Примерно две недели назад Кравцов умер. Нет, не такой смертью, которая почти традиционно уготована многим видным коммерсантам. Его не застрелили из снайперской винтовки, не взорвали пластиковой взрывчаткой и не замучили в каком-нибудь грязном подвале утюгом или паяльником…
Его нашли мертвым в собственной машине. У Кравцова было слабое сердце, и при вскрытии врачи констатировали смерть от его остановки. Да, вот так просто – сердце отказалось работать, остановилось, и жизнь ушла из тела. Спокойная, безболезненная, милосердная кончина.
* * *
Когда через минуту Ирина Романовна сидела в кабинете Родиона, я спросила с максимальной осторожностью:
– Насколько я знаю, ваш муж…
– Да, он умер своей смертью, – перебила она меня, фактически угадав то, о чем я хотела ее спросить. – И то, с чем я пришла к вам, не имеет отношения к его кончине. Скорее это имеет отношение к его жизни. Вы и правда беретесь за все дела, невзирая на этическую сторону проблемы?
– Хотелось бы знать, что вы понимаете под «этической стороной проблемы», Ирина Романовна, – сказал Родион. – Людям нашей профессии сложно говорить об этической стороне. Конечно, мы работаем в рамках закона, если вы об этом. Функции киллеров не выполняем, подставы не устраиваем. Но все, что связано с расследованиями любой степени сложности, – это наша работа.
– Тогда мне именно к вам, – медленно выговорила она. – Не в милицию же идти с таким…
– А в чем, собственно, дело?
– Я не принесла это сюда. Необходимо, чтобы вы, Родион… простите, не знаю вашего отчества… проехали вместе со мной.
– Куда?
– Ко мне домой.
У меня мелькнула озорная мысль, что дамочка мучается хроническим недостатком личной жизни – благо муж-бизнесмен недавно преставился – и теперь собралась подрядить на это Родиона. К тому и все эти туманные разговоры об «этической стороне проблемы». Но, взглянув на босса, его лобастую кудрявую голову, покачивающуюся на тонкой шее над линией щупленьких плеч, едва сдержала улыбку: Ирина Романовна, как женщина состоятельная, могла бы найти себе утешителя и получше.
В плане внешности, разумеется.
Впрочем, мысленное озорство испарилось сию же секунду: Кравцова повернула ко мне голову и добавила:
– Или лучше вы. Мне рекомендовали вас как человека, который может выпутаться из любой, даже самой затруднительной, ситуации. К тому же вы женщина… я думаю, что мне легче будет показать… показать это… именно вам, Мария.
– А, вы знаете, как меня зовут? – отозвалась я. – Тем лучше. Да, вы правы: выпутываться из затруднительных ситуаций – это по моей части. Босс присутствует в конторе на правах мыслительного органа. Такая московская вариация на тему Ниро Вульфа.
Кажется, сказано это было достаточно легкомысленно, потому что Родион посмотрел на меня сурово и выговорил:
– Вы не могли бы объяснить поподробнее, Ирина Романовна, в чем дело? Я гарантирую вам строгую конфиденциальность. Ничто из сказанного вами не будет разглашено.
Она заморгала, а потом хрипло спросила:
– Курить… можно?
– Да, разумеется. Курите. Пепельница стоит справа от вас.
Она вынула из сумочки пачку сигарилл «Captain Black» и закурила, от чего по кабинету тут же распространился сладковатый запах крепкого ароматизированного табака.
– Мне сложно говорить, – произнесла она. – Но еще сложнее держать это в себе. Я должна знать, кто эта девушка и почему Марк держал ее в сейфе.
– Девушку? В сейфе? – с легкой ноткой недоумения произнес Родион. – Не волнуйтесь, Ирина Романовна, курите и рассказывайте все по порядку.
– Может, вам кофе? Или чего покрепче? – быстро спросила я.
– Нет, спасибо. Не нужно. – Она посмотрела сначала на меня, затем на Родиона, потом снова на меня, махнула рукой и сказала:
– А впрочем, немного коньяку я бы выпила. Правда, я за рулем, но… все равно.
Она выпила предложенного ей коньяка, докурила сигариллу и только потом начала говорить о том, зачем, собственно, приехала:
– Я так поняла, что мне не надо рассказывать о том, кто такой мой муж и как он умер.
– Ну… если нет никаких малоизвестных широкой общественности обстоятельств его смерти… – неопределенно протянул Родион, благо Ирина Романовна сделала продолжительную паузу.
– Никаких малоизвестных обстоятельств, – сказала та. – То, что было напечатано в газетах, соответствует истине. Мой муж умер естественным путем. Так что если вы подумали, что я хочу просить вас расследовать дело о его смерти… так это не так. Позавчера было девять дней. И позавчера же я открыла его сейф, который раньше никогда не трогала… Марк не позволял мне вторгаться в его дела. В этом сейфе… в этом сейфе были документы касательно его работы. Ну… вы понимаете…
– Понимаю, – сказал Родион. – Не нужно особой фантазии, чтобы понять, что может содержаться в личном сейфе преуспевающего бизнесмена.
– Ну вот, – продолжила Кравцова. – Эти документы… не имеют ни малейшего отношения к тому, что я нашла среди них. Там была пачка наличных… в фунтах стерлингов. Мой муж был помешан на британских дензнаках. Он использовал только фунты стерлингов. Не рубли, не доллары, не марки. Фунты стерлингов.
– И это вам кажется странным?
– Нет. Мне все равно. Хоть кувейтские динары. Странным мне показалось другое. А именно – то, что я нашла среди этих самых документов и пачек с фунтами стерлингов. Так вот, когда я сказала, что Марк держал «ее» в сейфе, я имела в виду не девушку. Видеокассету. Причем видеокассету профессиональную. Не такую, какие продают в магазинах – формата VHS, а именно профессиональную.
Родион приспустил очки на кончик носа:
– Почему вы так уверенно говорите? Вы понимаете в кассетах?
– Я в свое время работала на телевидении. Правда, в то время, когда я работала, была совсем другая техника, но у меня много друзей в этой сфере, так что я кое-что понимаю. Но дело не в этом. А в том, что именно содержится на этой кассете.
– Что же там содержится? – спросила я.
– Вот за этим… для этого, собственно, я и просила бы вас, Мария, проехать со мной.
И Ирина Романовна снова закурила.
Сверху послышался вопль проснувшегося Потапа, и Родион с заметно переменившимся лицом подпрыгнул на своем кресле и произнес поспешно:
– Поезжайте… поезжайте. Только нам надо оформить… э-э-э… юридически.
По всей видимости, мысли о проснувшемся чаде парализовали все лучшие профессиональные качества Родиона (на данный момент), и я в который раз прокляла то обстоятельство, что босс оказался таким истовым семьянином. Лучше бы по бабам мотался, что ли.
Тогда хоть ничто не смогло бы вытеснить из этой курчавой головы его профессиональных обязанностей.