, он считает, что вовсе не обязательно полностью соответствовать «букве», — заметила комиссар Петра Маас, которую Фабель пригласил на время из другого отдела. Это была высокая стройная женщина лет под сорок с интеллигентным, обрамленным темно-каштановыми волосами лицом. — Последняя жертва — модель, изображающая Спящую красавицу или Шиповничек, примерно в два раза старше персонажа из сказки. Воображение психопатов вовсе не лишено гибкости. В Отделе борьбы с сексуальными преступлениями нам то и дело приходится сталкиваться с подобного рода явлениями. Серийные насильники и серийные убийцы имеют одинаковую психику. Если ваш Ольсен и есть «Сказочный убийца», то он подбирает жертвы исходя скорее из каких-то общих признаков, а не их специфических характеристик.
— Или он увидел в двух жертвах природного парка какие-то специфические черты, нами не замеченные, — вставила Сусанна.
Хотя Фабель смотрел на стол, видел он не столешницу вишневого дерева, а пышную виллу Шиллеров, их функциональный офис и ледяное лицо Веры Шиллер.
— О’кей, — сказал он, прервав свои размышления. — Итак, Ханна Грюнн была работницей на предприятии Маркуса Шиллера, или, если быть точным, на предприятии, руководимом его супругой Верой. Вера там — главная сила, она унаследовала пекарню от отца. Может быть, мы что-то упустили?
— А может быть так, что убийца увидел в Вере Шиллер злую мачеху, а в Ханне и Маркусе — потерявшихся в темном лесу детишек? — высказал предположение комиссар Ганс Роджер — второй полицейский, позаимствованный Фабелем в братском отделе.
— Гипотеза не очень убедительная, — сказал Хенк Германн из патрульной полиции. — Но если это так, то убийца осведомлен о прошлом своих жертв, что нас снова выводит на Ольсена.
— Интересно, что убийца знает о других жертвах? — вставил Фабель. — И был ли он каким-либо образом с ними связан?
Сусанна повернулась вместе со стулом лицом к Фабелю и сказала:
— Знание прошлого жертв вовсе не означает, что убийца вступал с ними в какие-то существенные контакты. Если мы на время забудем об Ольсене, то убийца мог просто поджидать любую влюбленную парочку, чтобы расправиться с любовниками так, как в США делал Сын Сэма [4] .
Фабель уставился в окно в ту сторону, где находился природный парк и раскинувшийся за ним город.
— Больше всего меня беспокоит, что убийца с каждым днем становится все наглее, — сказал он.
— Но это означает и то, что он действует все менее осмотрительно, — раздался голос у двери.