— Ставлю на садовый стул, — прошептал Хардвик, подмигнув рыжей Вигг.
Это не ускользнуло от капитана, но он не успел ничего сказать, потому что дверь в переговорную открылась и вошел человек с блестящим компакт-диском в руке.
— В чем дело? — рявкнул Родригес.
— Вы сказали принести вам результаты по отпечаткам пальцев, как только они будут готовы.
— И что?
— Они готовы, — сказал человек, поднимая диск. — Наверное, вам стоит взглянуть. Может быть, сержант Вигг его откроет?..
Он протянул диск к ее компьютеру. Она вставила его в дисковод и нажала пару клавиш.
— Любопытно, — сказала она.
— Прековски, прокомментируйте, что там такое?
— Креповски, сэр.
— Что?
— Моя фамилия Креповски.
— Ладно, ладно. А теперь расскажите: нашли отпечатки пальцев?
Креповски прокашлялся.
— И да и нет, — ответил он.
Родригес вздохнул.
— То есть они слишком размазаны, чтобы можно было что-то сказать?
— Они не просто размазаны, — ответил Креповски. — Вообще-то их толком и отпечатками не назовешь.
— Тогда о чем речь?
— Я бы назвал их мазками. Ощущение, что преступник использовал естественный жир на кончиках пальцев как невидимые чернила, чтобы оставить сообщение.
— Какое сообщение?
— Там три сообщения. По одному на обратной стороне каждого сообщения, полученного жертвой. Когда мы путем химической обработки сделали слова видимыми, мы сфотографировали их и записали изображения на диск. Их можно четко разглядеть на экране.
С легкой усмешкой сержант Вигг медленно развернула свой ноутбук экраном к Родригесу. На фотографии было три листка бумаги, лежащие рядом, — оборотные стороны записок, присланных Меллери, разложенные в порядке получения. На каждом оказалось по слову, написанному размазанными штрихами: ТУПЫЕ ЗЛЫЕ КОПЫ.
— Что за херня? — хором произнесли близнецы.
Родригес поморщился.
— Черт! — воскликнул Клайн. — Это становится все интереснее. Убийца объявляет нам войну!
— Да он просто долбанутый, — произнес первый Круз.
— Долбанутый, но бесстрашный, он хочет схватки с полицией! — Клайн определенно находил новый поворот событий увлекательным.
— Ну и что? — не понял второй Круз.
— Я уже говорил, что это дело обязательно привлечет внимание СМИ. Так вот, оно не просто привлечет внимание. Это тянет на преступление года, а то и десятилетия. Каждый элемент этого дела — новостной повод.
Глаза Клайна загорелись. Он так наклонился вперед, что его ребра упирались в край стола. Затем его энтузиазм угас так же внезапно, как возник, и он откинулся на спинку стула с мрачным выражением лица, как будто что-то напомнило ему, что убийство — это трагедия и относиться к нему надо соответственно.
— Антиполицейское выступление может стать отдельным поводом для спекуляций, — подытожил он.
— Несомненно, — подхватил Родригес. — Я хочу знать, был ли кто-то из гостей института настроен против полицейских. Что скажете, Хардвик?
Старший детектив надсадно хохотнул.
— Что в этом смешного?
— Для большинства гостей, с которыми мы говорили, полицейский — это что-то среднее между налоговым инспектором и садовым слизнем.
Гурни отметил, что Хардвик таким образом сформулировал, что он сам испытывал к капитану.
— Я бы хотел почитать их заявления.
— Они у вас в электронной почте. Но я могу сэкономить ваше время: эти записи бессмысленны. Все спали. Никто ничего не видел. И никто ничего не слышал, за исключением Паскаля Виллади, он же Пирожок, он же Патти Плюшкин. Он сказал, что не мог заснуть. Открыл окно, чтобы проветрить комнату, услышал «приглушенный хлопок» и правильно предположил, что это выстрел.
Хардвик покопался в папке с бумагами и достал один лист. Клайн снова подался вперед.
— «Было похоже на то, что кого-то шлепнули» — вот его слова. Он произнес их так, будто это в порядке вещей, будто он неоднократно слышал такой звук.
Глаза Клайна снова загорелись.
— То есть вы говорите, что во время убийства там присутствовал бандит?
— Он присутствовал на территории института, а не на месте преступления.
— Откуда вы это знаете?
— Виллади разбудил Джастина Бейла, помощника Меллери, чья комната находится в том же здании. Он сказал, что услышал какой-то звук со стороны дома Меллери, что кто-то, возможно, туда забрался, — и предложил пойти посмотреть. Но пока они одевались и парком шли к дому Меллери, Кадди уже обнаружила тело мужа и стала звонить 911.
— Виллади не сказал этому Бейлу, что слышал выстрел? — Клайн начал говорить тоном человека, ведущего допрос в зале суда.
— Нет. Он сказал нам, на следующий день. Но к тому моменту мы нашли окровавленную бутылку и колотые раны на шее, а пулевых ранений или соответствующего орудия убийства найдено не было, поэтому мы не стали исследовать вероятность выстрела. Мы подумали, что Патти похож на человека, который бредит пушками, поэтому мог предположить такое от балды.
— Но почему он не сказал Бейлу, что принял звук за выстрел?
— Сказал, что не хотел его пугать.
— Какой предусмотрительный, — усмехнулся Клайн и перевел взгляд на бесстрастно молчащего Штиммеля, который зеркально усмехнулся в ответ.
— Но вам-то он это сказал! — воскликнул Родригес. — Плохо, что вы не обратили на это внимания.
Хардвик подавил позыв к зевоте.
— Что вообще бандит делал в институте, продающем «духовное обновление»?
Хардвик пожал плечами:
— Сказал, что просто обожает это место. Приезжает туда раз в год — нервы успокоить. Говорит, что это филиал рая, а Меллери — святой.
— Так и сказал?
— Так и сказал.
— Потрясающее дело. Еще есть какие-нибудь интересные гости?
На лице Хардвика возникла характерная ироничная усмешка, которая всегда внушала Гурни необъяснимое отвращение.
— Если вы о высокомерных, инфантильных, промаринованных в наркоте шизиках, то в этом смысле «интересных гостей» там полно, плюс эта неправдоподобно богатая вдова.
Вероятно, снова задумавшись о последствиях внимания прессы к этому делу, Клайн медленно обвел глазами комнату и остановился на Гурни, который сидел по диагонали от него. Сначала взгляд Клайна был отсутствующим, как будто он смотрел на пустой стул. А затем он с любопытством наклонил голову.