– Время отбоя – на твое усмотрение, но я считаю, что к десяти они должны лежать в постели. Чтобы нормально учиться, необходимо выспаться.
Она делала пометки в блокноте с тисненой надписью «ФОКС».
– Уложить в десять. Ясно.
– После девяти – никакого питья.
– Они что, Гремлины?
– Нет, это чтобы они не намочили постель. Цепи мешают быстро сходить на горшочек.
Мы с Клэр спустились в подвал, где я официально представила ее мальчикам. Знакомство прошло очень тепло – поцелуи, рукопожатия и объятия. Придумывать для нее другое имя не было необходимости; после вечеринки у Стэна Олсена Оуэн знал, кто она такая, и наверняка рассказал остальным.
– Пока меня не будет, вы должны слушаться Клэр, – сказала я. – Повторяйте за мной. Кто теперь главный?
– Клэр, – дружно ответили они.
– Не слышу…
– Клэр!
– Уже лучше. С ней вам будет хорошо, а я вернусь через несколько дней.
Я достала из бельевого шкафа «Тривиал Персьют», [23] решив, что совместная игра поможет мальчикам адаптироваться к переменам, и мы устроили азартное состязание в сообразительности и эрудиции. Заслуженная победа досталась Алану. В качестве вознаграждения он получил от меня кусочек шоколада.
– Можно мне тоже шоколада? – спросил Дэниел.
– Не знаю, – сказала я. – Теперь здесь командую не я. – Я посмотрела на Клэр. Для нее настал час принимать самостоятельные решения.
Она сделала вид, что обдумывает этот вопрос, заставив Дэниела поволноваться.
– А ты будешь меня слушаться, когда уедет Кесси? – Дэниел кивнул, Оуэн тоже. – Вы не будете доставлять мне неприятности? – Нет, конечно, нет. – Тогда, я думаю, все могут получить по кусочку шоколада.
Я видела, что мальчики остаются в хороших руках, чего, к сожалению, нельзя было сказать обо мне самой.
– Ты опоздала, Френч, – заявил Стэн Олсен, когда я уселась на заднее сиденье лимузина. Солнце еще не встало, я собралась, оделась и вышла из дому точно в назначенный час, а он начал ворчать с первой минуты.
– Я задержалась всего на пять минут.
– Я пошутил, – он довольно ухмыльнулся. – Не хмурься. Ты собираешься ехать в таком виде?
Примечание: я надела бежевые замшевые брюки, блейзер в елочку от Ральфа Лорена и очаровательный топик от Сержио Валенти, купленный на распродаже в «Барнейз». Я выглядела просто шикарно.
– Да, а что? Что-нибудь не так?
– Все нормально, – сказал Стэн. – Просто обычно ты носишь юбки.
«Так ты расстроился, что не можешь пялиться на мои ноги», – подумала я. Да, веселенькое мне предстоит путешествие.
По дороге в аэропорт Стэн болтал без умолку, рассказывая бесконечные истории про боссов студии – все они как один были его «лучшими друзьями», – перемежая эти рассказы байками о своей бывшей жене Пауле, что норовит отнять у него деньги, которые ей не удалось отобрать в процессе развода.
– Не все женщины так милы, как ты, Кесси. Знаешь, ты настоящее сокровище.
– Мне приходилось это слышать, – пробормотала я и уткнулась в сумочку, делая вид, что привожу в порядок бумажник. К сожалению, подобными вещами нельзя заниматься бесконечно, иначе стремление избежать разговора становится слишком явным.
Мы приехали в аэропорт к шести, мигом проскочили якобы строжайший контроль службы безопасности и в четверть седьмого – уже стояли у стойки регистрации. Стэн взял нам места в туристском салоне (первый класс студия оплачивает лишь тем, у кого это оговорено в контракте). Одно место было в проходе, другое – у окна, так что между нами осталось свободное кресло. Когда Стэн удалился в уборную, я попросила сотрудницу у стойки регистрации посадить кого-нибудь между нами.
– Лучше кого-нибудь посимпатичнее, хотя я готова на все.
Девушка сочувственно посмотрела на меня и легонько прикоснулась к моей руке.
– Такой жуткий тип?
– Вы не представляете.
В результате рядом со мной уселась какая-то леди азиатского происхождения, которая половину полета тыкала меня локтем в бок, но по сравнению с соседством со Стэном Олсеном это было просто райским блаженством. Ради того, чтобы он не терся своей ногой о мою, я с удовольствием пустила бы себе пулю в лоб.
Большую часть полета я провела, размышляя о мальчиках. В котором часу они проснулись? Успела ли уже Клэр накормить их завтраком и прочитать им утренний рассказ? У меня не хватило духу разбудить их в пять, и перед уходом я немного постояла на подвальной лестнице, глядя, как они спят. Я едва сдерживала слезы. Мне ни разу не приходилось оставлять их больше чем на десять – одиннадцать часов. Для меня разлука была еще тяжелее, чем для них.
Они еще не знали про Джейсона, и мне не хватило решимости сообщить им подобную новость перед отъездом. Расскажу им все в среду или в четверг, когда момент будет более подходящим. А может быть, в пятницу. Никуда не денешься, рано или поздно мне придется сказать им правду.
Чтобы добраться из Альбукерке в Санта-Фе, мы взяли напрокат «Меркьюри Гранд Маркиз». В Санта-Фе выяснилось, что резервация, где живет Рэнджин Санн, на самом деле находится в Таосе, до которого еще около часа езды по горным дорогам. От этой новости мне стало дурно. Стэн совершенно не умел обращаться с рукояткой скоростей, и перспектива наблюдать за его неуклюжими действиями еще час меня не радовала.
– Почему мы не взяли машину с автоматической коробкой передач? – спросила я.
– На таких машинах ездят слабаки и хлюпики, – заявил Стэн, в семитысячный раз упустив момент выжать сцепление. – Рычаг переключения передач позволяет лучше контролировать машину.
– Еще бы, – сказала я. Машина резко дернулась. – Теперь я это чувствую.
Резервация Таоса находится в горах Нью-Мексико. Это одно из редких мест, которые в жизни выглядят еще лучше, чем на открытках. Глинобитные постройки и хижины в духе индейцев пуэбло рассыпались по горам, пейзаж представляет собой причудливую смесь оттенков коричневого, зеленого и желтого, – это сочетание до боли отдает эпохой диско семидесятых годов, вот только непонятно, откуда оно взялось в этой глуши.
Сам Таос Пуэбло представляет еще более живописное место – это настоящая деревня из глинобитных домов с деревянными лестницами, ведущими на второй этаж, которые удерживает на месте лишь трение и сила тяжести. Этакая гигантская крепость, выстроенная третьеклассником из красной глины и расписанная ярко-синей краской, с печами под открытым небом, ритуальными кивами и стайками босоногих ребятишек. Здесь нет ни водопровода, ни электричества, ни телефонов. Здесь-то и поселился Рэнджин Санн.
– Неужели он не согласится приехать в Лос-Анджелес, – запричитал Стэн, как только мы вылезли из машины и ступили на землю пуэбло. Он уже успел вспотеть – под мышками его рубашки расползались отвратительные влажные пятна.