Взять, например, Оскара и Фейт.
— Что-что он сделал? — переспросил Боннер.
Хоуп судорожно вздохнула и посмотрела на бедного мистера Париса. Тот сидел за столом у себя на кухне и был так потрясен случившимся, что даже не снял обувь, запачкавшуюся, когда он помогал Хоуп хоронить Оскара.
— Он… он убил кота моего соседа.
— Он замучил его до смерти, — добавил мистер Парис, его голос звенел от гнева. — Каким надо быть больным ублюдком, чтобы так поступить с беззащитным животным?
— Это не Эрвин, — сказал Боннер. — Он вернулся со мной в Супериор, и я был с ним почти весь день.
— Ты был с ним вчера вечером? — в ответ спросила Хоуп.
— Нет, но… я не могу представить, чтобы он стал убивать кота твоего соседа. При чем тут твой сосед?
— Вчера вечером они обменялись парой слов, когда Эрвин стал действовать нам на нервы и обрезал телефонный провод. Уверена, Эрвин был не слишком рад его вмешательству.
— И тем не менее, — сказал Боннер, — при чем тут убийство кота?
— Это сообщение для меня.
Хоуп закрыла глаза и покачала головой. Разговор с родителями прошел не слишком удачно. Мать неохотно пообещала, что присмотрит за Сарой, — неохотно, потому что тем самым она признавала, что Эрвин может быть опасен. Но Джед ее даже не выслушал. Они сразу начали ругаться, и он бросил трубку. Вот почему она позвонила Боннеру. Вчера он слышал угрозы Эрвина. Она надеялась, что он выслушает ее и поймет, как тот опасен.
— Он оставил мертвого кота у моей двери.
— Мне жаль слышать это, но я не очень понимаю, чего ты от меня хочешь.
— Ты должен убедить святых братьев, что Эрвин психически неуравновешен. Он может кому-нибудь навредить, Боннер. И с этим надо что-то делать.
— И что же именно? Он еще никому не навредил. Думаешь, братья отлучат его от церкви за убийство кота? Сомневаюсь, что их волнует какой-то кот из Сент-Джорджа. И в любом случае это твое слово против его. Не стану напоминать, как они сейчас к тебе относятся.
«Они»? Хоуп знала, что вчера Боннер относился к ней так же, как остальные святые братья.
— Ты мог бы передать им его вчерашние слова.
— А Эрвин ответит, что просто разозлился и на самом деле так не думает.
Хоуп опустила голову на руку и потерла ноющий висок.
— Боннер, Фейт имела полное право уехать от него.
— Не могу с тобой согласиться, — ответил тот. — Я не верю в развод, и ты это знаешь. К тому же Фейт носит его ребенка.
— И что?
— А то, что я ничего не могу здесь поделать. Не могу же я сказать, чтобы он бросил своего ребенка. Как я могу, если сам так однажды поступил?
Да, это было проблемой. Полиция сказала ей примерно то же самое. Она может получить судебное решение, запрещающее Эрвину к ним приближаться, но нет никаких гарантий, что Эрвин станет его придерживаться. Как ни надеялась она на полицию и знакомых в Супериоре, никто не мог ей помочь. Никто не может круглосуточно следить за Эрвином. Никто не может гарантировать, что он не вернется и не…
Хоуп посмотрела на горестно опущенные плечи мистера Париса, она жалела, что вчерашнее доброе отношение стоило ему любимца. Она понимала, что со временем он свыкнется и, может, даже заведет нового кота. Он был крепким стариком. Но они с Фейт не могут больше жить с ним по соседству, не зная, где будет нанесен следующий удар.
Она должна что-то с этим сделать. И прямо сейчас.
— Где ты была? — спросила Фейт, выглянув на крыльцо, где Хоуп снимала обувь для работы в саду.
Та сосредоточенно расставляла ботинки, чтобы иметь возможность не смотреть на сестру. У нее до сих пор перед глазами стояло лицо мистера Париса, тот момент, когда она рассказывала ему об Оскаре. У нее самой наворачивались на глаза слезы и перехватывало горло.
Она не позволит себе к кому-то привязываться. Каждый раз это приносит боль. Она уже раз обещала себе, что больше никому не позволит сделать себе больно. Но, как оказалось, это не помогло.
— Я просто полола сорняки, — ответила Хоуп через вставший в горле ком.
— Я только что была в саду, и тебя там не было.
— Я помогала мистеру Парису.
— Сегодня мы тоже пойдем по магазинам?
Магазины. Ради чего? Хоуп больше не чувствовала себя в безопасности в собственном доме. И безусловно, она не может позволить поселить в нем новорожденного. Вдруг Эрвин вернется, пока она на работе? Или вломится в дом, пока они спят? А если он появится после рождения ребенка, то по меньшей мере попытается его украсть. А по большей…
Она поежилась при воспоминании об искалеченном тельце Оскара. И проговорила, сморгнув слезы:
— Не сегодня. Нам надо упаковать вещи. Мы уезжаем на некоторое время.
Фейт резко вскинула голову:
— О чем ты говоришь? У меня ребенок скоро родится.
— Я знаю. Но мы не можем здесь оставаться. Эрвин… — Она откашлялась. — Он может вернуться.
— Я думала, мы позвоним родителям и попросим их попытаться остановить его.
Хоуп уже пробовала и знала, что это бесполезно. Даже если бы родители и Боннер были на их стороне — а они не были, — у Эрвина была масса возможностей вредить им и действовать на нервы. Оставаться здесь было слишком рискованно. Особенно в свете скорого рождения ребенка…
— Я уже звонила маме и Джеду.
— И что они сказали? Они согласны позаботиться о Саре? — с тревогой спросила Фейт.
— Мама проверит, чтобы Сара была в безопасности, но…
— Но?
— Но Эрвин, кажется, еще опаснее, чем я думала.
— Что ты имеешь в виду?
Желая сосредоточиться на чем-то обыденном, Хоуп начала отряхивать с джинсов прилипшую грязь.
— Мы должны исчезнуть. И прямо сегодня. Фейт прижала руку к груди и сделала шаг назад.
— Как ты можешь так говорить? А как же твоя работа?
— Скажу начальству, что у меня внезапно сложилась чрезвычайная ситуация в семье и некоторое время я не смогу выходить на работу.
— И оно с этим согласится?
— Может быть.
— А если нет?
— Хорошая медсестра-акушерка найдет работу где угодно.
— Но что, если больница не даст тебе рекомендации из-за внезапного увольнения? — сказала Фейт.
— Совсем не обязательно. Я ни разу не опаздывала. Я почти не пропускала смен. Я часто работала в выходные и праздники, подменяя других. Моя начальница всегда очень хвалила то, как я работаю. Она может посмотреть сквозь пальцы на отсутствие предварительного уведомления об уходе.
— Но ты оставляешь здесь не только работу. Что будет с твоим домом?