Фейт обвела взглядом комнату, и Хоуп, поддавшись искушению, сделала то же самое, выхватывая взглядом сшитые и разрисованные вещи за все годы своей жизни здесь. Все было так хорошо устроено, тщательно подобрано. Ей было здесь очень удобно. И безопасно.
Но теперь уже нет. Ни она, ни Фейт уже не были здесь в безопасности.
— Хоуп, прости. Это все из-за меня, — сказала Фейт. — Я не должна была уезжать с тобой.
— Ничего подобного. Вот домой ты лучше бы не звонила. Надеюсь, что в следующий раз ты дважды подумаешь, прежде чем сделать это. — Увидев на лице сестры страдание, Хоуп себя одернула. Фейт всего восемнадцать. Учитывая нехватку жизненного опыта и эмоциональную неразбериху последних дней, ее действия совершенно понятны.
— На твоем месте я, быть может, сделала бы то же самое, — сказала она. — И в любом случае, если мы будем тратить время на сожаление о своих прошлых ошибках, нам это не поможет. Нам надо строить планы на ближайшее будущее.
— И какие? — Фейт играла с кончиком косы, и Хоуп захотелось уговорить ее распустить или даже подстричь волосы. — Куда мы можем поехать? В Солт-Лейк-Сити?
Хоуп заперла за сестрой дверь.
— Я знаю одно место, — сказала она. — Оно находится в Нью-Мексико.
— Но я никогда не была за пределами Юты. Откуда ты узнала про это место?
— Там я родила своего ребенка, — сказала Хоуп. Но не стала добавлять, что Отем, возможно, до сих пор живет там. И она уже десятилетняя девочка.
Поездка была долгой и жаркой. В других местах света, может, и была весна, но в Аризонской пустыне, казалось, уже наступило лето. Это особенно чувствовалось, поскольку едва они достигли Сидар-Риджа, как в машине Хоуп сломался кондиционер. И к тому времени, когда они доехали до национального парка «Петрификлд форест», что находился недалеко от границы штатов Аризона и Нью-Мексико, у Хоуп к спине прилипла от пота блузка, а раздражительность выросла в разы. Почти весь предыдущий день они перевозили вещи Хоуп на арендованный склад. Потом провели ночь в мотеле, не желая неприятных сюрпризов от Эрвина, и тронулись с места около пяти утра. Эта пара деньков выдалась напряженной.
— Я все равно не понимаю, почему ты не разрешила мне спросить у мистера Париса, не можем ли мы взять с собой Оскара, — проворчала Фейт, снова поднимая тему, о которой они уже несколько раз начинали спорить.
— Я уже сказала тебе, мистер Парис никому его не отдаст, — сказала Хоуп.
— А я думала, что мистера Париса он не слишком заботит.
Хоуп тоже думала, что кот ее не заботит. Но, обнаружив его безжизненное тельце у себя на крыльце, она поняла, что ошибалась. Как бы ей ни хотелось обратного.
— Ты не можешь просто подойти к чужому человеку и попросить у него его любимца, — сказала она.
— Ты говорила, что Оскар обычно ходит сам по себе. Не похоже, чтобы мистер Парис хорошо о нем заботился, до того как он не пришел к нам.
Хоуп поставила локоть на дверцу машины и вздохнула.
— С животным нам было бы труднее найти, где жить, — сказала она, подыскивая веские причины.
Фейт отвернулась к окну, раздумывая об отсутствии возможности взять с собой кота, и в машине снова наступило молчание. Они вообще не очень много разговаривали. О чем говорить, если они обе сейчас уезжали от привычных мест и упорядоченной жизни. Хоуп не знала, как долго они пробудут в Инчантменте. Она боялась, что возвращение может оказаться для нее слишком болезненным. Что она будет искать сходство с собой в лице каждой девочки возраста Отем. Но она бросила свой дом в Сент-Джордже, потому что знала, что никогда больше не сможет чувствовать себя там в безопасности.
К счастью, у нее уже был подобный опыт. Вот почему она смогла уехать, сделав один-единственный звонок на работу в больницу.
Уф. Последние одиннадцать лет закончились так быстро, как первые шестнадцать. Только на сей раз ей пришлось коротко попрощаться со своими знакомыми. С Джефом, с которым она время от времени ходила на свидания, с медсестрами, с которыми она работала, и кое с кем из соседей. И наконец, она повидалась на прощание с мистером Клингером и мистером Ливингстоном — они пришли помочь им с Фейт перевезти вещи. Она заходила к мистеру Парису попрощаться. Она не стала просить его помочь с переездом, не желая, чтобы Фейт узнала об Оскаре. А остальные ее друзья и соседи…
Она решила, что не будет о них думать. Как не будет думать об Оскаре. Или Эрвине. Или Боннере…
К ее огорчению, список становился все длиннее.
— Ты выглядишь усталой, — сказала Фейт.
Она слишком мало спала в последние несколько ночей, чтобы восемь часов сна в мотеле могли полностью восстановить ее силы. Но она не могла просить Фейт сесть за руль. У той не было водительских прав. Мужчины же в Предвечной апостольской церкви все водить умели. Это был еще один способ держать женщин в общине беспомощными и зависимыми.
— Со мной все в порядке, — ответила Хоуп. — А ты как?
— Мне было бы лучше, если бы со мной был Оскар.
— Может, ты заткнешься об Оскаре? — не выдержала Хоуп.
Фейт поджала губы, скрестила руки на груди и стала смотреть прямо перед собой.
Хоуп положила голову на руку, жалея, что не придержала язык.
— Извини.
— Все нормально. Я знаю, что все это нелегко для тебя. И причем по моей вине.
— Это не твоя вина, это вина наших родителей. И нелегко нам обеим.
Ко всему прочему, Фейт переезжала уже второй раз за неделю, прожив всю жизнь в одном и том же маленьком городке.
— Думаешь, мы приняли правильное решение? — спросила Фейт.
— Сейчас мы в безопасности. Так что я думаю, это была хорошая идея.
Хоуп чувствовала, что Фейт внимательно смотрит на нее.
— На что похоже то место, куда мы сейчас направляемся? Здесь все кажется… — она глянула в окно на пустыню, которая тянулась по обе стороны дороги, насколько хватало глаз, — таким пустынным.
— Инчантмент совсем не такой, — сказала Хоуп, вспоминая густые прохладные леса в горах Санге-де-Кристо, заснеженные вершины и быстрые горные реки, словно прорезавшие изнутри редко заселенное пространство. Ущелье Рио-Гранде было недалеко от «Зачарованного круга» [17] , где к северу от Таоса находился маленький курортный городок Инчантмент и все пахло соснами и пиньонами [18] . — Там вокруг нетронутая дикая местность, но все приспособлено для туристов. Много маленьких симпатичных магазинчиков и лыжных баз.