Они подошли тихо, но миссис Бидуэлл, должно быть, услышала шаги, потому что уже стояла в дверях, приветствуя их. Эта стройная худая женщина, чье лицо выцветшей акварели все еще вызывало представление о хрупкой красоте и обещаниях юности, превратилась в старуху из-за постоянной тревоги и ожидания смерти сына. Элизабет представила ей Элвестона, и тот, не говоря прямо о Уилле, сумел передать миссис Бидуэлл свои искренние чувства, сказал, что для него большое удовольствие познакомиться с ней, и предупредил, что подождет миссис и мисс Дарси на деревянной скамье.
— Ее сбил мой сын, Уильям, сэр, за неделю до болезни. Как видите, он был хорошим плотником, любил придумывать и создавать разные предметы мебели. У миссис Дарси в детской есть стульчик — правда, мадам? — который Уилл смастерил на первое Рождество после рождения мастера Фицуильяма.
— Так и есть, — сказала Элизабет. — Мы его очень бережем и всегда вспоминаем Уилла, когда дети взбираются на него.
Элвестон поклонился, отошел и сел на скамью, стоявшую на границе с лесом, напротив коттеджа, а Элизабет и Джорджиане предложили сесть на стулья в гостиной. Посреди скромно обставленной комнаты стояли продолговатый стол и четыре стула, удобные кресла располагались по обеим сторонам камина, на полке которого теснились разные семейные памятные вещи. Переднее окно было приоткрыто, но в комнате было все-таки слишком душно, и хотя спальня Уилла Бидуэлла помещалась на втором этаже, весь дом, казалось, пропах кисловатым запахом продолжительной болезни. Недалеко от окна стояла кроватка на колесиках, а рядом стул для кормления малыша; по приглашению миссис Бидуэлл Элизабет подошла полюбоваться на спящего ребенка и поздравила бабушку со здоровым и красивым внуком. Луизы нигде не было видно. Джорджиана знала, что миссис Бидуэлл с радостью поговорила бы с Элизабет наедине, и после расспросов о здоровье Уилла и восторгов по поводу ребенка приняла предложение Элизабет (о чем они договорились заранее) присоединиться к Элвестону. Из плетеной корзины вынули содержимое, продукты приняли с благодарностью, и обе женщины устроились в креслах у камина.
— Он мало что может сейчас есть, мадам, но ему нравится этот легкий говяжий бульон, и я попробую дать ему его с кремом и, конечно, с вином. Вы очень добры, что навещаете Уилла, но я не предлагаю подняться к нему. Вы только расстроитесь: ведь у него нет сил говорить.
— Доктор Мерфи регулярно навещает Уилла? Может он облегчить его страдания? — спросила Элизабет.
— Несмотря на занятость, он приходит через день и никогда не берет денег. Он говорит, Уиллу недолго осталось. О, мадам, вы ведь помните, каким был мой дорогой мальчик, когда вы впервые приехали к нам уже как миссис Дарси. Почему это случилось с ним? Возможно, мне было бы легче, знай я причину.
Элизабет нежно прикоснулась к ней и сказала:
— Люди всегда задают этот вопрос и не получают ответа. Преподобный Олифант вас навещает? В воскресенье после службы он говорил, что хочет повидать Уилла.
— Навещает, мадам, и приносит утешение. Но в последнее время Уилл просит не пускать к нему священника, я приношу тому извинения, и, надеюсь, он не обижается на нас.
— Конечно, нет, миссис Бидуэлл. Мистер Олифант — тактичный и понимающий человек. Мистер Дарси питает к нему большое доверие.
— Как и все мы, мадам.
Женщины немного помолчали, а потом миссис Бидуэлл сказала:
— Я ничего не говорила ему о смерти несчастного молодого человека. Уилл очень разволнуется: ведь это произошло в лесу, неподалеку от нашего дома, и в случае угрозы он не смог бы защитить нас.
— Надеюсь, опасность вам не угрожала, миссис Бидуэлл? Мне говорили, что вы ничего не слышали, — сказала Элизабет.
— Только выстрелы, но Уилл занервничал: он страдает от своей беспомощности — только лишний груз на плечах отца. Я понимаю, что для вас и для хозяина это ужасная трагедия, и лучше мне не говорить о том, чего я не знаю.
