Сегодня, конечно, Эдвард будет на похоронах — маленький, напряженный, испуганный. Он будет исполнять все требуемые от него ритуалы. Ведь теперь он стал лордом Эшвордом. Он должен присутствовать на службе в церкви, сидеть на своей скамье в строгой и суровой неподвижности, а затем проследовать за гробом отца до его могилы и оплакать его, как должно. Из дома его привезет миссис Стивенсон, и с нею же мальчик потом вернется обратно. Шарлотта с Эмили поедут в Кардингтон-кресент. Особые обстоятельства убийства заставляют их пока оставаться в этом доме.
Они ехали с тетей Веспасией и Юстасом в семейном экипаже, который в честь траурного события был обит черной материей, и запряжены в него были лошади только темной масти. Катафалк был предоставлен похоронным бюро и имел стандартный вид. За ними следовали миссис Марч и Тэсси в четырехместном ландо. Шарлотта и Эмили обратили на Тэсси пристальные взгляды, но лицо девушки закрывала вуаль. Что же выражало оно? Скорбь и печаль, как все думали, или же на нем запечатлелись остатки того странного переживания счастья, свидетельницей которого стала Шарлотта на лестнице, или полное забвение всего, что с ним связано, и той жуткой ситуации, которая ему предшествовала? Догадаться было трудно.
Возник спор по поводу того, где должен ехать Джек Рэдли. В конце концов миссис Марч с большой неохотой разрешила ему сесть с ними в ландо, а Уильям с Сибиллой поехали в собственном экипаже.
Один за другим они выходили у кладбищенских ворот и шли по узкой посыпанной гравием дорожке по направлению к закопченному за многие годы зданию церкви, увенчанному башней. Могильные камни с обеих сторон позеленели от времени и истерлись. Надписи на них было уже трудно разобрать. Немного поодаль по направлению к изгороди из тисов среди высокой травы располагались надгробия белого цвета, похожие на только что выросшие зубы. На некоторых из них можно было заметить букетики цветов, оставленные теми, кто пока еще помнил об ушедших.
Шарлотта взяла Эмили за руку, и они пошли по тропинке. Шарлотта чувствовала, как дрожит ее сестра и какой худой и маленькой кажется.
Она ни на мгновение не могла забыть, что Эмили — младшая. Все так странно напоминало похороны Сары. Их осталось только двое, но Эмили тогда казалась значительно менее хрупкой. Тогда за горем скрывался бескрайний оптимизм, уверенность в себе, достаточно прочная, чтобы пересилить любое отчаяние и страх.
Сейчас все было по-другому. Эмили не только потеряла Джорджа, первого мужчину в ее жизни, которого она любила и которому полностью доверила себя, но она утратила уверенность в себе, в своей способности правильно судить об окружающих. Даже ее мужество ослабло. Оно уже было не инстинктивным, а добытым в борьбе, со сломанными ногтями, упорно цепляющимся, но уже почти не способным к сопротивлению.
Пальцы Шарлотты напряглись, и Эмили потянулась к ее руке.
У церковных дверей их ждал викарий мистер Бимиш с застывшей искусственной улыбкой на лице. Щеки у него покраснели, а седые волосы топорщились так, словно он постоянно в нервном ожидании запускал в них пальцы. Узнав Эмили, он сделал шаг ей навстречу, протянул руку, но замешкался, застыл на месте и опустил ее. Пробормотал что-то невразумительное, что прозвучало подобно затухающей каденции, а Шарлотте напомнило дурно пропетый псалом. За спиной у викария его незамужняя сестра едва заметно покачала головой и тихо зашмыгала носом, поднеся платок к щеке.
Они явно были смущены и растерянны. Слухи и сплетни уже дошли до них. И они не знали, как вести себя с Эмили: как с овдовевшей аристократкой, по отношению к которой их религиозный и общественный долг повелевал проявлять глубочайшее сочувствие, или как с убийцей, падшей женщиной, тем созданием, которого следует сторониться, чтобы не запятнать и себя отсветом ее страшного двойного греха.
