Если присмотреться, можно увидеть складку на толстом синем коврике у входа. Тоже работа Бергенхема.
Две женщины оживленно о чем-то болтают, детишки прилипли к их ногам. Другие пишут или смотрят перед собой пустыми глазами, стараясь, очевидно, осмыслить заковыристый пункт в очередном бланке. Мужчин и женщин в кассовом зале примерно поровну. Черной бороды ни у кого нет. И никто не шарит глазами по стенам в поисках скрытой видеокамеры.
А может, он уже здесь, подумал Винтер. Именно сейчас, в эту минуту заполняет ордер. Или сидит на стуле, дожидаясь, пока подойдет его очередь. Если он придерживается схемы, то должен объявиться завтра, но кто знает… иногда люди изменяют своим привычкам.
Кассирши работают быстро и профессионально. Все женщины в особой почтовой форме — темно-синий пиджак и блузка в узкую полоску. У каждой кассы стоят люди, хотя все знают свои номера.
Перед кассиршами лежат бумажки с набором цифр. Успеют ли они, если… Таким методом пользовались и раньше. Тогда сработало. И сейчас — они провели подробный инструктаж. Слава Богу, никто не лез вперед, не требовал немедленно его обслужить. Такое поведение тут же обратило бы на себя внимание.
Он еще раз прислушался к голосам. Казалось, все говорят одновременно. Он вновь вспомнил безжизненное тело Хелены на вскрытии. Хор голосов напоминал шум ветра под слегка мерцающими лампами дневного света.
Путь в город лежал мимо Хеленевика, и он свернул на парковку. Там стояли две машины. Далекий рокочущий рев подвесного мотора, но лодки не видно. Холодное яркое небо отражалось в воде, и границу между ними провести непросто.
Недавно они еще раз осмотрели место обнаружения трупа, но ничего, что можно было бы непосредственно связать с убийством, не нашли. Искали еще один труп. Никто не говорил об этом вслух, но все прекрасно понимали, чье тело они ищут.
«Или в воде… — подумал Винтер. — Если ничего не найдем, придется пройти озеро драгой. Лодка, которую видела Мальтцер, вполне могла принадлежать тем мальчишкам. На ней обнаружили больше тысячи отпечатков пальцев. Человек пятьсот. Лодка пользовалась популярностью, и пацаны неплохо на этом зарабатывали. Но отпечатков пальцев… Хелены в лодке не нашли. Зато этот красный знак…»
Его взгляд упал на загадочный иероглиф на коре. Он никуда не делся. Китайский иероглиф… или буква «X».
Здесь все еще висела лента оцепления, кое-где истрепанная — похоже, ее вздумал пожевать какой-то зверь. Винтер нагнулся и увидел на мягкой траве след копытца. Олень. Или косуля. Рядом — чей-то помет. Заяц, что ли… «Я ничего в этом не понимаю, — упрекнул он себя. — Если и бываю на природе, только по служебным делам».
Рев мотора усилился. Винтер оглянулся на озеро и заметил лодку. Она медленно зашла в залив и развернулась широким полукольцом. В лодке двое. Один в кепке. В руках у него был спиннинг, и Винтеру показалось, что он увидел, как под солнцем блеснула леска.
— С расходным ордером пока еще ничего, — сказал Рингмар, почесал переносицу и цыкнул зубом. — Стокгольм выслал машиной, как ты и просил.
— Я не просил. Я приказал.
— У них все равно сюда шла машина.
— Им неудобно показывать, что они вынуждены подчиняться приказам из Гетеборга.
— У тебя что — комплексы?
— Не у меня. У Стокгольма.
Рингмар так отчаянно потер нос, что тот побелел.
— Пока ясно одно: отпечатки на бланке расходного ордера есть. Штук тридцать. Это те, что удалось зафиксировать.
— Они не успели их прокрутить в АФИС? [18]
— Сейчас как раз этим и занимаются.
Значит, отпечатки уже циркулируют в новой компьютерной дактилоскопической системе автоматической идентификации отпечатков пальцев. Их сравнивают со всеми отпечатками, хранящимися в базе данных полиции, — возможно, кто-то из ранее задержанных или осужденных успел ухватиться за этот ордер. Винтера попеременно мучили то нетерпение, то недоверие. Плативший мог быть в перчатках. Никто ничего не знает. Или они уже подошли к убийце очень близко, ближе, чем он может себе представить и принять меры предосторожности…
Но что они найдут вне всяких сомнений, так это невинные пальчики сотрудников почты и Почтового банка.
— У нас опять происшествие с байкерами, — сказал Рингмар.
— Что-то они зашевелились.
— Интересно почему… Мы-то считали, что там тишь да гладь…
— Мы поверили молодым мотоциклистам…
— Большинство из них старше, чем… тебя.
— Чем ты.
— Что?
— Надо говорить «старше, чем ты», а не «старше, чем тебя».
— Пошел ты… Я хотел сказать «старше тебя».
— Тогда не надо «чем».
Рингмар опять почесал нос. Что у него там, в носу?
— Кто-то мутит воду…
— Можно и так сформулировать… — насмешливо протянул Винтер, и Рингмар понял, что он имеет в виду перестрелку на Ворведерсторгет.
— Там пока не все ясно.
— По-моему, все.
— Да… только виновника нет. А так-то, конечно… дело можно закрывать.
— Остался стандартный вопрос — причина.
— «Ангелы» не первый раз палят друг в друга в общественных местах. Спускаются на землю и палят. Это, можно сказать, часть их программы.
— Ты имеешь в виду…
— Я имею в виду террор. Их программа — террор. Главное — чтобы их боялись. Это для них хорошо.
— Очень… Но не для тех, кого подстрелили.
— Йон, слава Богу, выкарабкивается.
— Посмотрим, удастся ли накрыть Буландера. Не надо было его отпускать.
— Он ушел в подполье.
— Подпольный «ангел»… подземный. То есть дьявол. Ангел, падший в подполье.
— Что касается остального — курда депортировали домой. Мы, так сказать, воплотили в жизнь мудрое и гуманное решение нашего государства.
— Это точно.
— Бедняга… Думаешь, он надеялся, что его отдадут под суд?
— Незаконная угроза? Не знаю… Теперь на эту удочку никто не ловится. Если бы он довел дело до конца — тогда другое дело.
— Тогда они, может, приняли бы все всерьез…
Или если бы у него был ловкий адвокат, сыгравший на психическом нездоровье. Но о каком нездоровье может идти речь? Парень вел себя совершенно нормально… чуточку экстравагантно, конечно. Но может быть, тому были причины, которые им понять не дано.
— Все будет хорошо, — неожиданно сказал Рингмар.
Анета Джанали чувствовала себя неуверенно, словно бы снова училась ходить. Видимо, отвыкла носить оружие и никак не могла сбалансировать походку.