Вблизи замок Ла-Мот-Руж выглядел не особенно впечатляюще. Ни стиля, ни очарования, подлинным в нем было одно название. Валери и Кардона одновременно вышли из машины. Их никто не встретил. Валери открыла застекленную дверь, и они оказались в просторном холле. Навстречу им вышла женщина средних лет, в черном платье и белом переднике.
— Господин де Ла-Мот-Руж скоро вернется, — сказала она, извинившись. — Его вызвали к больной лошади неподалеку от Питивье. Вы можете подождать в гостиной, — указала она в сторону комнаты, погруженной в темноту. — Я сейчас зажгу свет.
Вслед за экономкой девушки прошли в помещение, походившее скорее на огромную столовую, чем на гостиную.
— Зимой господин де Ла-Мот-Руж не живет в замке, — пояснила женщина. — Он живет в Питивье со своей семьей, но попросил меня вас принять. Сказал, что так удобнее.
— Спасибо.
Валери не могла понять, почему в замке встречаться «удобнее», чем в городе. Еще одна загадка, подумала она. В гостиной было промозгло и зябко, и она не без сожаления подумала о комфорте автомобиля.
В углах комнаты медленно зажглись галогеновые лампы. На стенах, словно в музее, были развешаны портреты и средневековые доспехи. Огромный дубовый стол стоял между очагом, в котором при желании можно зажарить целого быка, и стеной, украшенной «веерами» из старинных шпаг. Голый камень и потолочные балки прекрасно сочетались с ярко-красной плиткой пола. Ощущение основательности и прекрасного вкуса с лихвой искупало невзрачность фасада.
Кардона рассматривала портрет на стене, а водитель с интересом изучал поднос с бутылками на буфетной стойке.
— Там есть коньяк. Угощайтесь, — сказала экономка.
— Спасибо, мадам.
Валери засунула руки в карманы куртки, чтобы хоть немного согреться, и тут ее пальцы нащупали какой-то неизвестный предмет. К собственному удивлению она извлекла на свет кусок картона. И побледнела при виде визитной карточки, которую директор Национальной библиотеки незаметно положил ей в карман. На обратной стороне Рене Анжели написал:
Поговорите с де Ла-Мот-Ружем первая, с глазу на глаз.
Валери незаметно убрала карточку обратно в карман. У нее сильно забилось сердце. Директор не только не доверял Кардоне, он почувствовал исходящую от нее угрозу. Без веских причин он не стал бы советовать Валери держаться подальше от пресс-атташе издательства. Не без труда Валери удалось взять себя в руки. Кардона подошла к ней с самым невинным видом и, указав на выставленные доспехи, сказала:
— Это потрясающе, правда?
— Да, — выдавила из себя Валери.
Она стала вспоминать разговор в Национальной библиотеке. Что же так насторожило директора?
Что ему так не понравилось? Почему у Жан-Шарля тоже возникли подозрения?
Кардона стояла рядом с ней вся озябшая. В задумчивости она водила пальцем по красной ткани куртки. Что за игру она затеяла?
— Какой странный красный флаг, тебе не кажется? — заговорила Валери.
— Что же в нем странного? Для французских королей красный был цветом войны.
— Надо же.
Валери захотелось чего-нибудь выпить, чтобы прийти в себя и продумать план дальнейших действий. Как ей держаться, чтобы не вызвать подозрений у Кардоны? Она обратилась к водителю:
— Налить вам стаканчик?
— Спасибо, с удовольствием выпью.
Кардона подошла поближе. С самой их встречи на площади Сен-Сюльпис она не отходила от Валери ни на шаг. Всякий раз, как у Валери звонил мобильник, ее спутница расспрашивала, как дела у Морвана, что происходит в кризисном центре, о планах министерства. Может ли она быть связана с врагами Клеман-Амруша? Это казалось просто невероятным.
Валери прокручивала в голове разные предположения, но ни одно не казалось ей особенно правдоподобным, кроме разве что попытки взять ее в заложницы. К счастью, ни рукопись, ни деньги еще не появились на сцене. В такой ситуации она не могла действовать в одиночку, ей нужен был помощник, сообщник или… Валери взглянула на водителя, который в задумчивости смотрел на коньяк в своем стакане. Раньше они никогда не встречались, но он выглядел сильным и решительным. Как бы то ни было, Валери не заметила ни малейшего признака того, что шофер и Кардона могут быть в сговоре.
Мужчина отпил из стакана и почувствовал на себе пристальный взгляд Валери. Он смутился и пробормотал что-то невнятное о том, что в комнате ужасно холодно. Кардона, погруженная в свои мысли, не обращала на шофера никакого внимания.
Валери подумала, что зря оставила пистолет в сумке, которая так и лежала в машине. Глотнув коньяку, она сразу почувствовала себя лучше, ей даже удалось немного расслабиться. Кардона не должна присутствовать при первом разговоре с де Ла-Мот-Ружем. Не выпуская водителя из виду, Валери наклонилась к Кардоне и доверительно шепнула:
— Шеф хочет, чтобы я поторговалась. Понимаешь, о чем я?
— То есть вы готовы заплатить?
— Да, но Морван — известный скряга, даже если речь идет о казенных деньгах. Министр не хочет, чтобы об этом кто-то узнал. Дело очень щекотливое.
— Я все понимаю, — отозвалась Кардона.
Или она прекрасная актриса, подумала Валери, или ей абсолютно наплевать и на деньги, и на рукопись. Эта девица — настоящая загадка.
— Поэтому мне придется сначала поговорить с Адрианом де Ла-Мот-Ружем наедине.
— Да, мне тоже кажется, что будет правильнее, если ты поговоришь с ним с глазу на глаз.
Валери была обезоружена ее ответом. Экономка вошла в комнату со смущенным видом.
— К сожалению, хозяину придется усыпить животное, и он немного задержится, — произнесла она. — Приглашаю вас пройти в кухню, я приготовила вам легкую закуску.
Теперь нужно найти способ предупредить Дюрозье. Валери поинтересовалась, где здесь уборная.
— Давайте я вам дам ключ и объясню, как пройти. Тут все сложно.
Париж, берег Сены, 20:45
Прикрываясь от порывов ветра, Дюрозье и Ашиль Фауэ шли по ведущей к башне «Марс» подъездной аллее. Допрос, который Дюрозье учинил в ресторане «Липп», чуть было не закончился ссорой. К счастью, ему удалось задобрить консьержа блинчиками «фламбе» с кальвадосом и кальвадосом без блинчиков. После нескольких рюмок Ашиль расстегнул пиджак и рассказал о своей дружбе с Клеман-Амрушем.
Фауэ и Клеман-Амруш были по натуре отшельниками и людьми увлекающимися. Они встречались регулярно, дружили, поэтому террористы никак не могли манипулировать Ашилем.
Теперь Дюрозье страдал похмельем и от него несло перегаром. Ашиль был куда опытнее, однако выглядел и чувствовал себя не лучше. Они уже подходили к башне «Марс», когда Дюрозье услышал призывные звуки марша «Песнь расставания». [21] Сняв перчатку, он нажал на мобильнике кнопку «Ответ» и узнал взволнованный голос Валери.