Шарлотта не улыбнулась им в ответ. Отчасти она немного сочувствовала им в их неловкой ситуации, но в гораздо большей степени презирала их, при этом понимала, что ее отношение легко читалось у нее на лице. Она никогда не скрывала своих чувств.
В церкви стояла миссис Стивенсон, держа за руку Эдварда. Лицо мальчика было бледным и так сильно напоминало лицо Эмили, что Шарлотте было трудно сдержать слезы. Сынишка выпустил руку миссис Стивенсон и подошел к матери. Поначалу он двигался неловко, сознавая особую серьезность обстановки, затем, когда Эмили обняла его, расслабился и громко зашмыгал носом, но потом снова выпрямился и зашагал рядом с ней.
Мунго Хейр стоял в проходе рядом со скамьей семейства Марчей в самом первом ряду. Это был мужчина крупного сложения с открытым простым лицом и грубоватыми чертами. Он поднял голову и прямо, не смущаясь, взглянул в лицо Эмили и негромко спросил:
— С вами все в порядке, леди Эшворд? Я на всякий случай поставил рядом с вами стакан воды. Думаю, служба не затянется долго.
— Благодарю вас, мистер Хейр, — рассеянно ответила Эмили. — Спасибо за заботу.
Она опустилась на скамью вместе с Эдвардом. Рядом с ними сели Шарлотта, тетя Веспасия и Юстас. Было слышно, как за спиной шумно усаживается миссис Марч, как она шелестит молитвенником. Старуха явно злилась, что ей не дали сесть впереди, и всячески демонстрировала свое неудовольствие.
Тэсси сидела рядом с ней, опустив голову и сложив на коленях руки. Глядя на нее, с трудом верилось, в каком виде она предстала прошлой ночью, — вся в крови, отрешенно-спокойная, на цыпочках крадущаяся по лестнице.
Проходя мимо, Мунго Хейр остановился и заговорил с Лавинией.
— Доброе утро, миссис Марч. Могу ли я вам чем-то помочь или как-то утешить?
— Сомневаюсь, молодой человек, — холодно отозвалась старуха. — Разве что вовлечь мою внучку в добрые дела, чтобы она не сбежала с каким-нибудь проходимцем, который вскружит ей голову, а потом убьет из-за денег.
— В этом не будет никакого смысла, — пробормотала Тэсси. — Если я сбегу, вы не оставите мне ни единого пенни.
— Если тебя кто-то и убьет, то только за твой острый язычок, — огрызнулась старуха. — Не забывай, что ты в церкви, и не позволяй себе вольности.
— Доброе утро, мисс Марч, — поздоровался с Тэсси помощник викария.
— Доброе утро, мистер Хейр, — вежливо ответила та. — Спасибо за вашу заботу. Думаю, бабушка будет благодарна вам, если вы придете проведать ее.
— Я бы предпочла мистера Бимиша, — возразила Лавиния Марч. — Он гораздо ближе к смерти, нежели вы. Он понимает, что такое боль от утраты близкого человека. Тем более если покойный — ваша родная кровь и пал жертвой собственных низменных страстей и в результате самым жестоким образом поплатился за это.
Помощник викарий негромко ахнул, однако поспешил сделать вид, будто ему хочется чихнуть.
— Вот как? — язвительно бросила сидевшая в переднем ряду Веспасия, даже не повернув головы. — Если это так, в таком случае вам известно о мистере Бимише гораздо больше, чем мне.
Тэсси, прикрыв лицо носовым платком, издала какой-то булькающий звук. Помощник викария двинулся дальше, поговорить с Уильямом и Сибиллой. Шарлотта не стала оборачиваться, чтобы понаблюдать за ними. Служба была чопорная и унылая, монотонный голос викария, пока тот читал молитвы, звучал невыразительно. И все же в отдельные моменты это печальное действо было по-своему приятным, как будто наружу прорывались чувства, которые до этого держались под спудом.