— Вы ведь знали мистера Уикхема ребенком?
— Знала, мадам. Он и молодой хозяин вместе играли в лесу. Большие шалуны, как все дети, но молодой хозяин вел себя спокойнее. Я знаю, что мистер Уикхем вырос необузданным, не знал удержу и принес много огорчений хозяину, но со времени вашей свадьбы никто не упоминал даже его имени, и это только к лучшему. И все же я не верю, что тот мальчик, которого я знала, мог вырасти убийцей.
Минуту женщины провели в молчании. Элизабет собиралась сделать миссис Бидуэлл одно предложение, но не знала, как деликатнее его преподнести. Ее и Дарси беспокоило, что после случившегося Бидуэллы, живущие изолированно в Лесном коттедже, могут чувствовать себя в опасности — особенно с серьезно больным юношей в доме и часто отсутствующим отцом. Такие страхи объяснимы, и супруги решили, что Элизабет попробует предложить семье переехать в Пемберли, хотя бы на то время, пока не разъяснится, что все-таки произошло. Конечно, все будет зависеть от того, сможет ли Уилл перенести переезд; впрочем, его можно осторожно перенести на носилках, чтобы избежать тряски в экипаже, а в Пемберли ему отведут комнату в тихом месте и обеспечат хороший уход. Но когда Элизабет заикнулась об этом, реакция миссис Бидуэлл поразила ее. Впервые женщина выглядела по-настоящему испуганной, и, когда она заговорила, в ее глазах был неподдельный ужас:
— О нет, мадам! Не просите нас об этом! Уиллу в другом месте будет хуже. Здесь мы ничего не боимся. Даже когда нет Бидуэлла, мы с Луизой не испытываем страха. После того как полковник Фицуильям любезно удостоверился, что у нас все в порядке, мы поступили, как он советовал. Я закрыла дверь на засов, заперла окна нижнего этажа, и никто к нашему дому не подходил. Думаю, это был простой браконьер, его застигли врасплох, и он действовал импульсивно, — к нам он отношения не имеет. Кроме того, я уверена, доктор Мерфи скажет, что Уилл не выдержит переезда. Пожалуйста, поблагодарите от нашего имени мистера Дарси и скажите, что это невозможно.
Ее глаза, простертые к Элизабет руки молили о снисхождении.
— Если возражаете, никакого переезда не будет, — мягко успокоила ее Элизабет, — но тогда мы хотели бы быть уверены, что ваш муж проводит с семьей большую часть времени. Мы будем скучать по нему, но пока Уилл болеет и нуждается в вашей заботе, другие могут выполнять работу мистера Бидуэлла.
— Он не согласится, мадам. И очень огорчится, если будет думать, что его работу могут сделать другие.
Элизабет так и подмывало сказать, что сейчас у него больше поводов для огорчений, но она нутром чувствовала, что дело не только в желании Бидуэлла быть постоянно востребованным — здесь что-то серьезнее. Она прекратила разговор на эту тему; миссис Бидуэлл, несомненно, посоветуется с мужем, и, может быть, ее решение изменится. Но в одном она права: если доктор Мерфи считает, что Уилл не перенесет переезда, затевать его будет непростительной ошибкой.
Женщины попрощались, но, когда поднялись, над кроваткой задергались две пухленькие ножки, и раздался детский плач. Бросив беспокойный взгляд наверх, на комнату сына, миссис Бидуэлл быстро подошла к колыбели и взяла ребенка на руки. В этот момент на лестнице послышались шаги, вниз спустилась Луиза Бидуэлл. Элизабет не сразу узнала девушку: когда она впервые посетила коттедж в качестве молодой хозяйки Пемберли, Луиза в хорошо отглаженном домашнем платье была олицетворением здорового и счастливого девичества — розовощекая, ясноглазая и свежая, как весеннее утро. Сейчас она, бледная и измученная, выглядела на десять лет старше — спутанные волосы отброшены назад, лицо усталое и встревоженное, платье запачкано молоком. Она сделала быстрый реверанс, затем, ничего не говоря, почти выхватила ребенка у матери, сказав: