КЛЕРНЬЮЗ
Среда 20 апреля 2 года.
Под давлением правительства Венса МЦМИ публикует свои засекреченные исследования.
НАДВИГАЮЩИЙСЯ АПОКАЛИПСИС
С резкостью выражений, мало свойственной его научным собратьям, доктор Ричард Каплан, руководитель престижного Муниципального центра метеорологических исследований, опроверг вчера на страницах «Городского вестника» наши сообщения о надвигающейся мутации климата. Интересы Города не раз поминались сегодня утром во время пресс-конференции, данной профессором по поводу чудовищной дезинформации, каковой явилось его опровержение, чуть не стоившее нашей газете безупречной до сих пор репутации. Действительно, есть сведения о том, что трудам целой группы ученых под руководством нашего друга с богатым словарным запасом был присвоен гриф «секретно» с момента их запуска в начале 1 года. «Секретность была необходима, чтобы оградить население, — заявил профессор. — И Охрана информации нас задолбала». Конец цитаты. «Но это оправданно, — продолжал он, — потому что полученные нами результаты носят такой характер, что я ломаного гроша не дам за общественный порядок, если о них пронюхает гегемон. Сегодня я вам их сообщаю, потому что ситуация изменилась. Последний циклон подтверждает, что процесс сильно ускорился. В данный момент, я думаю, стоит хотя бы известить вас о том, что мы в жопе».
Все началось 22 декабря 99 года, ровно через полгода после большого краха. Одна сибирская обсерватория сообщила в МЦМИ о наличии опасных затемнений, мешающих прохождению солнечных лучей. Уже некоторое время население протестует против нарушения сезонных циклов, которые постепенно деградируют, сливаясь в сплошную затяжную зиму, прерываемую время от времени вспышками жары.
Агросектор в кризисе. Город влезает в долги к «Светлому миру» в попытке запустить операцию «Зимний сад». В течение нулевого года заложено двести пятьдесят восемь строительных объектов, на следующий год периферийные теплицы были введены в действие и показали, как мы знаем, прекрасный результат. Однако неравномерность солнечного свечения не перестает вызывать озабоченность у Внедрителя Венса, принимающего вопросы экологии близко к сердцу. Каплана отрывают от университетской спячки и забрасывают в МЦМИ с неограниченным бюджетом и звездным составом подчиненных. В начале 1 года команда берется за дело. Первый этап: разобраться в данных со спутников «Мартир VII» и «Антинея», сообщающих об угрожающем затемнении Земли, видимом из космоса. Слои странного тумана сгущаются у нас над головой. Мы жалуемся на непогоду. Как обычно, худшее впереди. МЦМИ берет пробы газа. Шесть месяцев круглосуточного мониторинга дают следующий результат: комбинация углекислого газа, смол и неизвестного науке вещества, производимого анаэробными микроорганизмами, которые делают эту смесь способной регенерироваться и распространяться. «Сценарист фильмов категории В изложил бы вам дело так, — заявил Каплан, — этот газ живой, агрессивный и его не убить».
В сентябре прошлого года Каплан делится открытием со своим давним товарищем Венсом. Он также сообщает ему о возможных последствиях этого явления. Венс призывает его действовать. Каплан, без особой надежды, снова начинает крестовый поход в поисках антидота — но этот бой заведомо обречен на поражение. Он пытается установить воздушные ловушки для всасывания и поглощения формирующегося тумана, этакие специальные заборники-уловители. Операция «Потоп» заканчивается полным провалом и потерей двух миллиардов дензнаков. Уловители демонтируются и уничтожаются. Органические свойства газа таковы, что он не только восстанавливает путем регенерации собственную массу, но и увеличивает ее. Разложению на элементы не поддается. Невозможно воссоздать его искусственным путем. Невозможно нейтрализовать. Однако Каплан опровергает опасения насчет возможной вредоносности газа: он не имеет запаха и лишен каких бы то ни было ядовитых свойств, маловероятно, что он отравляет или разрежает воздух, которым мы дышим.
Вызывают опасение последствия иного рода. Значительное содержание сажи сообщает ему плотность и непрозрачность, мешающие прохождению солнечных лучей. Мы еще не знаем, насколько это связано с повышенной активностью циклонов на западном побережье. Мы знаем только, что эта активность носит длительный характер. Мы знаем только, что помеха проникновению солнечных лучей несет с собой климатические изменения. Мы знаем только, что газ размножается с большой скоростью и через четыре-пять лет затмение будет полным.
Двух лет хватило с лихвой. Семьсот дней длились сумерки, а потом, как приговор, пала тьма. Сид закрыл папку и бросил ее на колени. Обозвал себя кретином. Открытие, сделанное им на вершине башни «Дионисия», явно доказывало, что в официальной версии имелся изъян. И что с того? Обычное дело, такими пороками страдала не одна официальная версия. Сид подумал, что напрасно завел эту папку. Напрасно подпитывает свой скепсис. Ну нашел он несколько скелетов в шкафах гипердемократии — и, видите ли, засомневался в самой гипердемократии. Бред. Чем он лучше кликуш, чьи вопли иногда слышны в паркинге, куда выходит стена Службы профилактики психозов. Разве что носит форму и имеет ровно столько ума, чтобы помалкивать об этом на Исповеди. Сид поднял взгляд к окну и несколько минут рассматривал мерцавший вдали квартал Майкрософт: скопление титанических башен, вершинами уходящих в первые слои тумана, транссекционная надземка, петляющая между билдингами, несколько рыщущих вертолетов. С высоты Блока островок зданий выглядел металлической дугой, подпирающей мутную крышку неба. И, возвышаясь надо всем, башня «Светлый мир» блуждающим клинком света водила по центру Города. Луч был таким мощным, что казалось, вечер переливается цветами «Светлого мира».
Вот она, реальность, подумал Сид, и внезапно к горлу подкатила тошнота. Он достал из ящика несколько противорвотных таблеток и проглотил их с остатками кофе. Позвонил интерфон, сообщили о прибытии телегруппы. Пропуск в норме, заверен подписью шефа Данбара, завизирован в министерстве. Сид сказал девице, что готов принять посетителей, засунул папку в конверт и поспешно вышел к курьеру. Паренек обжегся, запечатывая конверт, и Сид готов был поклясться, что он сделал это нарочно.
Он поставил подпись везде, где надо, и посмотрел в спину желтой форменной куртке, вспоминая о не таком уж далеком времени, когда и сам носил такую же. До войны, как и все парни его поколения, у которых не было денег. Лет одиннадцать — двенадцать назад. Носился по городу, раздавал конверты без имен: отличный способ убедиться, что «Деливери» с тайной переписки не шутит. В зал сейфов можно было попасть, пройдя четыре арки с детекторами под вой целой орды собак-ищеек. Пакеты же доставлялись адресатам без досмотра. У клиентов не было ни имени, ни лица, и они сами выбирали себе номера и коды. Несмотря на все свои допуски, Охрана информации могла сунуться туда только по ордеру на обыск с кучей печатей. Не было в «Светлом мире» места надежнее хранилища «Деливери».
А уж для дела, которое затеял Сид, это было просто необходимо.
Его папка — антигражданская деятельность в чистом виде. Каждый раз, когда он брал ее для обновления данных, он думал, а не уничтожить ли ее. Мешало суеверие. Эти страницы были символом неповиновения, в котором он утверждал себя как личность. Уничтожить — это как сложить оружие. Стать коллаборационистом. Когда-нибудь она попадется Охране информации. Так что либо рисковать, либо потерять себя.