И снова Макфарлейн посмотрел на контейнер, испытывая восторженное возбуждение. Все его тело словно попало в статическое электрическое поле.
Господь совсем близко! Он это чувствовал!
Ибо именно через Ковчег Бог явился Моисею, чтобы произнести свои слова. Ковчег не только воплощал Всемогущего, он был символом обещания Бога своему избранному народу. Ничто не изменилось с тех пор. Сейчас все в точности так же, как было тогда. Облаченный в «Камни огня», он, Макфарлейн, сможет общаться со Всемогущим. Точно так же, как Моисей разговаривал с Богом в пустыне.
От этих головокружительных мыслей у Макфарлейна перед глазами возникли видения, он услышал ревущий глас труб и звон тарелок, крики и вопли, торжественные гимны. Как будто три с половиной тысячи лет минули в одно мгновение.
Хвала Всемогущему Богу!
Он знал, что Господь составил свой замысел для человечества в Эдемском саду; концом будет новый рай для тех, кто действительно достоин благословения Бога, и они будут наслаждаться тысячью лет мира и процветания. Наконец настанет пора заслуженного отдыха, воины отложат окровавленное оружие и лягут рядом с нежными и робкими агнцами.
Пророк Иезекииль с потрясающей отчетливостью увидел багровое будущее, которому суждено предшествовать этому золотому рассвету.
Макфарлейн не сомневался в том, что пророчество Иезекииля сбудется в самом ближайшем будущем, обрушившись неудержимой бурей на ничего не ведающий мир. Будущее уже написано, пророчество явилось даром Господа, призванным усмирить страх человека перед лицом грядущих черных свирепых ночей.
И когда предсказанная Иезекиилем война наконец начнется, греховный человек больше не усомнится в существовании Бога.
То будут черные дни. Человечество окажется на грани терпения. Но те, кто откажется вступить в сговор с врагами, будут возрождены в новом мире. Для людей Господа настанет пора отдыха. Тогда пустыни станут плодородными, а Мертвое море перестанет быть мертвым. Иезекииль предсказал, как его воды наполнятся той самой рыбой, которая накормит жителей нового царства Божьего.
Тысяча лет мира. Старый боевой конь наконец сможет отдохнуть.
Сунув руку в карман, Макфарлейн достал сотовый телефон и быстро ввел большими пальцами цифровой код. Проверив и перепроверив каждый знак, он отослал текстовое сообщение, понимая, что оно одновременно достигнет всех филиалов Службы безопасности «Розмонт», расположенных в Европе и на Ближнем Востоке. Отдав боевой приказ, Макфарлейн убрал телефон в карман.
Когда машина подъехала к окраине Маргейта, он вспомнил об англичанине и его шлюхе. Их казнь была заслуженной, и он не испытывал к ним никакой жалости. Вместо этого его захлестнула волна ненависти. Ненависть — хорошее чувство. Очищающее. Ненависть помогает убивать неверных и расправляться с грешниками.
В будущем он найдет достойное применение своей ненависти.
— Понимаю, что это покажется безумием, но я искренне огорчена, — призналась Эди, принимая от Кэдмона стаканчик кофе. — В ярости, но огорчена. Я имею в виду, эти два типа были человеконенавистниками-мизантропами, отчаянно нуждающимися в обучении хотя бы азам чувствительности. Но когда они умерли у меня на глазах… — Умолкнув, она уставилась на узкую дорогу, проходившую перед скамьей.
Кэдмон подсел к ней, сжимая в руке стаканчик кофе. Он тоже угрюмо смотрел на главную магистраль, рассекающую надвое крохотный портовый городок Гилкрайст.
Понимая, что местную полицию привлекут клубы черного дыма, поднимающиеся над местом взрыва «Рейндж-Ровера», а это, в свою очередь, приведет к обнаружению по крайней мере одного трупа, Кэдмон воспользовался захваченным навигатором, чтобы проложить курс в противоположную сторону от обгорелого остова. Хотя и бесконечно уставшие, они с Эди долго брели по заброшенным полям и наконец добрались туда, где сейчас находились. Негостеприимный, подобно всем замкнутым анклавам, Гилкрайст источал сильный запах соли и дохлой рыбы, и единственным плюсом в нем была автобусная станция. Если только, конечно, одинокую железную скамью в шести шагах от дороги можно было назвать станцией.
Поднеся бумажный стаканчик к губам, он отхлебнул отвратительное на вкус пойло, купленное в продовольственном магазинчике напротив. Как сказал неприятный тип за прилавком, автобус до Лондона должен был появиться через сорок минут.
— Видеть своими глазами, как угасает жизнь, всегда непросто, — произнес Кэдмон, также угнетенный смертью Харлисса и Санчеса. — Как ни старайся стереть это воспоминание, оно накладывает отпечаток на душу.
— Это никак не относится к Макфарлейну и его людям. — Сняв пластмассовую крышку, Эди жадно отпила несколько глотков и тотчас же поморщилась, ощутив мерзкое послевкусие. — Они искренне верят, что, нажимая на спусковой крючок, служат Господу.
— Почему-то я сомневаюсь в том, что богу Макфарлейна есть какое-то дело до тех из нас, кто стремится не к войне, а к миру.
Вздохнув, Эди обняла свободной рукой Кэдмона за талию и положила голову ему на плечо.
— Не знаю, как ты, но я отчаянно нуждаюсь в групповом сексе.
И я тоже, любимая. И я тоже.
Паутина жизни действительно очень тонкая, и Кэдмон надеялся, что кровавые события сегодняшнего дня быстро сотрутся из памяти Эди. Надеялся, что она сможет забыть увиденное и простить его за то, что он совершил у нее на глазах. Он намеревался, добравшись до Лондона, сразу же связаться со своим старым приятелем из МИ-5 и попросить его об одном одолжении: поместить Эди в какой-нибудь укромный охраняемый дом. Туда, где Стэнфорд Макфарлейн со своими убийцами ее никогда не найдет.
— Как ты думаешь, что собирается сделать Макфарлейн теперь, когда Ковчег Завета у него в руках? — оторвала голову от его плеча Эди.
— Первый вопрос в повестке дня для него — как вывезти реликвию из Англии. Поскольку он обнаружил Ковчег на английской земле, эта чертова штуковина будет немедленно конфискована и отправится прямиком в Британский музей, где будет собирать более многолюдную толпу, чем Розеттский камень, мраморы Элгина и сокровища Саттон-Ху, [57] вместе взятые. — Кэдмон достал из кармана навигатор джи-пи-эс. — Потребуется какое-то время на инициализацию, — сказал он, включая питание и поднимая навигатор вверх, чтобы дать возможность спутникам определить его координаты. Через несколько мгновений, взглянув на маленький экран, широко улыбнулся: — Мы находимся именно там, где и должны были быть.
— Поскольку мне до сих пор не удается правильно настроить пульт дистанционного управления телевизора, здесь я вынуждена полностью полагаться на тебя, — усмехнулась Эди. — Но тебе не кажется, что навигатор — это уже лишнее? Я хочу сказать, мы уже здесь и знаем, где находится это «здесь».