По данным следствия, тело жертвы пролежало в шахте очень долго, может быть, больше ста лет.
Из независимых источников нам удалось узнать, что в воде и в воздухе подземного грота отмечена очень высокая концентрация медного купороса, являющегося мощным консервирующим средством, предохраняющим ткани от разложения.
Полиция исходит из того, что рассматриваемый случай нельзя квалифицировать как недавно совершенное убийство. Если это и убийство, то сроки давности давно истекли. Полиция пока официально…
И подпись практиканта – жирным шрифтом.
Эта публикация вызвала немедленную цепную реакцию в редакциях стокгольмских газет.
На утренних планерках ни о чем другом не говорили.
Что они там, в Фалуне, с ума все посходили? Это что, следствие по убийству или археологическая экспедиция? Медный купорос? Все это, разумеется, притянуто за уши.
РИТУАЛЬНОЕ УБИЙСТВО – вот главная новость недели, а не какой-то курьез из прошлого столетия!
Это же не просто следствие. Это же СЛЕДСТВИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ЗНАЧЕНИЯ. Речь идет о самой ДЕМОКРАТИИ. Неонацисты и/или язычники! Эти негодяи, совершая какой-то древнескандинавский ритуал, принесли в жертву человека. НЕДАВНО! И на этом дело не закончится! Этот случай не последний! Сколько можно говорить, сколько газет надо напечатать, чтобы народ это сообразил?
Это серьезно. Это концепция. А они бредят, что парень якобы каким-то образом законсервировался там, в шахте. Какая в этом сенсация?
А если это и вправду так, все превращается в не особенно смешной анекдот, и место этому анекдоту не на первых страницах, а где-нибудь в конце. А еще лучше – нигде.
И наконец, самое главное: почему молчит полиция в Даларне? Почему она не отвергнет решительно эти идиотские вымыслы? Something is rotten in the state of Denmark [16] …
Ничего понять нельзя. На всякий случай обе вечерние газеты немножко поумерили пыл. Ритуальному жертвоприношению были посвящены всего полстраницы – решили дождаться хоть какой-то ясности. Теперь уже этой историей занимались, ни много ни мало, четырнадцать репортеров.
А в редакции «Далакурирен» за купоросную статью практикант получил одобрительный пинок в спину от завотделом. Другие репортеры были настроены скептически.
Вот так, значит. Теперь у стокгольмского юнца практиканта обнаружились какие-то независимые источники в Даларне… А вся эта история с медным купоросом… байки, да и только. А как вам нравится «приоткрывает завесу»? Куда его заносит?
Планерка закончилась, и все мгновенно куда-то исчезли, оставив практиканта в гордом одиночестве. Именно поэтому его, как попавшегося на глаза раньше других, направили на пресс-конференцию на месте происшествия – там наконец собрались откачать из шахты воду.
На поляне было так же холодно, как и в тот день. Ему подумалось, что этот зябкий ледяной туман исходит не откуда-нибудь, а из мертвого жерла заброшенной шахты. Поэтому и вонь, как из преисподней.
Заработали мощные насосы. Омерзительный запах, казалось, стал еще более омерзительным. Толпа журналистов начала отступать.
Довольно быстро, как информировал репортеров пресс-секретарь полиции, обнаружилась пачка старых газет, клейких от медного купороса. Она лежала недалеко от грота, который уже получил у журналистов название «Зал мертвых», всего в нескольких метрах от надписей мелом «Niflheimr» и «Náströndu». У некоторых газет края были обуглены. Возможно, кто-то давным-давно пытался развести огонь, чтобы согреться.
На отдельных газетах сохранилась даже первая полоса. Тесные колонки, черная, намного черней, чем в наши дни, типографская краска.
ГЕНЕРАЛЬНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ НЕМЦЕВ
Остановлено ли продвижение войск?
Немцы сообщают о незначительных успехах
Чуть ниже:
ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ.
ПЛАНЫ ВВЕСТИ КАРТОЧКИ
В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ
Малообнадеживающие высказывания
министра сельского хозяйства
На следующей странице сохранилась шапка, и, хотя газета, очевидно, побывала в воде, текст можно было различить:
Газета Южной Даларны. 7 июня 1918 года
Пожарники начали откачивать воду из бассейна, где Эрик Халл нашел труп.
В придонном иле обнаружилось большое шило с треснувшей красной ручкой. Не требовалось никакой криминалистической экспертизы, чтобы понять: это и есть орудие убийства, и именно им нанесена глубокая рана над переносицей.
Через несколько часов криминалисты информировали, что им удалось зафиксировать отпечатки пальцев на рукоятке и что они принадлежат убитому.
– То есть это, скорее всего, даже не убийство? Неужели речь идет о самоубийстве? Тогда это никакая не сенсация… это даже девяносто лет назад не могло быть сенсацией!
Хорек из вечерней газеты замахал руками, словно ему не хватало воздуха. Полицейский пресс-секретарь спокойным кивком подтвердил – да, скорее всего, так оно и есть.
– Чертова Даларна, – яростно произнес Хорек и начал проталкиваться сквозь толпу – позвонить в редакцию.
В послеобеденном выпуске выпускающий редактор честно зарезервировал для Хорька несколько колонок. Другая вечерняя газета предпочла вообще ничего не сообщать на эту тему. Вместо этого они поместили на отведенной для новостей из Фалуна полосе какую-то смешную историю.
Уже в тот же вечер и та, и другая газета отозвала из Фалуна корреспондентов – давайте оплачивайте гостиничные счета и гребите домой.
Вся эта чушь – материал для какой-нибудь тоскливой научной программы или для ботаников из отдела культуры, но как сенсация – извините. Может быть, где-нибудь в самом конце, мелким шрифтом.
В самом, самом, самом конце.
Практика закончилась. Последняя вечерняя планерка. Может, хоть спасибо скажут. С момента разгадки купоросной тайны прошла уже неделя, а он еще ни от кого не слышал слова одобрения. Но теперь, кажется, что-то намечается.
Присутствующие, всего несколько человек, неохотно поднялись со своих стульев, тетка из семейного отдела протянула ему несколько увядший букет и дальскую лошадку [17] с логотипом редакции. Потом завотделом новостей сказал что-то доброжелательное про вечерние газеты, про Стокгольм и про блестящее будущее, но речь его, как обычно, закончилась приступом кашля.