Из одной квартиры ему ответил бодрый голос молодой женщины:

— Да?

— Посылка. «ФедЭкс», — сказал Поттинг.

— «ФедЭкс»?

— Квартира двести двадцать один?

— Да, это моя.

— Служба доставки «ФедЭкс». Вам посылка.

— А… От «Амазона»?

— Да, — подтвердил Поттинг.

Замок щелкнул. Детектив толкнул дверь. Все вошли.

— А имя на посылке есть? — спросила женщина, но о ней уже забыли.

Группа быстро, минуя лифт, прошла по коридору и повернула на лестницу. Перед дверью квартиры на третьем этаже все на минуту остановились. Из квартиры доносился слабый запах карри. Полицейские посмотрели на суперинтендента.

Грейс лишь теперь заметил, что из всей группы только они с Поттингом не экипированы должным образом. Даже бронежилеты не взяли. Он отстранил сержанта.

— Пошли!

Один из полицейских нажал кнопку звонка. Ответа не последовало. Подождав с полминуты, он позвонил еще раз.

Не получив ответа, все громко прокричали «ПОЛИЦИЯ! ЭТО ПОЛИЦИЯ!» и расступились перед полицейским с тараном. Потом, следуя стандартной тактике «шок-и-трепет», проорали что есть мочи «ПОЛИЦИЯ!» и ломанулись в квартиру. Грейс и Поттинг держались в арьергарде. Обставленная в современном минималистском стиле, с большим венецианским окном, из которого открывался вид на стоящие у причалов яхты, квартира была погружена в полумрак.

— Шеф, сюда! — крикнул через секунду один из полицейских.

Грейс побежал на голос. Поттинг последовал за ним. Они промчались через жилую и обеденную зоны и, влетев в спальню, замерли на пороге.

Огромная кровать занимала едва ли не всю утопавшую в приглушенном мягком свете комнатку. Центр ее занимал лежавший на спине Гарет Дюпон, руки и ноги привязаны полосками шелка к столбикам кровати. Но самой яркой деталью картины была его эрекция, впечатляющая по всем возможным стандартам. Из динамиков стереосистемы изливался хрипловатый знойный голос, исполнявший что-то на итальянском.

Рядом с распростертым Дюпоном, держа в руке увенчанный ярко-красным пером жезл, стояла женщина в довольно зловещей черной венецианской маске и совершенно обнаженная, если не считать блестящих и как будто мокрых высоких сапог. Тело ее, пусть и не отличающееся свежестью юности, выглядело соблазнительно, хотя Грейс и обратил внимание на темневшие под правой ключицей синяки.

Женщина-полицейский подала ей халат.

— Щекочешь воображение, а? — поинтересовался Норман Поттинг.

— Не смешно, — проворчал Гарет Дюпон. — Она здесь абсолютно ни при чем.

Грейс ошеломленно взирал на синяки, которые — черт бы их побрал — успел узнать. Усилием воли отведя глаза, он заставил себя сосредоточиться на подозреваемом.

— Гарет Риккардо Дюпон, на основании имеющихся улик я арестую вас по подозрению в ограблении и убийстве миссис Эйлин Макуиртер. Вы имеете право хранить молчание. Вашей защите может повредить, если вы не промолчите о чем-то, на что позднее будете ссылаться в суде. Все, что вы скажете, может быть использовано как свидетельство. Все ясно?

— Умеете вы выбрать подходящий момент.

— Это называется что заслужил, то и получил! — вставил Норман Поттинг и, не удержавшись и скользнув взглядом к быстро теряющему силу органу, добавил: — Или, как в данном случае, не получил.

Грейс посмотрел на женщину в маске. В душе он надеялся, что она предпочтет хотя бы на какое-то время сохранить анонимность и достоинство. Происходящее здесь ее не касалось.

Но Сара Кортни выбрала другой вариант и сняла маску.

63

Сидя в темноте у окна своего нового дома, где он устроил что-то вроде наблюдательного пункта, Эмис Смолбоун дожидался возвращения Роя Грейса. Полчаса назад часы показывали полночь.

Дом Смолбоун снял с полной меблировкой. Современный, не вполне в его вкусе, он все же был намного лучше прежней дыры.

Завтра ему доставят кое-какое электронное оборудование. Во-первых, современную полицейскую рацию — от продажного техника, работающего в отделе связи управления полиции. Во-вторых, купленное через знакомого Генри Тилни сканирующее устройство, способное перехватывать любые телефонные звонки, как по наземной линии, так и по мобильной, в радиусе двухсот ярдов и читать любые имейлы и текстовые сообщения.

Получив эти приборы, он будет в курсе всех передвижений своих новых соседей. Но больше всего Эмис Смолбоун ждал того момента, когда суперинтендент Рой Грейс узнает, кто теперь живет с ним по соседству. Многие годы детектив вставал у него на пути, и теперь мысль о том, что он обойдет копа и встанет у него на пути, доставляла огромное удовольствие.

Но еще большее удовольствие приносили открывающиеся возможности расстроить или полностью сломать ему жизнь. Словно в ответ на эти мысли в соседнем доме расплакался ребенок.

Ребенок Грейса.

Эмис Смолбоун налил, не жалея, виски, закурил сигарету и… замер.

Кто-то прошел через калитку. Мужчина в костюме и галстуке, с распухшим портфелем в руке.

— Эй, Ной! — прошептал беззвучно Смолбоун. — Папочка вернулся!

64

Гэвин Дейли налил в стакан ирландского виски «Мидлтон» и закурил сигару. Было уже за полночь, но ему не спалось. Полученные из Нью-Йорка от часового дилера Джулиуса Розенблаума новости раздули в нем никогда не угасавший костер. В его жизни была цель. Миссия. Неукротимый огонь.

На столе перед ним лежали разобранные каминные часы. Большие, в три фута высотой, каминные часы с боем фирмы «Ингрэм». Рядом с ними — набор часовых инструментов в бархатном чехле. Чуть дальше — кольт 32-го калибра с шестью патронами в барабане. Тот самый, полученный от неизвестного на причале 54. Холодный, увесистый, револьвер пах машинным маслом — каждый год, в годовщину исчезновения отца, Гэвин Дейли любовно чистил его и протирал.

В инкрустированном, выполненном из красного дерева корпусе часов находился круглый латунный гонг. Пустотелый, он состоял из двух привинченных друг к другу латунных дисков. Работа, требующая сосредоточенности и точности, продвигалась медленно, но в конце концов старый антиквар снял гонг, положил его на стол и принялся выкручивать винты. Их не трогали более ста пятидесяти лет, с того времени, когда часы появились на свет, и каждый потребовал немало времени и внимания. К окончанию работы на лбу у него выступил пот. Он аккуратно снял диски, взял револьвер и вложил в один из них. Оружие легло точно по размеру.

Гэвин Дейли прошел в кухню. Бетти уже поднялась к себе и, скорее всего, уснула. Он взял пару мягких хозяйственных салфеток и вернулся в кабинет.

Обернув револьвер тканью и перевязав скотчем, антиквар уложил пакет в один из дисков, потом сложил оба, поднес к уху и встряхнул. К вящему его удовольствию, из гонга не донеслось ни звука.