Джен понравилось, как увлеченно Уокер рассказывает историю, и она улыбнулась.
– Но это еще не все, – продолжил он. – Я тут же покрылся холодным потом, осознав, что сделал из себя посмешище. Но, опустив глаза, увидел на выключателе, что нога не моя, а второго парня. После этого капитан нас прогнал и велел регулировать движение проезжавших машин.
Теперь Джен рассмеялась уже во весь голос:
– Уверен, что не ты наступил на кнопку?
– Уверен. Но мог наступить и я. Мы оба были зелеными и глупыми.
– И правда забавная история.
Она направилась к мясному отделу.
Выбрав две упаковки говяжьего фарша, положила их рядом с яйцами. Батон хлеба немного сполз к яйцам, и она переложила продукты прежде, чем взять еще две упаковки мяса. Положив их в тележку, обратила внимание, что пармезан лежит прямо среди коробок с тестом для лазаньи. Она посмотрела на Уокера.
Он вопросительно глянул на нее, затем на тележку:
– Полагаю, фарша хватит.
– Ладно.
Что ж, возможно, все само соскользнуло. Она вернула сыр на место.
Далее Джен положила два пучка салата в угол тележки. И в этот раз упаковка теста для лазаньи лежала на бутылочках с соусом. И теперь стало ясно, что продукты двигаются не сами по себе.
– Перестань! – шутливо вспыхнула она. – Ты еду кладешь неправильно.
– Неправильно? – Уокер улыбнулся с откровенным ехидством. – Не знал, что есть правила.
– Это заметно, мистер Шеф, – фыркнула она.
– Мы и распаковывать их тоже будем по некоей системе? И готовить?
– Да ты просто весельчак.
Я? Он засмеялся. – Но ведь ты выстроила пирамиду из еды.
– Ах, замолчи! – Джен усмехнулась и шагнула к помидорам.
Он легонько толкнул ее бедро тележкой:
– А расскажи ты о своем первом вызове.
– Моя история не так забавна. Нам сообщили о пожаре в лесу. Была осень, и огромная, полная луна в небе. Мы даже говорили о ней по дороге. Мы прибыли на место, и….
Не успела она закончить, как Уокер расплылся в улыбке.
– Ты угадал. Лунный свет пробивался сквозь деревья, но через толщу леса звонивший человек не видел луны целиком. Видел только оранжевый отблеск.
– И подумал, что лес горит.
– Да.
Джен улыбнулась, и Уокер тоже. Собрав в тележке все, что требовалось, она нашла короткую очередь к кассе. Уокер остановил тележку позади нее и стал выкладывать покупки на конвейер. Несколько минут спустя они оба, добравшись кратчайшим путем до третьего отделения, уже выгружали покупки из спасательного фургона.
Джен сразу направилась внутрь, неся в обеих руках бумажные пакеты с продуктами, затем остановилась, заметив, что Уокер застыл на краю подъездной дорожки, пристально глядя на двоих мужчин у входа в приют «Руки помощи». Напряжение в его осанке заставило ее вернуться и встать рядом с ним.
– Ты в порядке?
– Да, конечно.
Его голос звучал будто издалека, что заставило ее посмотреть на него внимательнее. Его лицо словно окаменело, глаза сузились до тонких щелок. Что он видел? В одном из мужчин Джен узнала сотрудника приюта. Второй был незнакомцем.
Уокер так сильно сжимал кулаки, что костяшки на пальцах побелели. Почему он вдруг стал разглядывать тех мужчин? Имело ли это отношение к убийству его жены?
– Ты знаешь этих людей? – спросила она.
Словно опомнившись, Уокер резко повернулся, подойдя к грузовику, вынул оставшиеся пакеты и направился с ними в здание.
В последний раз посмотрев на мужчин у приюта, Джен последовала за ним, испытывая тревогу и любопытство одновременно.
Безоблачное поведение ее партнера испарилось. Исчезло под маской хмурого человека с каменным лицом, каким она видела его при первой встрече.
На пороге кухни она поняла вдруг, что он так и не ответил на ее вопрос. Потому задала другой:
– Ты уверен, что все в порядке?
– Уверен, – мрачно бросил он ей.
Джен удалось не моргнуть, но сердце ее ёкнуло. Она-то вообразила, что доверие между ними уже возникло.
«Доверие?» – мысленно усмехнулась она. О каком доверии могла идти речь, если она лгала ему? И шпионила за ним?
Уокер стал выкладывать покупки, и Джен видела, что постепенно он приходит в себя. Что так встревожило его?
– Спасибо за помощь, – сказала она. – Дальше я справлюсь.
Он поднял на нее взгляд, будто только теперь вспомнив о ее присутствии.
Его отчужденность стала сродни пощечине, напомнив Джен, кто она такая. И кто он. И ради чего она здесь.
Не важно, как выглядели их отношения, друзьями они с Уокером не были. «И никем другим» добавила она про себя, когда воспоминание об их поцелуе мимолетной вспышкой пронеслось в ее голове.
Джен тихо улыбнулась:
– Ты можешь идти. Это ведь не минутное дело. Ты мне уже достаточно помог в магазине.
Уокер продолжал выкладывать покупки, буквально закипая от нетерпения. О чем он думал, глядя на тех двоих мужчин? Он не горел желанием отвечать на ее вопросы – это было столь же очевидно, как если бы на его лбу красовалась надпись: «Отвали». Почему он не хотел говорить с ней? Потому что определенные вещи не желал обсуждать? Или потому что имел свои тайны?
– Если у тебя еще дела, – сказала она, – не откладывай. Я, может, позже попрошу тебя о помощи, чтобы правильно уложить лазанью.
– Мне надо кое-что проверить. Позже увидимся.
– Ладно.
Две секунды спустя Уокер исчез из вида, и Джен мысленно отругала себя. Поддавшись его внешнему шарму, она напрочь забыла, что находится под прикрытием. Забыла о реальности. Она выполняет свое задание. Задание, итогом которого вполне может стать его арест по обвинению в убийствах.
Детектив Дэйли позвонила ей этим утром, назвав время смерти торговца амфитамином. У Фэрриса имелось алиби, что отныне исключало его из списка подозреваемых, но у Уокера алиби не было. Период времени оказался тем же, о котором с ним говорил по телефону его брат. И пока он ездил по делам, вполне мог убить торговца. Но убил ли?
Джен не знала ответа. На данный момент она понятия не имела, что ей думать об Уокере Маклейне, но тем не менее сказала детективу, что брат Уокера искал его именно в указанный отрезок времени.
Ее разочаровывал тот факт, что она не узнала ничего нового, но еще большее разочарование она испытывала из-за того, что Уокер так откровенно указал ей на место. Ей казалось, что они сблизились, но она ошиблась. А заодно невероятно близко подошла к тому, чтобы забыть главное правило своей работы – никаких эмоций.