Зимой, когда неожиданно ударили отнюдь не московские морозы, я купила парочку пледов и хорошо помню текст, напечатанный на прилагавшейся к ним инструкции: «Внимание. Прочитать, как прятать и защищать шерстяное одеяло». Еще мне попадались консервы, на которых производители указали: «Способ употребления: после вскрытия банки съесть содержимое». А Зайке в магазине, где она приобрела сапоги, сделали подарок – вручили коробочку с трогательным предупреждением: «Замшевую обувь чистите подаренной нами губой». Оно понятно, что букву «К» потеряли в типографии, но получилось здорово. Маруське в спортмагазине встретились «Брюки для укрепления здоровья танцой», а Ирка купила липкую ленту и была ошарашена приказом: «Перед применением нужно хрустеть по концу защитной рульки». Но не думайте, что только иностранцы способны на столь оригинальные тексты. Весной я нашла в супермаркете бульонные кубики российского производства и восхитилась инструкцией: «Вскипячьте воду, разведите кубик и заправьте суп посылкой от Бога». Право слово, «вскипяченная вода» меркнет перед посылкой от Господа. Но все же я считаю самым лучшим рецепт, полученный вместе с новеньким тостером: «Дорогие госпожи, господа и господята! Намек для отличного результата. Сахар, налепленный на сэндвич снаружи, сделает его четким внутри» [7]. Тут уж ничего не убавить и не прибавить. Твердая «пятерка» за сочинение.
– Вы хотели перевести картинку на ткань? – спросила Арина.
– Дык… точно.
– На майку? – уточнила дочь Нины.
– Поглупей че спроси! – рассердился Витек. – Не на лысину же мячик наклеивать.
– А почему вы майку не сняли? – допытывалась Арина.
– Так я по инструкции действовал, – засопел «брат» Ольги. – Слышь, Дарья, прочитай.
Стараясь не расхохотаться, я озвучила текст:
«Для вашего счастливого времяпроведения нагрейте разминающий складки утюг до шелкового состояния и поставьте его непосредственно на грудь, положив туда мяч резиновой основой тела вниз через ткань любого происхождения, кроме силикона».
– Не поняла, – изумилась Арина.
– Без литра каши это не разобрать, – согласилась я.
– Бабы – дуры, – подвел итог Витек. – Все нормально написано. Я положил наклейку на грудь, включил гладилово и прижал. Вот тока он прилип! И сильно воняет резиной.
– Похоже, утюг приварился к картинке, а та приклеилась к мужику, – предположила Арина. – Вам больно?
– Неприятно, – согласился Витек. – Утюг напрягает. Пока его держу – нормалек. Отпускаю – он упасть хочет, и тады щипеца. Короче, хватит болтать, оторвите от меня железяку.
Я приблизилась к «братцу» и начала внимательно его осматривать. Очень скоро стало ясно: тело Витька покрывает сплошной волосяной покров, пожалуй, даже гуще, чем у Банди или Снапа. Вблизи торс Витька смахивает на клубок мохера. Лично мне не нравятся представители сильного пола, обладающие повышенной шерстистостью, но сейчас речь не о пристрастиях госпожи Васильевой. Арина оказалась права, утюг намертво сцепился с резиновой наклейкой, которой Витек задумал украсить майку. Та была произведена из неизвестного материала, который под действием небольшого тепла растаял, ошметки одежды и аппликация «приварились» к волосам на груди. Слава богу, кожа Витька не пострадала, но, если утюг не поддерживать, бедолаге, ясное дело, больно.
– И че? Долго мне так стоять? – возмутился Витек.
– Вы сами устроили балаган, – справедливо заметила Арина, – мы вас не просили переводную картинку делать.
– От вредные! – занудил Витек. – Какая разница кто кого об чем просил.
Я взялась за ручку утюга и слегка потянула.
– А-а-а! Больно-о-о! – немедленно взвыл Витек.
– Интересно, сколь долго бы продержалась мода на эпиляцию зоны бикини, подвергайся ей мужики? – риторически спросила Арина. – Надо дернуть изо всей силы. Ну!
– Не могу! – призналась я. – Ему же плохо станет.
– Всего секундочку потерпеть, – хмыкнула Лаврентьева-младшая.
– Не хочу! – заявил Витек. – Придумайте что-нибудь другое!
Я стала сыпать креативными предложениями:
– Можно отрезать ножницами.
– Не подлезем, – возразила Арина.
– А если бритвой?
– И как ее засунуть под утюг?
– Намазать кремом для депиляции, – родила я очередную идею.
– Неси! – одобрила Лаврентьева.
Я побежала в ванную к Зайке, потом к Мане и вернулась с пустыми руками.
– У них только полоски из воска.
– Мне надоело стоять столбом! – закапризничал Витек. – И жарко.
– Сядь на табурет, – посоветовала я. – Кто тебе мешает?
– Шнур, – резонно заметил «братец», – ён к розетке тянется.
Тут только до меня дошло, что утюг до сих пор включен в сеть, и на грудь идиота постоянно подается тепло.
Ругая себя за несообразительность, я вытащила штепсель и заорала:
– Ира!
– Пожар! – завопил Витек. И пояснил: – А то не придет.
Самое интересное, что он оказался прав. Обычно Ирина не слишком торопится на зов, но тут она ворвалась в кладовку с алым баллоном наперевес и зачастила:
– Нашла! Он в бойлерной стоял!
– Так ты все это время носилась в поисках огнетушителя? – возмутилась я. – Отличная работа! От дома давно бы одни головешки остались!
– Где горит? – завертела головой Ирка. – Огня не видно, только воняет.
– Поставь баллон, – велела я, – все равно вряд ли он работает, срок эксплуатации давно истек.
– Кто сказал? – приосанилась Ирка.
– Ба, это прямо археологическая редкость! Я вижу надпись на боку: «Использовать до 1962 года», – обрадовалась Арина. – Где вы взяли винтажную штукенцию?
– Ни винтов, ни гвоздей там нет, – блеснул эрудицией Витек, – один химреактив.
– Пашет шикарно! – встрепенулась Ирка и, направив на меня раструб, дернула за черный рычаг, украшавший горло огнетушителя.
Я взвизгнула и присела. Но ничего страшного не произошло, послышалось лишь жалобное шипение. И все.